Глава 15
Он плохо соображал, о чём ему говорил доктор, но понял одно, жены у него больше нет. Матвей лежал с закрытыми глазами, и из уголков глаз вытекали слёзы. Наконец, доктор закончил говорить
- Где моя дочь? Что с ней? Она жива?
- Девочка жива, но было очень плохо, по-видимому, прикрывая её собой, вы здорово её придавили, у неё были сломаны два ребра, ушиб головы и потеря крови. Но у малышки хорошее здоровье, и она смогла справиться. Кровь нашли для неё, так что всё в порядке сейчас.
– А кровь зачем?
Так, я же вам говорю, она много крови потеряла, лежала в машине вниз лицом, и кровь хлестала из носа и уха.
– А я не смог помочь моей девочке.
– Вижу вы не в курсе, это не ваша дочь, ваша кровь бы и не подошла.
– Что? – в два голоса спросили мать и сын.
– Вы не знали. Бывает в жизни всё, понимаю. Но здесь малышка виновата меньше всего – с сожалением говорил доктор – А с жены какие теперь взятки. Я пойду, а вам поставят капельницу, отдыхайте.
– Мам, это что сейчас было? Я потерял сразу и жену, и дочь?
-Жену да, ты потерял, но Марточка жива , она тебя любит, всё будет хорошо.
– Ничего хорошо уже не будет, я не хочу её видеть. Пусть её забирают родители Анфисы. Ты оказалась права, насчёт Анфисы, как всегда. Всё-таки она шлю. ха. И не надо взывать к моей совести, я не изменю своего решения. Я устал, мама.
- Конечно, отдыхай. Я домой съезжу, а то уже трое суток не была дома.
В палату вошла медсестра, и Мария Архиповна тихо прикрыла двери палаты. Матвей лежал бледный и безучастный ко всему, что было вокруг, он вроде бы был жив, но ему казалось, что мёртв. Как пережить смерть и предательство? И то и другое было невозможно изменить. Всё это время он носил ветвистые рога, а тот, чью дочь он с такой любовью воспитывал, до сих надрывает живот от смеха. Внутри всё болело, дышать было тяжело, ему казалось, что сердце вот-вот остановится. Как жить дальше, он не знал. Он как будто сейчас застрял на полпути между жизнью и смертью.
О том, что у него всё очень серьёзно, как сказал доктор-- он не переживал, вернее, это не произвело на него особенного впечатления. Единственное, о чём он мог думать, лёжа в реанимации, это о том, что он остался один, шесть лет брака пошли коту под хвост. Со дня аварии прошло девять дней, а он даже не знает, похоронили ли Анфису? Это теперь его не должно касаться, она его предала и сделал посмешищем. Ему было плохо.
Он плакал или спал после уколов сильнодействующих седативных средств. О том, что ему не хочется жить, он не стал говорить матери, она и так была не похожа на себя. Она сидела возле него сутками, молясь, чтобы он жил. Она не выпускала руку сына, боясь, что он может умереть каждую минуту, и слёзы катились из её глаз. Через две недели его перевели в обычную палату, но депрессия его убивала. На улице моросил мелкий осенний дождь, как бы напоминая о надвигающейся слякоти и холоде. Каждый день Мария Архиповна приходила к сыну, приносила вкусные обеды, фрукты и уходила только тогда, когда за окном было темно. Она всё ждала, что Матвей всё-таки спросит о Марточке, но он молчал. Его депрессия была так глубока, что у матери просто опускались руки. Сознание собственной беспомощности убивало её
За всё время она видела внучку один раз.
– Бабулечка, а где мама и папа? Я соскучилась.
- Папа тоже сильно пострадал, в этой аварии, он в больнице, а мама – она не знала, что сказать этому ребёнку – Тебе об этом скажет та бабушка, она ведь её мама.
Потом она узнала, что бабушка забрала внучку к себе и Мария Архиповна в один из дней пошла к ним, чтобы увидеться с девочкой.
- Здравствуйте, Любовь Ивановна, можно к Марточке?
- Её нет, внучку забрала старшая дочь. Мне просто некогда было за ней смотреть. Виктор совсем плохой стал, не могу от него отойти. А у Ольги своих двое она знает, как с ними управляться.
- Далеко ли она живёт?
– Далеко, в Красноярске. Как Матвей?
– Приходит в себя потихоньку, но пока не встаёт.
- Привет ему от нас. Мы его очень любили. Хороший он парень.
- Спасибо, я пойду.
– Погодите, вот телефон дочери, вы же можете говорить с Марточкой по телефону.
– Да, это было бы замечательно – и она прижала обрывок тетрадного листа к груди.
Она всей душой рвалась к внучке, но боялась ей звонить, поскольку знала, что та обязательно спросит об отце. При этом Мария Архиповна сразу вспоминала слова Матвея
– Не смей общаться с Мартой, мы должны вычеркнуть её из своей жизни, это вечное напоминание о разгульной жизни её матери.
Сынок, но ребёнок-то здесь при чём, она-то не виновата, что её мать оказалась, шлю. хой.
– И всё равно я прошу тебя, я не хочу её видеть. Может быть, даже откажусь от отцовства. Мы же чужие люди.
- Не торопись, это твои эмоции, которые руководят тобой. Ты мужчина и должен быть выдержанным и сильным.
Только в конце ноября Матвея выписали из больницы, и он вернулся домой. Нога всё ещё была забинтована, и при ходьбе он опирался на костыли, но в целом врачи признали его состояние удовлетворительным. Доктора надеялись, что даже такое сильное сотрясение мозга, пройдёт без последствий. Но у Матвея временами ещё долго болела голова, что было вполне естественно.
Первое, что он сделал, придя в квартиру, — собрал все вещи Анфисы в огромные мусорные пакеты, её обувь заняла два пакета, туда же полетела косметика. Увидев это, Мария Архиповна всё поняла и из дома позвонила Любови Ивановне
– Матвей собрал вещи Анфисы и просит отнести в благотворительный фонд, я подумала, что вещи очень хорошие, может быть, подойдут для старшей дочери.
– Да, вы правы, они по комплекции одинаковы.
– Тогда я вам привезу всё на такси.
В одном из мешков мать увидела и вещи Марты, только заплакала, но ни слова не сказала сыну.
Освободившись от одежды Анфисы, ему стало легче
– Воздух в квартире стал чище – говорил он матери.
Она не возражала, понимая, что в нем говорит обида. К Новому году освободили ногу от повязок, и Матвей стал похож на себя прежнего – по крайней мере, внешне. Он очень похудел и стал бледным, но мать была счастлива, что он жив. Наблюдая за сыном, ей всё чаще казалось, что перед ней не тот мужчина, который четыре месяца назад уезжал с семьёй на море. Любовь к двум женщинам: жене и дочери делали его счастливым. Радостный свет всегда горел в его сердце и отражался в глазах, а сейчас этого света не было, он погас. Матвей выглядел усталым и равнодушным.
У него был нарушен сон, что повлияло на его нервную систему. С каждым днём он всё меньше разговаривал с матерью, и однажды он попросил её приходить к нему реже.
– Мам, ты отдыхай, я всё-таки уже сам хожу.
– Сынок, я уйду, но попрошу тебя выполнить одну мою просьбу
– Какую?
– Поработай с психологом. Не хочешь это делать для себя, сделай для меня.
Она смотрела на него такими глазами, что он не смог ей отказать
– Хорошо, я найду психолога.
Оставим нашего героя ненадолго для того, чтобы узнать, как же Марта оказалась неродной дочерью Матвея. Для этого, уважаемые читатели, мы вернемся с вами в тот вечер шестилетней давности, когда Анфиса зашла в кафе, чтобы подумать о своей дальнейшей жизни.
© Copyright: Лариса Колчина, 2024
Свидетельство о публикации №224091800231