Шотландец Барклай оф Толли поселился в Риге во второй половине XVII века. С тех пор род Барклаев связан с городом теснейшим образом и не случайно в церкви Св.Петра находился их семейный склеп.
Герб рода и сегодня висит в алтарной части этого главного рижского храма.
Широко распространено заблуждение, что Михаил Богданович Барклай–де–Толли появился на свет в 1761 г. в литовском Памушисе (Pamūšis), в окрестностях Шяуляя. Однако по уточнённым архивным данным, можно с уверенностью утверждать, что в действительности родился он 13 (24) декабря 1757 г., в лифляндском имении Люде–Гроссгоф (Liellugažu muiža), под Валкой. Сам же он своим родным городом всегда называл Ригу.
В 1767 г. Михаил был записан гефрейт–капралом в Новотроицкий кирасирский полк. Став взрослым, участвовал в русско–турецкой войне 1787–1791 гг.
В 1797 г. Барклай–де–Толли был назначен командиром 3–го егерского полка, располагавшегося сначала в Палангене, а затем в Шлоке (Слока). Это дало возможность Барклаю несколько лет с перерывами жить в Риге. Его полк был признан образцовым и в 1799 г. Барклай–де–Толли был произведён в
генерал–майоры.
Император Павел I высочайшим указом наделил его арендой земли в районе Шлока, вдоль берега Рижского залива. На отведённой ему земле, недалеко от нынешней станции Дубулты, Михаил Богданович построил дачу. Позднее, уже после Отечественной войны 1812 года, по рекомендации Барклая–де–Толли, сюда стали приез жать для излечения ран и поправки здоровья русские офицеры. Из их дач ных построек со временем сложился посёлок Дуббельн, с которого и началась история курорта Юрмала.
В войнах 1805–1809 гг. Барклай–де–Толли отличился в сражениях под Пултуском и под Прёйсиш–Эйлау. Возглавляя одну из кавалерийских атак, он был тяжело ранен осколком в руку. Ранение оказалось серьёзным, дело шло к ампутации. Специально присланный царём лейб–хирург армии Д.Виллие провёл сложнейшую операцию, в ходе которой извлёк из раны 32 фрагмента раздробленной кости. Рука была спасена, но последствием ранения стали постоянные боли, которые преследовали полководца до конца жизни. На его памятнике в Риге виден характерный «барклаевский» жест, когда генерал придерживает больную руку, стремясь унять эту боль.
Во время русско–шведской войны 1808–1809 гг. он командовал одним из армейских корпусов и совершил беспримерный стовёрстовый переход по льду пролива Кваркен (Ботнический залив). Четверо суток при 15˚ морозе и шквальном ветре, без огня и горячей пищи, преодолевая ледяные заторы, шли войска к неприятельскому берегу. Сам Барклай вспоминал впоследствии: «Переход был наизатруднительнейшим, солдаты шли по глубокому снегу, часто выше колен. Понесённые труды войсками в сем переходе единственно русскому солдату преодолеть только можно…». За эту операцию, решившую судьбу войны, он получил чин генерала от инфантерии.
В январе 1810 года был назначен военным министром. С весны 1812 года одновременно являлся главнокомандующим 1–й Западной армией. На посту министра принёс немало пользы, в частности, организовал работу военной разведки. Им была создана служба военных агентов (атташе), прикомандированных к русским посольствам за границей. Наиболее активным из них был полковник А.И.Чернышёв. Именно он добыли отправил в Петербург ряд секретнейших документов. Не менее важную роль сыграли и сведения, полученные будущим канцлером и министром иностранных дел в правительстве Николая I К.В.Нессельроде. Его письма из Парижа — интереснейшие документы русской дипломатии накануне войны 1812 года. Они были написаны по всем правилам конспирации. Все главные действующие лица зашифрованы. Наполеону, например, было присвоено исконно русское имя–отчество Терентий Петрович, иногда Нессельроде называл его на английский манер — Софи Смит. Александр I именовался Луизой, а сам Нессельроде скрывался под псевдонимом «танцор».
Накануне войны с Наполеоном Барклай–де–Толли разработал детальный
план предполагаемой компании, высказал ряд дельнейших предложений.
Вся гениальность стратегического отступления, блестяще осуществлённого Барклаем, состояла именно в том, что оно опрокинуло планы Наполеона разгромить русскую армию по частям, в приграничных сражениях. Но
общественное мнение выразило недоверие Барклаю, и потому новым главнокомандующим был назначен М.И.Голенищев–Кутузов (1745–1813 гг.).
Во время Бородинского сражения Барклай–де–Толли руководил действиями войск правого фланга и центра русской позиции. По словам офицера Ф.Н.Глинки, «нельзя было смотреть без особенного чувства уважения, как этот человек, силою воли и нравственных правил, ставил себя выше
природы человеческой! С ледяным хладнокровием, которого не мог растопить и зной битвы Бородинской, втеснялся он в самые опасные места…
На его челе, обнажённом от волос, на его лице, честном, спокойном, отличавшемся неподвижностью черт, и в глазах, полных рассудительности,
выражались присутствие духа, стойкость непоколебимая и дума важная».
Сам Наполеон называл Барклая «лучшим генералом в стане противника».
В критический момент сражения он повёл в конную атаку Кавалергардский и Конногвардейский полки. Пали шестеро из девяти его адъютантов. Под ним убило пять лошадей, его мундир был залит кровью, но он остался невредим.
По смерти Кутузова, в 1813 году, во время заграничного похода, Барклай–де–Толли назначается главнокомандующим русско–прусскими союзными армиями. «Это человек, который больше всех сделал для сокрушения могущества Наполеона», — так отзывался о Барклае князь М.С.Воронцов.
При вступлении в Париж, в 1814 году, он получает жезл фельдмаршала и княжеский титул. Французский, нидерландский и саксонский короли пожаловали российскому полководцу свои ордена высшей степени. Австрийцы наградили Барклая Командорским крестом ордена Марии Терезии, которым по статусу было не положено награждать иностранцев. Принц–регент Великобритании прислал Барклаю–де–Толли орден Бани 1–й степени.
Жители Лондона преподнесли ему золотую шпагу с алмазами и присвоили
звание почётного гражданина города.
В начале 1818 года Михаил Богданович, одолеваемый старыми ранами и недугами, испросил отпуск для лечения целебными минеральными водами в Карлсбаде (Карловых Варах). Но, увы, ожидания его не исполнились. Он умер 14 (26) мая на мызе Штилитцен у Инстербурга близ Кёнигсберга.
Король Фридрих Вильгельм III повелел на месте смерти фельдмаршала и захоронения урны с его сердцем соорудить обелиск. Самого полководца похоронили в поместье Бекгоф (ныне местечко Йыгевесте, в Эстонии).
Два года спустя русские мореплаватели и первооткрыватели экспедиции Ф.Ф.Беллинсгаузена и М.П.Лазарева назвали его именем коралловый остров в тихоокеанском архипелаге Туамоту (позднее — атолл Рароиа).
Барклай, безусловно, самый великий лифляндец, добившийся славы в боевых походах. На его долю выпало решать судьбы не только России, но и всей Европы. В Пруссии, наряду с крупнейшими немецкими полководцами, ему был поставлен памятник. Всего же М.Б.Барклаю–де–Толли было сооружено девять памятников в России, Эстонии, Латвии и Германии.
Наиболее известным стал монумент, воздвигнутый у Казанского собора в Санкт–Петербурге. Разумеется, не могла остаться в стороне Рига, которую Барклай считал своим родным городом. Строился памятник на добровольные пожертвования горожан, и 13 октября 1913 года великолепная работа Вильгельма Вандшнейдера была торжественно открыта. Не многие знают, что в противоположном крыле Эспланады, симметрично Барклаю, в дальнейшем предполагалось установить памятник другому знаменитому рижанину — герою Севастопольской обороны, военному инженеру, генералу Ф.Тотлебену. Но помешала начавшаяся Первая мировая война…
В июле 1915 года, ввиду приближения германских войск, началась эвакуация из Риги промышленных предприятий и культурных ценностей. В числе прочего был вывезен и бронзовый Барклай. Распространена легенда о том, что «его вывозили на корабле, который потом затонул». Это пишет даже Энциклопедия
«Рига» (1989 г.), но сие не правда. Очевидно, что печальная судьба памятника
Петру Великому, который почти 20 лет пролежал на дне моря, стала основой для рождения данного мифа.
На самом деле, Барклай был упакован в деревянный ящик и вывезен по железной дороге в Москву, на Интендантский склад. Об этом сообщается в одном из июльских номеров газеты «Рижский Вестник» за 1915 год. Известно, что
после революции территория Интендантского склада использовалась под гаражи НКВД, так что вряд ли бронзовый Барклай уцелел. Скорее всего, статуя была переплавлена ещё в 20–е годы.
Во времена Первой Латвийской республики пустующий постамент собирались
использовать в качестве основания для памятника полковнику Фридриху Бриедису — герою Первой мировой войны, бывшему командиру 1–го Усть–Двинского полка. Но он был монархистом и одним из организаторов «Союза защиты Родины и Свободы», который позднее возглавил Борис Савинков. За свою деятельность Ф.Бриедис был расстрелян большевиками в 1918 году. Этот факт его биографии в глазах тогдашних «национал–патриотов» несколько омрачил образ героического и заслуженного латышского офицера. К тому же поговаривали, что на памятник СЕБЕ претендовал тогдашний военный министр — генерал Балодис. Так, или иначе, но пустующий постамент так и остался нетронутым.
Уже в наше время, стараниями рижского предпринимателя Евгения Гомберга, бронзовый Барклай был восстановлен и 1 июля 2002 года вернулся на свой пьедестал. При помощи профессора И.Корнеева статуя была воссоздана петербургским скульптором А.Мурзиным по фотографиям и старинной гипсовой модели. Саму работу осуществляла бригада литейщиков Д.Гочияева. Но опять отыскались обиженные. Группа латвийских парламентариев, возглавляемая тогдашним министром обороны Г.Кристовскисом, выразила протест, в связи с восстановлением в центре города «русского шовинистического памятника». Против проекта высказался и комитет по культуре Рижской думы. В качестве компромисса, статую разрешили установить лишь временно, на полгода. К счастью, разум восторжествовал 17 декабря 2002 года, когда под давлением общественного мнения, городская Дума Риги окончательно утвердила за памятником знаменитому полководцу право стоять
в его родном городе.
* * *
С именем М.Б.Барклая–де–Толли многое связано в эстонском городе Тарту
(Юрьев, Дерпт). Его супруга, Елена Августа Элеонора в своё время приобрела на Ратушной площа ди дом, известный как местная достопримечательность, именуемая «тартуская пизанская башня». Это здание действительно стоит, сильно накренившись в одну сторону! Есть в городе и свой памятник Барклаю. Он был торжественно открыт 11 ноября 1849 года в небольшом сквере на склоне холма Тоомемяги, неподалёку от городской ратуши. С XIX века площадь носила имя Барклая–де–Толли. Средства на создание памятника (60 000 рублей) были собраны по подписке офицерами Первого армейского корпуса, действовавшего под началом Барклая во время войны 1812 года. Проект был заказан знаменитому ваятелю школы русского классицизма В.И.Демут–Малиновскому, который разрабатывал его вместе с А.Ф.Щедриным.
Отметим, что содружество этих двух выдающихся художников уже послужило ранее памяти полководца, когда в 1823 году они вместе создали надгробный мавзолей в Бекгофе, где был упокоен прах Барклая, доставленный из Пруссии. К мемориальному сооружению вела прямая аллея из пирамидальных лиственниц, погибшая во время бури в 2005 году. Мавзолей был возведён вдовой и сыном полководца в полутора километрах от поместья, которое было разрушено в годы Второй мировой войны.
На фронтоне усыпальницы находится княжеский герб героя с девизом:
«Верность и терпение». На стенах — памятные доски с биографией полководца и перечислением сражений, в которых он участвовал. Внутри, в глубине интерьера, расположена скульптурная группа работы В.И.Демут–Малиновского. На фоне трёхметрового гранитного обелиска, на пьедестале из белого мрамора установлен бронзовый бюст полководца. Оконечность обелиска вкруговую венчают семь звёзд, символизирующих наиболее значимые победы военачальника.
Рядом с бюстом — фигура Афины Паллады, венчающая героя лавровым венком. С другой стороны — сидящая женская фигура в античном одеянии, символизирующая скорбящую Россию.
У подножия расположена бронзовая подушка с античным мечом, боевыми
орденами, античным шлемом, княжеской короной и фельдмаршальским
жезлом. На барельефе цоколя изображён эпизод штурма Парижа российскими войсками 18 (30) марта 1814 года.
В сводчатом подвальном этаже находятся саркофаги Михаила Богдановича (слева) и его супруги.
Неподалёку от княжеской усыпальницы находится братская могила советских воинов, павших в сражениях 1944 года. Невысокий гранитный монумент тактично вписан в мемориальный ансамбль и признан одним из лучших в Эстонии.