Глава двадцать четвёртая
Утрата
Первый осенний день ощетинился непогодой. Чёрные тучи скрывали солнце от осквернений чудовищ, вышедших на Землю из преисподней. Люди поддавались слабостям, поэтому пребывали марионетками в руках исчадий ада, которые использовали их как туалетную бумагу.
Алексей во спасение души прятался от демонов за верой в Господа. Ничто, вроде бы, не могло сломить юношу, расправившего плечи, будто свободный орёл крылья.
Демоница пребывала одна в квартире, когда явился Агарес. Его старческая оболочка металась по комнате. Слова, пронизанные ядом злобы, обрушились на Махаллат:
— Ты никчёмная дура! Не смогла приручить Меншикова, наоборот, он стал неуправляем!
Она сидела на табуретке, опустив голову. Герцог продолжал лить словесные помои:
— Я тебя отдам дьяволу. Знаешь, что он сделает с тобой, змея подколодная?!
— Умоляю, не нужно!!! — жалобно пропищала Махаллат.
— А для чего ты мне сдалась?! — остановился Агарес.
Демоница подняла сапфировые глаза:
— Прошу, освободи отца, пусть дьявол простит его, а я согласна быть доносчицей при дворе Адского Величества, — она тяжело вздохнула.
Демон задумался, после чего высказал вслух давно созревший план:
— Впрочем, я вытащу Асмодея из заточения, поговорю о тебе с Его Адским Величеством, скажу, что ты первоклассная любовница. Не сомневаюсь, он прислушается ко мне, обменяю тебя на дюжину демонов для армии. Ты, в свою очередь, должна мне докладывать всё, что происходит в Центральной части ада. А то этот премьер-министр Люцифуг Рофокаль возгордился передо мной, да и устал я от его поручений.
— А если план провалится? Его Величество уничтожит меня, потому что я дочь демона, полюбившего смертную женщину!
— Не провалится! У дьявола есть одно правило, о котором ты не знала, дочь за отца не отвечает. Он специально приставил меня к тебе, чтобы узнать, для чего ты годишься, стоит ли пускать твою сущность в ад! — Агарес прищурился. — Мне даже на руку, что ты не справилась с заданием касаемо Алексея. Его Величество теперь знает, что твой удел сексуальные утехи, на большее ты неспособна, поэтому не будет видеть в тебе шпиона.
Махаллат пришла в бешенство:
— Ты, ты... — она подбирала ругательное слово.
— Я герцог, управляю тридцатью одним легионом демонов. Моя армия сильна, трусившие, вступают в сражение, а смелые возвращаются целыми и невредимыми. Вот кто я!
— Ты внушил мне страх, чтобы я скрывалась от дьявола, меняя тела, точно они маски. Но сейчас я поняла, как уничтожить тебя, сообразила, какую цель преследуешь! — Махаллат сделала паузу, чтобы насладиться напряжением Агареса: — Хочешь занять место Люцифуга!
— Тише! — демон заткнул ей рот. — Иначе я закую тебя в темнице на веки вечные, и никто мне не помешает. В твоих интересах помочь моим планам осуществиться и, главное, помалкивать о них, иначе я собственными руками из тебя сделаю сумку.
Герцог, переставляя пальцы по нежной человеческой коже, подобрался к шее, чтобы высвободить демоницу из тела Ольги Кротковой. Он одним движением свернул позвонки. Ненужный сосуд замертво упал на пол.
Не спеша из него выбралась демоница: наполовину женщина — обладательница упругой груди, ниже которой в свете ламп блестела змеиная кожа, вместо ног извивался хвост. Красивое лицо Махаллат выражало зло. Оранжевые глаза горели страстью ада. Угольные волосы струились на тонкие смуглые человеческие плечи.
— Да! — причмокнул языком Агарес.
— Как я тебе? — ощупывала себя демоница.
— Превосходно!!! Ну что, готова вернуться домой?
— Конечно, — ухмыльнулась Махаллат.
— Но если что замыслишь против меня, я тебя уничтожу! — Агарес сжал кулаки.
— Знаю, мне не скрыться от твоих глаз, а значит, причинить вред я не смогу, — пришла в себя Махаллат, радуясь, что она наконец та, кем является.
— Умница! — медово произнёс демон, протягивая ей руку. — Теперь в твоих возможностях стать женой Его Величества. Я мешать не буду, пока ты со мной пребываешь в согласии.
Её ладонь обхватила его пальцы, и герцог утащил Махаллат в ад.
Агарес доверил демоницу легиону, чтобы они не спускали с неё глаз, а сам вернулся на Землю. Ему понадобился всадник на бледном коне. Демон нашёл его в Чечне.
— Приветствую тебя! — герцог показательно поклонился перед Смертью.
— Зачем пришёл?! — буркнула она.
— Исполни мою просьбу, скоси человека. За это ты получишь награду! Я сделаю так, что твоя сестра Жизнь проиграет тебе: грехи окончательно искалечат людей, и хрупкие тела не выдержат пороков. Человечество начнёт умирать чаще в летах молодости.
— Согласен, — потёр костлявые ладони всадник, предвкушая победу. — Скажи имя человека, который должен упасть замертво?
Герцог озвучил приговор:
— Меншиков Игорь Максимович, ему двадцать лет от роду!
В сентябре Игоря направили в горячую точку. Меншиков отважно сражался с боевиками у пограничных чеченских сёл. Он старался, по возможности, не причинять вреда мирным жителям.
Игорь увидел плачущую кавказскую девушку, ему показалось странным, что она находилась на территории русских войск. К тому же под обстрелом. Незнакомка стыдливо скрывала за угольными волосами смуглое миловидное лицо.
Меншиков знал, где-то в этом месте заложена федералами бомба, преграждающая движение международных террористов. Девушка вздрагивала от стрельбы. На мгновение она взглянула на Игоря, чёрные глаза от испуга запаниковали, бронзовая кожа стала светлее. Кавказка, забыв об осторожности, побежала. Меншиков бросился за ней, чтобы остановить, защитить от опасности.
Игорь догнал девушку, и они спрятались в развалинах дома от гибели. Но Смерть приметила российского солдата. Её жаждущая трупов сущность помнила указания Агареса. Она, чтобы не ошибиться, при случае косила всех ровесников молодого человека с теми же именами, отчествами и фамилиями. И вот сейчас конь, а на нём всадник, шёл по мертвецам к цели. Он добрался до развалин дома, пальцы Смерти прикоснулись к отважному сердцу солдата. Горячая грудь Игоря окрасилась тёмно-бурым пятном. Стрелял федерал, не заметивший сослуживца за столбом пыли, а пуля-дура не разбирает кто свой, кто чужой.
На русской земле сентябрь разлёгся разноцветной шуршащей листвой, воздух пропах дымом от костров. Любители неуместной чистоты напрасно сжигали листья, уготованные законами природы для удобрения почвы. В проблесках деревьев увядало лето.
Похороны Ольги, разлагающееся тело которой Алёша обнаружил в квартире, пошатнули его нервы. Повлияло на психику следствие по делу убийства, ведь явно ей кто-то свернул шею. Первоначально подозревали Алексея. В отделении милиции задавали вопросы, он отвечал на них запутанно, утаивал информацию о мистических существах, чтобы не прослыть сумасшедшим. Правоохранительные органы не верили в его слова о невиновности. В конце концов нашлось алиби. Во время убийства юноша репетировал с ребятами танец в Доме культуры. Попал он туда случайно. Околачивался на порожках данного здания. Мила, заприметив Меншикова, позвала, чтобы на территории Дома культуры он помог ей убрать опавшую листву. После чего Алёша напросился танцевать. Руководитель ансамбля «Терпсихора» не восприняла серьёзно слова Ольги о сумасшествии Алексея, посчитала, что его жена просто-напросто против танцев супруга.
Вроде всё решилось, но известие о гибели брата раскатилось как гром, поразило молнией сердце. Алексей отключился от всего мира, приглушая боль утраты алкоголем.
— Сын, ты с похорон пьёшь уже неделю! Деньги у Ольги в квартире нашёл?! — мать собрала пустые бутылки в комнате Алексея. — ПТУ бросил. На работу перестал ходить, уволят же!
— Не могу справиться с горем!!! Это я виноват в гибели брата, — слёзы обжигали лицо юноши, сидящего на постели.
— Будь сильным, Алёшенька, на всё Божий промысел, где же твоя вера?!
Меншиков промолчал на вопрос матери. Со смертью Игоря ему стало понятно, что демоны не оставят его.
— Как объясняет случившееся Министерство обороны? А впрочем, зачем я спрашиваю?! — цеплялся за надежду Алексей, будто от слов военных, боль отпустила бы душу.
— Стрелявший солдат не заметил Игоря за стеной пыли, — Мария Анатольевна мучительно продолжала. — Я думаю, им бронетехнику жалко, она денег стоит, а сыновей матери ещё нарожают, — она присела на кровать к родной кровинушке. — Один ты у меня, сыночек, остался, береги себя, не заливай больше горе зеленью окаянной, — из глаз матушки покатились слёзы.
— Больше не буду пить, мама, — Алексей уткнулся в её плечо. — Но, если честно, я совсем перестал видеть смысл жизни, и Бога рядом с собой не ощущаю.
— Путь истинной веры сложен. В данный момент ты думаешь, что алкоголь тебе помогает, однако это обманчивое предположение. Сходи лучше в церквушку, поставь свечу за брата, помолись, легче станет. Господь послал нам испытание, чтобы мы сами поняли насколько доверяем Ему.
— Ты права, мне нужно сходить в церковь Христа, — отвлечённо проговорил Меншиков.
Сын выполнил обещание, данное матери: перестал принимать алкоголь. Тем не менее его мучила жажда успокоить грудь, раздираемую бедой. Он терпел и, чтобы немного унять боль, пошёл в церквушку.
Алёша поставил свечу за упокой брата, с молитвой перед распятием обратился к Господу, чтобы он позаботился об Игоре, однако, облегчение не ложилось бальзамом на душу. Юноша покинул святое место в тягостном состоянии. Он, словно ходячий мертвец, прикрыл дверь церкви.
На улице перед ним предстала зловещая картина: ребята примерно его возраста толкали нищего, просящего милостыню. Пулемётной дробью раздавался их смех. Из прохожих остановилась лишь женщина, взгляд её строго прищурился, звонкий голос сделал им замечание. В ответ хулиганы посыпали на неё ругательные слова. Алёша хотел вступиться, но тут же подумал, что этим ничего не добьётся, только виноватым окажется.
С опущенной головой Меншиков побрёл домой. Он не был в ладу с самим собой. Всё время мерещился демон с намерениями утянуть его в преисподнюю. Алёша не знал куда скрыться, где найти убежище от нахлынувших страхов. В один миг юноша утратил надежду на спасение. Печальная мысль посетила его: под маской добра скрываются пороки общества, нет ни дружбы, ни милосердия. Эти чувства напускные, привиты этикетом со школьной скамьи. Церковь говорит, что Господь сотворил человека по образу своему, значит, создал его для любви. Даже такое прекрасное чувство люди опошляют, тем самым искореняют добродетель. Человечкам свойственно унижать друг друга, и непонятно, зачем они так поступают? Возможно, для поднятия самооценки.
Целыми сутками Меншиков не мог встать с кровати, смотрел в потолок. Воспалённый мозг пытался найти решения для важных вопросов.
Мария Анатольевна с переживаниями наблюдала за состоянием сына, в надежде обращалась за советами к батюшке, психологу. Они навещали Алёшу, однако их слова казались ему пустыми. Изо дня в день Меншиков отказывался от помощи.
По ночам приходил Агарес, в воспалённом мозгу юноши раздавался его смех. Алексей не мог спать. От невроза тело исхудало, лицо осунулось, обросло щетиной, под глазами появились тёмные круги. В длинных волосах поблёскивали седые нити. Он перестал есть из-за того, что силился проглотить пищу, но тут же она вылезала наружу.
Каждый раз утро начиналось с ужасного настроения, которое не давало покоя на протяжении дня, а вечером и ночью Алексея мучили кошмарные видения. Мать, уходя на работу, боялась за сына. Алёшенька оставался один, а когда заканчивалась её смена, она спешила домой. Мария Анатольевна плакала, подумывала о психиатрической помощи для Алёши.
Наступило очередное безрадостное утро. Меншикову стала невыносима постель, и он решил прогуляться.
— Мам, я пойду воздухом подышу, — кинул сын, и входная дверь за ним закрылась.
Мария Анатольевна находилась в ванной, поэтому не слышала.
Юноша бродил по мокрым улицам, ветер небрежно трепал волосы. Слезливая погода царапала лицо. Алексей не замечал ничего вокруг.
Его окликнул мужской голос:
— Лёха, ты решил охладиться?! — возле него шёл Иван с зонтом.
Машинально Алёша пожал другу руку в знак приветствия. В мыслях промелькнул ненужный для него вопрос, однако он побоялся показаться озабоченным молчуном, поэтому его озвучил:
— Как дела?
— Лучше, чем у тебя, я слышал твою жену и брата убили! Соболезную! — Иван дружески постучал по спине Меншикова. — Пойдём, выпьем за упокой?
Алёша без лишних слов согласился.
Долохин привёл его в какую-то грязную квартиру. Здесь находился весь букет презренных людей: наркоманы, шлюхи, алкоголики. Возраст у них колебался в пределах от пятнадцати до тридцати лет.
Алексей прошёл сквозь облако дыма от накуренной марихуаны. Обстановка ему напомнила замедленный кадр на видеоплёнке, люди полулёжа расселись на заблёванном полу, не спеша втягивали травку. Некоторые из них ширялись.
— Это герыч! — объяснил Иван.
— Героин? — наобум уточнил Алёша.
— Он самый!
Долохин разлил водку в рюмки другу и себе:
— Не чокаясь! Пусть земля Игорю и Ольге будет пухом.
По венам ребят пробежало тепло. Иван без заминки продолжал наливать. Алексей уселся на пол, расслабившиеся мышцы устали держать тело.
— Хочешь ширнуться? — Долохин достал из кармана наркотик. — Вот сам решил в первый раз герыча попробовать! Друган привёз из областного города. Я так иногда колёсами балуюсь. На дискотеках тусуюсь. Ведь живём один раз! Да и устала моя душа от этой жизни. В притоне с тобой нахожусь, — Иван плюнул на пол.
— Нееет! Мне и без героина хорошо! — замотал головой Алёша.
— Ах, твои брат и жена убиты, благодать, — заулыбался Иван. — Все мы там будем!
— Прекрати! — заткнул уши Меншиков.
— Ладно. Посмотри, как тебе вон та тёлка?! — товарищ указал на растрёпанную толстую женщину в сорочке. Немного подумал и спросил: — Хочешь её?
— Нет.
— Что ты, как девочка, ломаешься?
— Мне бы ещё выпить, — Алексей открыл вторую бутылку.
Женщина подошла к Ивану:
— Милок, готова отдаться тебе за дозу!
— Да пошла ты! — он оттолкнул её.
— Какой грубый, фу! — взвизгнула она.
Иван крикнул наркоманке:
— Бабки есть?!
— Только натура, — толстушка оголила груди.
— Никогда не подходи за дозой без лавэ!!! — прошипел Долохин, а потом обратился к Алексею: — А лучше я герыч толкну! Вон тем чуханам, подожду, когда у них ломка начнётся, — он кивнул в сторону двух подростков, которые недавно приняли героин. — Надеюсь, у меня из-за этого не будет проблем...
— Давай выпьем, — Меншикову не хотелось слушать о каких-то опасениях Ивана.
Женщина присела на стул, с интересом наблюдала за Алексеем.
Наконец от принятого алкоголя боль души Алёши притупилась, наступило временное облегчение. Водоворот мерзостей накрыл его с головой, здесь он почувствовал себя одним из стаи, поджидающую жертву. К сожалению, Меншиков не подозревал, что он сам оказался добычей дна.
Домой Алексей пришёл к обеду следующего дня на шарнирах, с неадекватным поведением, хулил покойного отца, что он виноват во всех бедах. Юноша с трудом разулся. Обувь разлетелась по углам. Дорогу в спальню ему преградил стул. Со всего размаха Меншиков откинул его в сторону, и тот, ударившись о стену, развалился на отдельные части.
— Рухлядь! Вся наша жизнь такая! — рыдая, Алёша опустился на пол.
Мария Анатольевна ходила вокруг него. Из её уст Меншиков уловил одно слово «психлечебница». Цепляясь за стену, он поднялся. Ноги повели его в спальню. Алексей в одежде упал на кровать.
После тревожного сна он опять отправился туда. Организм требовал алкоголя — спасения от душевной боли!
В притоне Алёша увидел на подоконнике Ивана с балалайкой в руках. Лицо Долохина блаженно растянулось в улыбке, его тело, казалось, раскачивают волны, вызванные вихрем наркотического опьянения. Приметив Алёшу, он спрыгнул на пол:
— Мой друг! Ты снова здесь! Я чуть не подумал, что ты покинул меня!
Алексей затряс головой, зуб на зуб не попадал от озноба:
— Извини, что ушёл, мне нужно было предупредить мать, а то она искала бы меня.
— Дебил! — расхохотался Иван.
— Не понял?!
— Ладно, проехали, — махнул рукой Долохин.
— Нальёшь мне беленькую, подлечиться? — взгляд Меншикова выразил мольбу.
Иван угостил Алексея водкой, но не своей. Он умудрился украсть ящик у семнадцатилетних новичков-наркоманов, пока те находились под воздействием ЛСД.
Время для Меншикова остановилось, алкоголь затуманил, а потом отключил мозги, завтра не наступало в стенах притона.
Прошли сутки.
Долго пить за чужой счёт никому не удавалось. У новичков закончились наркотики. Они, сообразив, что кто-то стащил водку, устроили переполох.
— Идиоты, — кричал им Иван, — зачем вы её купили?! — Долохин положил в рот таблетку. — От водки будете полоскаться!
Вора поймали с поличным, Алёша заснул возле ящика. Наркоманы, не досчитавшись в нём двух бутылок, встряхнули Меншикова. Они требовали деньги.
Алексей с перепоя не понимал, что от него хотят, пока не получил удары ногами в живот. Корчась от боли, он сквозь зубы произнёс:
— Я отдам! Принесу то, не знаю что! — неожиданно Алёша расхохотался от собственных слов, показавшихся ему оригинальными, хотя где-то он уже слышал их.
Иван швырнул деньги наркоманам. Подняв товарища, он вывел его из притона. Долохин говорил возбуждённо:
— Лёха, ты совсем уже, зачем их водку пил?!
— Так ты сам мне её дал! — Алексей еле стоял на ногах. Алкоголь играл в крови.
— Я? Надо же так от колёс попёрло! Ты, это, в следующий раз, приноси с собой бутыль.
— На фиг! Лучше я буду пить где-нибудь под забором!
— А колёса не хочешь?
— Давай!
— Пойдём, возьмём товар, здесь недалеко! А то я успел последним закинуться до того, как эти начали бузить на тебя.
— Я совсем без денег.
— Не волнуйся, всё путём! Потом отдашь!!! — Иван загорелся с помощью наркотиков подчинить себе Алёшу.
— Откуда у тебя бабло?
— Ладно, открою секрет для маленькой компании: я толкаю яд и таким образом зарабатываю себе на дозу.
— Ты не знаешь, почему ребята, которые били меня, налегли на наркотики? — Алёше хотелось понять молодых людей, у которых должна быть вся жизнь впереди.
— Они так от армии решили откосить.
— Дебилы, что ли?
— Это спорно! Мне сейчас так хорошо, мой друг!
— Побежали же скорее за дозой счастья!!! — Алексея от резкого движения понесло в сторону.
— Ты посмотри на свой черепаший бег! — Иван согнулся от смеха.