Журавлиный клин 52
Предыдущая часть (воскресная) Вместо письма от Ханны послание пришло от Галиной мамы. Тетка Нина писала, что рада, что у неё появился зять. Женю она просила быть хорошим мужем ее дочери и помощи. «Я совсем плоха. Не ровен час помру, и тогда Капка с Вовкой останутся круглыми сиротами. Енушка, прошу тебя не покидать моих детушек и позаботиться о них. Изба маленькая и худая. Но ты молодой и сильный и сможешь подлатать хибару. Тогда в ней еще можно пожить. Ты писал, что Галенька моя поехала домой. Но до сей поры её так и нет. Сердце мое изболелось по ней. Боюсь не дотянуть до встречи. Енушка, сделай милость, напиши мне про дочку. Как она жила в этой треклятой Германии? Почти четыре годочка я не видела ее, и ничего про неё не знаю. Буду ждать от тебя бумагу».
Женька отвернулся, не мог сдерживать слёз. Он хорошо знал тетку Нину, ее кроткий нрав и доброту. Она никогда пальцем никого не тронула и не обидела. И Галка была такая же. Галка погибла и наверное хорошо, что тетка Нина об этом не узнает. А так, в надежде встретиться, может, еще потянет хоть сколько на этом свете. Женя прикинул, что Капке с Вовкой было годков по восемь. Куда ж их девать – то? Ханна с двоими не справится, не прокормит. Надо мамане писать, чтобы до его возвращения забрала ребят к себе. Да и Ханну – тоже. Только вот где она?
Женя написал обстоятельный ответ тете Нине. Будто попала Галя в город к таким хозяевам, которые голодом не морили и даже дали какие – то вещи. Но где Галя сейчас, Женя не знал. Но надо надеяться и верить, что она появится и всё будет хорошо.
Он бы тоже очень хотел в это верить. Однако, сердце ныло, а голова подкидывала догадки. Только сейчас Женька узнал, сколь много врагов было у советской власти. А сейчас стало еще больше. Прибавились те, кто служил немцам и работал на немцев. Потому и нужна была бдительность, осторожность и недоверие. Лучше лишний раз человека проверить, только так можно выявить врага, - учил политработник.
Женя старался быть во всем примером, только чтобы расположить к себе начальство. Ему позарез нужно было выяснить, куда делась Ханна. Его стали хвалить и даже ставить в пример, но на близкое расстояние никто не подпускал.
Однажды, выстроив солдат на плацу, была дана команда сделать шаг вперед тех, кто понимал и сам мог говорить на немецком языке. Немного поколебавшись, рядовой Меркулов вышел из строя. Он был не один. Позже у солдат проверили, насколько они обладают знаниями языка. Прошел слух, кто пройдет отбор, будет служить в Германии.
Женя не хотел ехать назад в ненавистную страну. Он мечтал перебраться ближе к дому, или, по крайней мере, служить в Советском Союзе среди своих людей и под своим небом.
Им зачитали список, кто будет переведен в другое место службы. Меркулов был в этом списке. Страх того, что он уедет и тогда уже ничего не выяснит о Ханне, заставили Женю действовать. Ему было необходимо узнать, куда был направлен поезд, в котором ехала его жена. Он умолял командира отпустить его к товарищу Севастьянову.
- Я дам тебе время, но куда ты пошел, ты мне не говорил, - наконец, согласился товарищ командир. Женька кивнул.
Он разыскал Севастьянова, чем удивил его и разозлил.
- Моя жена домой не приехала. Меня отправляют назад в Германию, а я не знаю, где находится Галя. Я больше думать ни о чем не могу. Пожалуйста, скажите мне, куда поехал тот поезд.
Севастьянов пришел в бешенство: «Тебе служить надо, думать о Родине, а не о бабе». Женька загремел на гауптвахту. Но это его не пугало. Приходилось переживать обстоятельства и похуже. А тут было тепло и даже кормили.
Находясь в каменном мешке, он думал о Ханне. Ему даже стало казаться, что он сходит с ума. Он слышал, как Ханна смеется, говорит, и даже гладит его по голове. Через трое суток его выпустили, объявив, что завтра он отбывает. Вечером ему передали, чтобы зашел к товарищу Севастьянову.
- Поумнел, Меркулов?
- Так точно, товарищ Севастьянов.
- Выкинул дурь из головы?
- Дурь выкинул. Но знать, где находится моя жена, мне всё так же необходимо.
- Да не ори ты, - Севастьянов махнул рукой, давая понять, что официальная часть окончена.
- Тут вот какое дело. Твоя жена, Никитина Галина Николаевна, была направлена в лагерь для выяснения некоторых обстоятельств.
- Как в лагерь? Каких обстоятельств? Товарищ Севастьянов, я знаю Галку, как облупленную. Да кого хочешь спросите в деревне, все скажут.
- Спросим. Поверь мне. Спросим не только в деревне. Если подозрения не подтвердятся, то выйдет твоя жена на свободу.
- А если…
- Что? Всё-таки есть в чем подозревать? – прищурился Севастьянов.
- Да нет. Не в чем ее подозревать, не в чем, - горячо заговорил сраженный новостью, Женька.
- А вот и проверят. Не сахарная, не растает. Если подозрения оправдаются, то не видать тебе жены, как своих ушей. В лагерь поедет.
- А сейчас я могу ей написать? Где она?
- А вот этого я не знаю. Мои полномочия на этом заканчиваются. Я и так много тебе сказал. Только потому, что имел к вашему союзу прямое участие. А теперь иди служи. Служба у тебя ответственная.
Женька на ватных ногах вышел из кабинета. Обхватил руками голову, заревел, как раненый зверь. Жить не хотелось. Понял, как судьба посмеялась над ним: его отправила в Германию, а его Ханну – в советский лагерь. И ничего было не изменить.
