― Ген, мне моя мама звонила, приглашает нас в гости на следующей неделе.
― Что? Я не хочу никуда ехать! ― сразу же ушел в глухую оборону Гена.
Лида с удивлением посмотрела на мужа и присела рядом, настороженно глядя в глаза.
― Генка, ты чего? У нас отпуск начался, мы что, к моим родителям не сможем съездить? Они только на нашей свадьбе были. Мама с папой даже Дениску не видели!
Геннадий тяжело вздохнул. Он понимал, что жена права, и ее родители, жившие на другом конце страны, до сих пор не видели трехлетнего внука. Но ехать к теще и тестю не хотелось. Вполне хватало собственных родителей, постоянно капающих на нервы.
― Лид, это обязательно? Можно ведь съездить к ним в следующем году!
Лидия строго посмотрела на мужа и встала, понимая, что ничего не случилось, и он просто не хочет ехать.
― Да, это обязательно! ― отрезала она. ― Во вторник у нас самолет. Мои родители даже билеты оплатили, а ты не хочешь поехать.
― Так вы уже сговорились?
― Мы не сговорились, а договорились. Вообще-то мы с тобой уже говорили про поездку к моим родителям, и ты не был так сильно против. Что случилось?
― Ничего, ― пробурчал Гена. ― И на сколько ты хочешь ехать?
― На недельку, ― улыбнулась Лида, понимая, что сопротивление мужа сломлено. ― Потом еще успеем отдохнуть на море. Сегодня я начну собирать вещи, ехать нам далеко.
Гена недовольно вздохнул, но Лидия уже вышла из комнаты, не обратив на это внимания, и Гена опять опустил взгляд в телефон, но листать ленту с видео уже не хотелось.
Родители Геннадия были довольно требовательными людьми. Мама постоянно контролировала его, и даже сейчас, когда Гена давно женился и уже сам обзавелся детьми, пыталась вмешиваться в его жизнь. Отец ― под стать своей жене.
«Будь всегда лучшим!» ― был его девиз.
Еще в школе, если Гене случалось получить оценку ниже пятерки, то дома его ждал серьезный часовой разговор о том, что «такими темпами он ничего не добьется в будущем». Антон Васильевич любил порассуждать о жизни и считал, что знает все лучше всех, хотя был обычным работником в офисе.
Постоянные нотации, лишения прогулок, компьютера и других радостей даже за мелкие проступки, сильное эмоциональное давление не давали выстроить нормальные отношения с родителями. Гена и сейчас с трудом ездил к ним в гости и никогда не звонил первым.
И он как-то по умолчанию думал, что у всех взрослых так: родителей можно максимум терпеть. Конечно, он замечал, что у Лиды по-другому: она может часами болтать с мамой, рассказывая ей о Дениске и своих проблемах и радостях. Но думал, что это просто повинность это привычка, от которой его жена скоро избавится. Он никогда не спрашивал об ее родителях ― чего тут говорить, понятно, что все очень так себе ― только скупо передавал привет.
― Генка, как я рада, что мы к ним едем! ― тем же вечером сказала Лида. ― Я так соскучилась!
Гена только пожал плечами. Сам он был бы рад уехать подальше от своих родителей. Так он и сказал:
― Странная ты! Я бы своих вообще лет десять не видел!
Лида с сочувствием посмотрела на мужа. Она знала его маму и папу и не могла сказать, что они ей нравились. Наоборот, она не любила бывать у них в гостях. Не любила, когда свекор читал очередную лекцию Гене или строго выговаривал маленькому Денису. Не любила, когда свекровь принималась властно распоряжаться.
Лида вполне понимала чувства мужа, которому пришлось расти с такими людьми, но ведь ее собственные мама и папа такими не были. Это Лида и постаралась объяснить Геннадию:
― Генка, не обижайся, но мои родители совсем не такие, как твои! Они любят меня.
― Ага, мои тоже так говорили, когда я был маленьким, ― Гена нахмурился и передразнил отца: ― «Геннадий, мы все делаем для твоего блага, мы же любим тебя». Только они же ни капельки меня не любили! Да и, наверное, лет после семи или восьми даже не говорили о любви.
Лида обняла Гену и успокаивающе погладила по плечу. Не стала ничего говорить ― вряд ли он сейчас что-то смог бы воспринять. «Ничего, скоро ты увидишь моих папу и маму и все поймешь», ― подумала она.
Несколько дней пролетели очень быстро, Лида собирала вещи, радовалась, что скоро увидит семью. Гена ходил хмурый и не хотел ехать, а Дениска бегал по дому, охваченный настроением мамы, и изображал, как летит на самолете.
И вот они втроем вышли из аэропорта.
― Надо поймать такси, ― озабоченно осмотрелся по сторонам Гена, держа в руках сумки.
― Зачем? Нас же мой папа встретит! ― Лида удивленно посмотрела на мужа. ― Я тебе не сказала, что ли?
Гена сжал губы и покачал головой. Его отец бы даже не подумал встретить его с самолета.
― Папка! Вон он, пошли! ― Лида радостно замахала мужчине, пробирающемуся к ним через толпу.
Скоро они уже обнимались, а потом Олег Викторович пожал руку Гене и присел рядом с Дениской.
― Привет, Дэн, я твой дедушка. Как дела?
Мальчик застеснялся и спрятался за маму. Лида засмеялась и утешила смущенного отца:
― Он еще привыкнет к тебе.
― Пошли в машину! Ген, давай помогу с вещами, ― Олег Викторович подхватил вещи и зашагал вперед.
Геннадий был слегка удивлен такой помощью и сердечной простотой в общении и пошел вслед за свекром. Лида присоединилась к ним с сыном на руках.
Наталья Ивановна тоже встретила их улыбкой и объятиями. Денис быстро освоился. Он помнил других деда и бабушку, строгих и ворчливых, но скоро понял, что новые баба и дед ― добрые. Дэн носился по дому, осваивая новую территорию, и играл с машинкой, которую ему подарил Олег Викторович.
― Молодежь, вы голодные? Пошли чай пить, хотите?
Гена невольно посмотрел на часы. Он помнил, как мать заставляла его есть строго по времени. Конечно, в этом не было ничего плохого, но стоило ему в детстве опоздать хотя бы на пару минут, как он оставался без ужина. Впоследствии Лида с трудом отучила мужа от такой пунктуальности, и Гена стал относиться к жизни проще.
― У моей мамы главное правило ― никто не должен ходить голодным, ― тихо засмеялась Лида.
― Так это же не дело! Вы с самолета и явно устали. Сейчас поедим, и можете пойти погулять. Лида, покажи Гене город. Он же тут еще не был.
Геннадий поморщился и мотнул головой:
― Наталья Ивановна, ничего не выйдет. Денис устал и скоро будет спать. Может, когда он поспит, погуляем с ним.
Наталья Ивановна усмехнулась и с легким изумлением посмотрела на зятя.
― Во-первых, не называй меня так официально. Можно просто тетя Наташа. Мне так даже удобнее будет. Во-вторых, почему ты думаешь, что мы с Денисом не справимся? Мы часто с внуками сидим. У нас им очень даже хорошо.
― Вы посидите? ― Гена покосился на жену, но та не обратила внимания на его взгляд.
― А что здесь такого? Или не доверяешь нам?
Геннадий на миг заколебался, не зная, стоит ли объяснять подробно, затем покачал головой:
― Нет, дело не в этом. Просто мои родители никогда с Дэном не оставались, и для меня это непривычно.
― Ген, я же говорила тебе, ― прошептала Лида, а Наталья Ивановна сказала:
― Геннадий, можешь поверить, мы любим детей, и Дениске будет здесь хорошо. Вы приехали к нам отдыхать, а это лучше делать вдвоем. А мы пока с внуком пообщаемся, мы же его не видели раньше и неизвестно, когда еще увидим.
Олег Викторович добавил:
― Кстати, Ген, это непорядок. Вы могли бы к нам почаще приезжать. Здесь вам всегда рады. Дом большой, места всем хватит, а билеты не так уж дорого стоят. Я понимаю, что у Лидочки новая семья, но мы же скучаем.
В горле у Гены внезапно возник комок, и он быстро встал из-за стола и бросил:
― Пойду посмотрю, где Дэн бегает. Что-то он притих.
И спешно вышел из кухни. Он сам не понимал, что произошло, но оставшись один, осознал, что весь этот ужин, теплые голоса, ласковые взгляды… это было прямо то, что он всегда хотел увидеть от своих родителей. Хотел ― и не видел.
Денис катал машинку по полу, а Гена сидел рядом с ним и вспоминал, как в детстве размышлял о том, что вырастет и никогда не будет кричать на своих детей и лезть к ним в душу. Пока у Гены все получалось, и Дэн рос счастливым ребенком, но в эту минуту Гена вдруг сам осознал, как сильно ему не хватало такого тепла в детстве. Да и сейчас бы не помешало.
― Ген, пойдем гулять, ― подошла к нему Лида, ласково тронула за плечи. ― Или ты устал?
― Не, я уже отдохнул, ― Гена встал и подмигнул Денису. ― Сынок, останешься с бабой и дедом? Бабушка тебя спать уложит, хорошо?
― Хочу песенку… ― пробормотал Дениска. Он устал и был готов лечь спать хоть сейчас.
― Иди ко мне, мой хороший, ― Наталья Ивановна подхватила его на руки и ласково прижала к груди.
Когда она уходила в другую комнату, Геннадий слышал, как она тихо напевает колыбельную. От своих отца и матери Гена этого никогда не слышал. Даже внуку они не собирались читать сказки или петь. Да они даже не оставались с ним наедине, что уж говорить о таких вещах, как колыбельные.
Когда они с Лидой гуляли, Гена тихо сказал:
― Знаешь, я тебе даже немного завидую. Точнее, как немного… Хотел бы я иметь таких родителей. Теперь я понимаю, почему ты такая добрая и веселая. Ты в них пошла, они тебя так воспитали!
― Генка, ты тоже хороший и добрый, ― тут же вскинула голову Лида, но потом честно добавила: ― хотя спорить не буду, у тебя родители… строгие.
― Город здесь тоже красивый, ― Гена посмотрел по сторонам. ― И друзей у тебя, наверное, здесь много.
― Да, старые подруги еще остались, ― недоумевая, кивнула Лида.
― А я работаю на удаленке и, в принципе, могу жить где угодно…
― На что ты намекаешь? ― Лида с надеждой посмотрела на мужа.
― Давай переедем? Здесь климат явно лучше, тебя здесь любят, Дэна тоже будут любить, да и мне… может, тоже немного достанется. Твои родители классные. А в моем городе нас ничего не держит. Что скажешь?
Лидия покачала головой, затем внезапно засмеялась и, крепко обняв мужа, заглянула ему в глаза:
― Ты не шутишь? Мы правда переедем?
― Я не шучу, ― Гена вздохнул и признался: ― Я сегодня увидел, какие должны быть настоящие родители, какой должна быть семья. Я хочу растить сына с любящими бабушкой и дедом, а не с теми, кто будет его только ругать.
Лида уткнулась лицом в плечо мужа, а он погладил ее по спине и волосам.
― Ген, я и не мечтала о таком. Конечно, я хочу жить здесь! Просто всегда думала, что ты хочешь быть рядом с семьей. Да и с универом так получилось…
Гена перебил:
― Пойдем сообщим новость твоим родителям?
― Конечно! ― Лида счастливо улыбнулась. ― Они будут рады. Мама давно меня уговаривает, чтобы я с тобой поговорила. Оказывается, надо было просто привести тебя в гости.
― Ага, и показать нормальную семью… ― Гена усмехнулся и добавил: ― Конечно, дело не только в этом, но я правда хочу переехать.
― Пошли быстрее домой!
Через полчаса все сидели в гостиной, и Лида с сияющими глазами говорила:
― Мам, пап, у нас отличная новость! Мы переезжаем сюда.
― Что? Ген, это правда?
― Да, мы хотим жить здесь. Когда приедем домой, будем продавать квартиру и искать жилплощадь тут.
― У меня есть друг-риелтор, ― тут же сказал Олег Викторович. ― Ох, как это хорошо! Ген, ты молодец, что решился!
― Это наше совместное решение, ― улыбнулся Гена.
Зал был наполнен тихим обсуждением предстоящей жизни, и что нужно сделать для переезда. Здесь не было криков и нравоучений. Все шло мирным путем.
Гена сначала обсуждал переезд со всеми, а потом примолк. На сердце у него было тихо и хорошо. Впервые за долгое время, может, впервые за всю жизнь, он почувствовал себя дома.
---
Автор: Наталья Селеш
---
---
Живи и радуйся
Дарья бродила по огромному магазину. В нем, как в лабиринте, легко можно было заблудиться – хитроумные маркетологи специально устроили все так, чтобы покупатели не смогли выбраться из плена товарного изобилия, угодливо разложенного на витринах.
- Все, что угодно для души! Чего изволите? Фруктов? Пожалуйста!
В плетеных корзинах (чтобы аппетитнее смотрелось) россыпью драгоценных великанских гранатов красуется спелая черешня. Так и просится в рот. В тонкой пушистой кожице, на ощупь напоминающей щечку невинного младенца, искусно, нарядным бочком обращенные к покупателю, так и манят к себе восхитительные персики. Груши радуют многообразием сортов. Экзотические бананы от зеленых до ярко-желтых, на любой вкус, соседствуют с красивыми, густо-красными, почти бордовыми яблоками. Гроздья винограда, прозрачного, медового, вальяжно свисают из искусно сделанных ящичков, призывая зевак: купите, купите, ну купите же нас!
Дарья полюбовалась налитыми южным, сладким соком, ягодами. Отошла. Проползла мимо холодильников, где за чисто протертыми стеклами тесно друг к другу стояли бутылки, бутылочки, баночки и коробочки с молочной продукцией. Молоко, йогурты, сметана, творог – десятки наименований, сразу и не разобраться, где что.
Можно было бы купить банку зерненного творога в сливках, бухнуть в него пару ложек вишневого варенья и с наслаждением съесть. Можно и сырка взять, козьего, например. Говорят, полезный. Или коктейля молочного со вкусом пломбира – раньше в городском кафе «Буратино» Дарья частенько такой сыну покупала. А теперь, гляди-ка, бери бутылку готового, да пей, сколько хочешь, и в очереди стоять не надо.
При мысли о Саше, сыне, сердце Дарьи тоскливо сжалось. Как давно это было: Сашке восемь лет, они сидят за столиком кафе и смеются. Сашка потягивает через трубочку коктейль, и трубочка, елозя по почти пустому донышку стакана, издает хрюкающие звуки. За Сашку делается даже неловко, но тот не замечает маминого смущения и заливисто хохочет. Где теперь Дарьин Сашенька? Нет его на свете. Его нет, и кафе «Буратино» тоже нет – в небольшом павильоне на Вокзальной улице теперь расположен модный суши-бар. Что это за суши-бар, Дарья не имеет никакого понятия – она пробегает мимо, стараясь даже не глядеть на витрину.
Около продолговатых ящиков с замороженными полуфабрикатами какая-то пара застряла:
- Да возьми ты сразу в упаковке. В них льда меньше! – говорит женщина средних лет, коротко стриженная, в смешных парусиновых штанах.
Но ее супруг не слушает: специальным совочком ссыпает в пакет красных, похожих на российскую медведку, то ли жуков, то ли раков неаппетитного, диковинного вида.
Мужчина – ровесник Саши. Он совсем не похож на сына Дарьи: Саша был высок и жилист, а этот, наоборот, коренаст и грузен. У Саши темные волосы и карие глаза, а у мужчины светлый ежик на круглой крепкой голове и глаза светлые. Разве что улыбка одинаково открытая и добрая. Дарья не удержалась:
- А что это такое вы сейчас берете?
Женщина ответила:
- Креветки. – Она взглянула на Дарью, и поспешно добавила: - Но они вам не понравятся.
- Почему?
- Ну… вы раков пробовали? – мужчина вмешался в разговор, - так они раков напоминают. Сваришь с укропчиком и трескаешь под пивко.
Дарья улыбнулась и призналась, что никогда не пробовала раков.
- Да ладно, уж любой парень наловит! – сказал мужчина.
- Да у нас в семье не было мужиков-то, одни девки. Отца убило на войне. Остались мама да нас трое. Какие там раки. Нет. Не пробовала.
В глазах незнакомого мужчины плеснулся жалостливый, понимающий интерес. И этот его интерес вдруг толкнул Дарью к нему ближе. Будто открылась запертая дверь, и кто-то ее ласково позвал внутрь, из морозной, стылой нежити в тепло уютного дома.
Плотину, тщательно сдерживаемую стеной долгого молчания, наконец прорвало. Дарья заговорила. Она рассказала незнакомцу про похороны мужа год назад, про то, как сын ушел вслед за отцом через три месяца. Про то, как она осталась совсем одна, и даже невестка не приехала, и внучка, наверное, не знает, жива бабка или нет. И что ей сегодня день рождения, и она решила купить что-нибудь вкусненькое, но не знает, что. Ничего совсем не хочется. И что ей исполнилось восемьдесят семь лет, и родом она из деревни Дыми, и там, в деревне Дыми, она видела, как немецкие летчики стреляли по домам, а мама отгоняла ее от окна… И что ей так не хватает Сашеньки, а он совсем ей не снится, Колька, паразит, каждую ночь ее бранит, поедом ест, а Саша так и не приходит…
Только бы не ушла эта пара, только бы выслушала ее. Она так давно ни с кем не разговаривала…
. . . читать далее >>