Лингвист-переводчик, историк и писатель, а по совместительству большой друг нашего канала Зои Лионидас продолжает рассказывать историю жизни юного дофина Людовика. Ну а попутно мы с вами, дорогие читатели, узнаем массу всяких интересных вещей, типа типа дуэлей в подкопах под стенами осаждаемых крепостей и бриллиантов в качестве приза. Впрочем, предоставим лучше дальше слово нашей прекрасной рассказчице:
Однако, все увеселения тотчас же закончились, когда очередной гонец на взмыленной лошади, донес о приближении бургундской армии, направлявшейся на выручку городу Аррасу. Немедля зрители из числа защитников скрылись внутри, королевские солдаты расхватали оружие; вперед был выслан авангард, причем Карл Орлеанский, среди прочих принимавший участие в этом деле, тайно надеялся захватить в плен самого герцога Жана.
К сожалению или к счастью, все опасения оказались напрасны, как выяснилось, речь шла всего лишь о небольшом летучем отряде, должном прощупать оборону королевских войск. Осада продолжалась своим чередом, когда 30 августа в королевском лагере в очередной раз появились герцог Антуан и его графиня Маргарита-старшая. Надо сказать, что их ждал в высшей степени теплый прием, а наследник престола от собственного имени угостил посланцев тестя роскошным обедом. Возможно, гостеприимность короля и его сына дополнительно подогревалась тем, что война чем дальше, тем становилась дороже для обеих сторон, расходы уже достигли огромной для тех времен суммы в 750 тыс. золотых экю, и все еще продолжали расти.
Кроме того, ушей короля достигло известие, что загнанный в угол бургундский герцог все же решился в Ипре заключить с Генрихом Английским наступательный и оборонительный союз для захвата Гиени и Пуату, хотя и с оговоркой, что не станет воевать против своего короля, ограничившись ролью наблюдателя. Генрих Английский, конечно же, неудовлетворенный подобным раскладом, не торопился начинать военные действия, ожидая, когда доведенный до отчаяния бургундский герцог согласится открыто выступить на его стороне. (И тут я, пользуясь возможностью, снова вставлю свои пять копеек: Бургундец остался верен сам себе и никому больше: чтобы вернуть себе власть над Францией, он привлек себе союзничка, пообещав тому земли собственного зятя, а значит и собственной дочери - я про Гиень. Вот такие нравы...🙈)
Кроме того, английские послы в Париже, на аудиенции у герцога Беррийского (замещавшего короля на время его отсутствия) требовали ради «вечного мира» между двумя государствами ни много ни мало, как половину страны, руку королевской дочери Катерины для Генриха Ланкастера, 600 тыс. золотых экю в качестве приданого, и еще два миллиона экю, в счет выкупа, не выплаченного в свое время за прадеда нашего героя – короля Иоанна II, сгинувшего в английском плену. (Оооо, а выкуп деда - это вообще благодатная тема: деда уже нет, а выкуп все требуют и требуют!😃 Я об этой истории писала раньше, в в цикле о Бастарде Орлеанском.)
Естественно, ни та ни другая сторона не ожидала, что подобные грабительские требования будут удовлетворены – англичанам нужен был лишь благовидный предлог для нападения, а для французов это был весьма тревожный знак, должный показать любому трезвомыслящему политику, что с междоусобицей нужно заканчивать.
На сей раз на очередном раунде переговоров от герцога Жана потребовали возвратить короне города Ле-Кротуа и Шинон, а также выгнать вон из своих владений всех беглых кабошьенов. Со своей стороны, король обязывался помиловать всех, кто участвовал в этой войне на стороне бургундского герцога… тогда как со своей стороны герцог Антуан и графиня Маргарита клятвенно поручались, что сумеют удержать герцога Жана от выступления на стороне английского короля. Столь хлипкие уступки ни короля ни его советников не удовлетворили, и переговоры, в очередной раз зашли в тупик. И вот тут, в самый неподходящий момент, король вновь потерял связь с действительностью.
Дофину приходилось срочно брать дело в свои руки, причем со стороны арманьяков, как то оказалось в скором времени, было немало горячих голов, требовавших вести войну до победного конца, невзирая ни на кого и ни на что. Бургундцы, в свою очередь, требовали удовлетворения собственных желаний… Коротко говоря, семнадцатилетнему принцу было ясно, что никакое соглашение между сторонами на данный момент времени невозможно, слишком уж несовместимы между собой были их желания. Однако, дофин Людовик в данной ситуации проявил недюжинное хладнокровие и ум, принявшись действовать с теми и другими в точности в соответствии с его собственным характером.
Потому юный принц, уже в достаточной мере во время восстания кабошьенов, успевший удостовериться, в том, каковы бургундцы на самом деле, оставаясь наедине с бургундским послами, льстил им, не скупясь на заверения в «любви к дражайшему тестю», и наконец, сумел добиться того, что договор, составленный в полном соответствии с желаниями короля был дополнен т.н. «секретным протоколом», в согласии с которым королевским войскам не следовало оставаться в Аррасе более шести дней, отнюдь не притесняя местное население, далее, дофин обязывался собственной честью добиться прощения для бывших кабошьенов и возможности для Жана Бесстрашного возвратиться ко двору. (То есть по сути юный дофин за спиной у папы занимался самой натуральной изменой...)
Вопрос, собирался ли дофин выполнять собственные обещания, так и остался без ответа, возможно, он и сам этого не знал, и собирался действовать по обстоятельствам. Но пока что бургундские послы отбыли прочь, мастерски обманутые хитрым мальчишкой, в своих письмах к Жану Бургундскому рассыпаясь в похвалах разуму и прозорливости дофина, а также его неизменной любви к супруге и тестю.
Что касается арманьяков, с ними поступили по их же лекалам – перед Карлом Орлеанским и его присными был попросту положен договор (конечно же, без «секретной» его части), после чего им категорически было приказано поставить внизу свои подписи. Молодой Карл Орлеанский попытался было возмутиться, заявляя, что прежде в лагерь под Аррасом следует доставить «того, кто был виновен в нарушении мира», но дофин оборвал его на полуслове, и лишь повторил свой приказ. Спорить с наследником Орлеанский герцог не решился, и лишь объявил, что ставит свою подпись только для того, чтобы «угодить дофину». Попытка графа Э воспротивиться миру, была оборвана подобным же образом, и договор худо-бедно был подписан, а для дофина вновь начиналась игра с огнем… (То есть Людовик одновременно вроде как обещал все и нашим, и вашим, но... Но бургундцам, как я понимаю, было обещано все же больше.)
Ну а что случилось дальше, вы, дорогие читатели, узнаете в следующей части нашего "текстосериала", поэтому подписывайтесь на мой канал, чтобы не пропустить что-то интересное и гуляйте по свету и по истории вместе со мной. Те же, кто лишь недавно к нам присоединился, смогут найти начало рассказа, а также другие увлекательные истории о героях XV века, здесь: