Вольный Странник

Преподобный Феодосий – очень известный русский святой, покровитель Северной Фиваиды. 11 престолов в храмах Вологодской земли освящены в честь него. Жил он в XVI веке в Вологде. Был женат. А после смерти супруги и родителей пошел в Прилуцкий монастырь. В 1539 году на Вологодские земли напали казанские татары. Монастырь был «в великом расхищении». И Феодосия игумен направил восстанавливать села и соляные промыслы, находившиеся за 200 км от обители. Так, на 10 лет монах Феодосий стал настоящим управляющим разоренной Тотьмы и помог возродить весь Вологодский край...

Давайте вместе прочитаем о ней небольшой, но вполне самостоятельный эпизод из книги, вышедшей в нашем издательстве. Святость блаженного очень близка русскому человеку. То, что кажется на первый взгляд странным, таит в себе истинное, настоящее. Детям обязательно нужно рассказывать про таких, не понятных миру святых. Чтобы в глубине маленьких сердец формировалось понимание того, что такое смирение, настоящая любовь, в чем смысл терпения и кротости. Эти понятия сейчас нарочно обессмысливаются. Обратите внимание, именно их перестают понимать многие взрослые...

Кетеван Бекаури — одна из самых близких духовных чад преподобного Гавриила(Ургебадзе). Кетеван хранит бесчисленные воспоминания об этом великом отце нашего времени. Слушая невероятные истории, даже у неверующего человека сердце наполняется Божией благодатью… Невидимая энергия притягивает к этому исповеднику и юродивому.  Доступ желающим ознакомиться с этими бесценными историями до сих пор был у всех —по интернету. Но в настоящее время КетеванБекаури свои бесценные воспоминания об отце Гаврииле дарит нам в виде книги...

Это даже не рассказ, а фреска – произведение особого жанра. Вот как сам автор об этом говорит: «Фрески – это когда пишут прямо по свежей штукатурке; по свежей, впитывающей образ основе... По свежей памяти, ибо память – источник всякого искусства: живописец наносит на холст пятно или линию всегда по памяти; композитор торопится зафиксировать в нотных знаках мелодию, которую удерживает в памяти; так и писатель, являясь частью речи, немыслим без памяти». Чтение вроде бы взрослое. Но дети тоже такое понимают, чувствуют...

У каждой эпохи свои герои. Когда-то это были первопроходцы и мореплаватели, офицеры и ученые, позже – летчики и космонавты, а «героев» (бандитов) совсем недавней эпохи нашей юности мы вспоминаем разве что с содроганием. Встречаются герои и сегодня – кого-то из них видим на плакатах, а кто-то остается безвестным. Впрочем, есть и те, кто стоит как бы вне времени, сделавшись эталоном – образцом для подражания многих поколений. Об одном из таких людей хочу напомнить вам, читатели, а позже предлагаю почитать и вашим детям...

«Выдуманный жучок» – добрые, глубокие, психологически точные и жизнеутверждающие, несмотря на налет грусти, рассказы о больничной жизни.   С детьми не всегда происходят веселые вещи. Иногда случаются и печальные – например, приходится лежать в больнице. Таша вынуждена ложиться в нейрохирургическое отделение раз в четыре года, чтобы поменять шунт – особое приспособление, помогающее жидкости в мозге циркулировать правильно. С Ташей бессменно находится ее мама – спит, свернувшись калачиком, прямо на стульях или вместе с девочкой, примостившись на узкой и короткой подростковой кровати...

Я испытал на своем веку много, так много, что теперь при воспоминании голова кружится, и я теперь крепко понял мозгом, своей изболевшей душой, что назначение человека или ни в чем, или только в одном — в самоотверженной любви к ближнему.  А.П. Чехов  На новогодних каникулах мы гостили у родных в другом городе. И на воскресную службу пошли в их родной храм. Так странно. Окраина города плавно переходит в частный сектор. Названия улиц – Рождественская, Преображенская и даже Православная… В храме взрослых и детей очень много...

Несмотря на расхожее мнение, христианство не спешило уничтожать все обряды и традиции Древней Руси огнем и мечом. Многое вошло в формирующуюся христианскую культуру и наполнилось новым смыслом. Так произошло и с традицией колядовать на святки.   Слово «колядá» восходит к латинскому calendae – «первый день месяца». Это и название обходных обрядов, когда люди ходили по домам соседей с добрыми пожеланиями и песнями, и фольклорный персонаж, олицетворяющий начало нового года.   Существует целая полемика...

Ее имя переводится как «дочь неба». И привычней для нас именно французский вариант произношения – Женевьева. Она родилась в 422 году недалеко от маленького Парижа, который еще не был столицей. И назывался он по-другому – на римский манер, Лютеция. Да и Франции как таковой тогда еще не было. Женевьева семилетней девочкой уже решила посвятить свою жизнь Богу. Помните, как праведный Иоанн Кронштадтский сразу узнал в маленькой Матронушке свою преемницу? Нечто подобное было и с маленькой Женевьевой. По...

Давайте вместе прочитаем (или перечитаем) главу «Рождество» из книги Ивана Шмелева «Лето Господне». Долгое, вдумчивое чтение. Но такое радостное, атмосферное, светлое! Ты хочешь, милый мальчик, чтобы я рассказал тебе про наше Рождество. Ну, что же... Не поймешь чего – подскажет сердце.    Как будто я такой, как ты. Снежок ты знаешь? Здесь он – редко, выпадет – и стаял. А у нас повалит, – свету, бывало, не видать, дня на три! Все завалит. На улицах – сугробы, все бело. На крышах, на заборах, на фонарях – вот сколько снегу! С крыш свисает...

То есть продолжаем тему известных выражений из Библии.    «И возвращается ветер на круги свои» – цитата из Книги Екклезиаста (1, 6). В тексте она имеет то же значение, что в современное речи, – «возвращение чего-либо или кого-либо на обычное место, к исходному положению».    А что насчет камня? «Камень, который отвергли строители, сделался главою угла» (Псалтирь 117, 22), или, как мы сейчас говорим, краеугольный камень. Это было пророчество о Христе: Он и есть тот самый камень, который учителя народа отвергли, но с которого началось строительство нашей Церкви...

Перед Новым годом многие из нас смотрят советские комедии. Для меня, например, 31 декабря неизменно связано с заснеженными улицами, чудесными песнями и образами, которые создали Юрий Яковлев, Андрей Мягков, Барбара Брыльска в «Иронии судьбы».   А есть ли такие же крепко впаянные в нас традиции Рождества Христова? В моей семье это чтение двух произведений, вернее, отрывков из них – из «Лета Господня» Ивана Шмелева и из «Серебряной метели» Василия Никифорова-Волгина. И там, и там мы видим заснеженную, горящую огнями, гудящую колоколами рождественскую Москву...