- Ульян, поверь, тебе там не понравится, - Сергей в очередной раз вздохнул и попытался отговорить супругу от самой большой ошибки в ее жизни.
- Сереж, ну как ты можешь так! Это ведь твоя мама. Ну, может быть, и не идеальная, но у каждого человека свои заморочки. Если бы моя мама была жива… - в глазах Ульяны застыли слезы. - К тому же, ты не можешь решать за другого человека, что ему понравится, а что нет.
Тут уж Сергей мог поспорить хотя бы потому, что его мама могла понравиться только самым настоящим мазохистам, к числу которых, насколько он знал, супруга не относилась. Проблема была в том, что Ульяну было не убедить в правильности своих слов и заявлений. В ее понимании бывшая учительница биологии, да еще и параллельно работающая завучем в местной школе, была в если не идеалом, то кем-то очень близким к нему.
Сергей много рассказывал Уле о постоянных придирках матери, о том, как из-за ее характера ушел с концами его отец, а еще - о том, как за глаза все ученики в их школе называли его мать «куриной гузкой». Но Ульяне все эти слова были, что горох об стену.
- Отцов у многих нет. Посмотри вокруг, это даст тебе представление о том, насколько мужчины «ответственные». Не в обиду тебе, Сереж, но с подобным понятием у вашего пола… проблемы, так скажем. Мужчины бросают женщин с детьми, потому что внезапно решают, что не нагулялись. Или же внезапно узнают, что ребенок - это огромная нагрузка на финансы и психику родителей. Женщины-то редко бросают семьи, а вот мужчины… Что, скажешь, все поголовно жены были такие плохие, что их бросили? А что до придирок… Ты сам признаешься, что был не самым идеальным ребенком. Женщина растит сына одна, плюс на работе в каждом классе по три десятка таких же «Сереж», а то и похуже. Естественно, что где-то и нервы не выдерживали. Про клички вообще молчу. Сейчас бы при составлении мнении о человеке опираться на прозвище, которое ему дали обиженные подростки два-три десятка лет назад.
И было же рациональное зерно в Ульяниных словах! Но если бы она только была знакома поближе с матерью Сергея - не защищала бы ее так.
- А в чем проблема? - коллеги по работе, такие же мужики, в один голос посоветовали Сергею устроить рандеву супруги с матерью в ближайшие выходные. Сереже эта идея не нравилась.
Честно говоря, он боялся, что после совместных выходных с его матерью жена подаст на развод. Решит, что Сергей такой же ненормальный, как его мать. Или станет таким же в ближайшие десять-двадцать лет. После чего не захочет строить свою жизнь с таким «рискованным» вариантом.
Поэтому и держал Улю и маму на расстоянии друг от друга, как умел. Матери хватило отговорок и встречных предложений «уж лучше ты к нам». Знал Сергей прекрасно, что мать не захочет приезжать в «этот ваш шумный грязный город». А вот Ульяна была согласна приезжать чуть ли не каждые выходные «к маме на дачу». И никак ее было не образумить и не отговорить.
- Сереженька, какая бы она ни была - она твоя мать, - снова и снова твердила Ульяна. - Если бы моя мама была жива, - снова и снова повторяла она, вздыхая.
Все дело было как раз в этом. В том, что Ульянина мать очень рано ушла их жизни, а отца женщина и вовсе не знала. Воспитанная бабушкой и теткой, она никак не могла понять людей, которые отрекались от самых близких людей из-за каких-то мелочей. Понятно, если родители бросают ребенка, дружат с зеленым змием или же банально превращают свое дитя в боксерскую грушу - там ни о каких семейных отношениях речи быть не может, но вот так, как у Сергея… Ну, подумаешь, придирается мать постоянно, к ней бабушка и тетка, помнится, тоже придирались. И правильно делали, между прочим. Не заставляй они ее учиться, когда Ульяна ленилась, и не запрещай гулять с мальчиками по ночам, где бы Уля была? У них вон, одна девочка в классе школу закончила уже в положении. Причем неизвестно, кто отец. А ведь ее родители на Ульянину бабушку и тетку больше всех в классе косились, когда те Ульяну не пускали на всякие вечеринки.
Так что не всегда придирки и запреты - такая уж и плохая вещь. А Сережину маму Уля видела. На свадьбе. И потом еще, когда они заезжали поздравить женщину с днем рождения. И когда она приезжала к ним на Сережин юбилей. Женщина, как женщина. Ну да, косится неодобрительно на Улю. Так и понятно, почему именно. Любая свекровь, наверное, на невестку поначалу смотрит с подозрением. За сына переживает, чтобы не охомутала его какая-нибудь неподходящая женщина. Ульянина тетка тоже переживала и Сергею при первой встрече форменный допрос устроила. И бабушка бы переживала, если бы жива была к этому времени. Но ведь не явилась же Любовь Петровна на их свадьбу в белом или черном платье. И не устроила истерику с показательным слезоразливом. Вела себя прилично, счастья им пожелала, когда слово дали. Подковырнула, конечно, Сергея, мол, не ожидала она, что сын вообще решит остепениться, но вроде как даже беззлобно это прозвучало. Сергей, правда, передернулся.
Не понимала этого Уля. А Сергей объяснить не мог, каково это - быть сыном его матери. Не помогали ни подсунутые статьи о психологическом насилии, ни откровения таких же жертв «домашнего тирана», ничего. Коллеги и друзья все чаще подзуживали мужчину:
- Да отвали ты от жены с ее причудами, Серег. Два варианта. Либо она поймет, что к чему, на своей шкуре, после чего вы снова не будете разговаривать с твоей матерью годами, либо…
- Что «либо»? - устало переспросил Сережа Мишу, своего близкого друга.
- Либо твоя мать получит себе любящего «донора», а твоя жена - того самого энергетического вампира, которого ей недостает для счастья. Сергунь, некоторые люди СПЕЦИАЛЬНО находят себе для общения или отношений всяких проблемных, чтобы счастливо нести этот крест по жизни, ты что, не знал? - Маринка, Мишина жена, перспективы всегда просчитывала моментально.
- Уля не такая, - моментально возразил Сергей. - Она мне при знакомстве знаете какие проверки устраивала и вопросы задавала? Чтобы вот прямо ни с какой из сторон проблем не было,
- Ну раз не такая, значит - после выходных на даче будет бежать от твоей матери, сверкая пятками.
- Как бы от меня не сбежала.
- А ты поговори с ней перед сеансом, обрисуй все еще раз и договорись, чтобы не переводила косяки твоей матери на тебя, если что.
Вот Маринка голова, на самом деле. Вроде и говорит что-то такое простое, а оказывается - единственно верное решение.
- Ульяна, просто пообещай мне одну вещь. Вне зависимости от того, что вытворит моя мать, ты со мной не разведешься, договорились? - выпалил Сергей, едва зайдя домой.
- Из-за чего же мне с тобой разводиться? - с непониманием посмотрела на него Ульяна.
- Да вот из-за поведения матери моей. Поедем на дачу на эти выходные.
- Ура! - Ульяна, радостно заверещав, повисла на шее у мужа. А потом - побежала готовить пирог, дабы не ехать с пустыми руками.
Результат своих трудов женщина демонстрировала Любовь Петровне уже вечером. Сергей же с одной стороны чувствовал досаду, понимая, что сейчас жене будут мотать нервы, с другой… Ну она же сама этого хотела.
- Н-да, голубушка, сразу видно, домоводство у тебя в школе не преподавали.
- Не преподавали, - Ульяна словно бы не почувствовала подвоха. А может правда не поняла, что это было начало конца?
- Оно и видно. Оххохонюшки, придется заняться твоим обучением. Сереженька, конечно, всегда любил всякую гадость в рот таскать, но, боюсь, с последствиями твоих кулинарных изысканий потом ни одна токсикологическая бригада не совладает.
Хотелось Сергею цыкнуть на мать. Но промолчал. Лишь заметил, в том числе и с долей злорадного удовлетворения, как радостно-приветливое выражение испаряется с лица Ульяны. Ничего, день-другой - и она очень быстро поймет, почему Сережа при первой же возможности из дома сбежал.
До сна Ульяне успели задать массу неудобных вопросов. Причем разговор всегда вела его мать так, чтобы оскорблять и поучать словно бы невзначай, ненамеренно.
- Почему ребенка-то до сих пор не завели, Уль? Вроде молодые оба, здоровые. Или я чего-то не знаю?
- Да рано нам пока, - начала оправдываться Уля. - Сначала надо на ноги встать…
- Ох уж мне эти «вставающие». Видела я их детей. Бабий век короток, Улечка, потом либо вовсе не родишь, либо какой-то отсталый на свет появится…
- Мама! - не выдержал Сергей.
- Да что «мама»? Я в школе тридцать лет проработала, навидалась таких вот. Кто не разговаривает, у кого руки не работают, зато родители в мехах и на машинах. Здоровьем ребенка за свои «ноги» расплатились, получается. Разве же это в жизни самое важное? Вот отстрелялись бы - и потом уже работали-зарабатывали, сколько влезет. Тебе-то ничего, Сереженька, ты и в сорок, и в пятьдесят лет молодую можешь взять и получить от нее наследника, особенно если деньги будут. Девки-то падкие на них, верно, Ульян? А вот за Улечку-то я беспокоюсь, она ведь одна на старости лет потом останется. А так был бы сыночек, или доченька…
Спать супруги ложились в полной тишине. Сергей с трудом сдержался, чтобы не спросить у Ульяны, как ей нравится роль невестки его матери. Но сдержался. Подумал лишь о том, что надо бы машину прогреть с утра. Потому что если за завтраком мать закрепит результат вечернего диалога - уезжать придется быстро.
- Улечка, а я-то думала, не встанешь до обеда! - стоило им с женой зайти на кухню, как стоящая у плиты Любовь Петровна оскалилась в кровожадной ухмылке дорвавшегося до крови вампира. - Ну оно-то и понятно, дело молодое. Хотя зачем вам это, если ребеночка-то не собираетесь заводить? Впрочем, да, чем ниже у человека интеллект, тем чаще его на вот это самое тянет… Ну ты давай, подходи, не стесняйся, чувствуй себя как дома. Тут, конечно, работать придется, а не как ты привыкла, но мы уж постараемся что-нибудь…
- Сережа, поехали домой, - почти сквозь слезы пробормотала красная, как рак, Ульяна. Мужчина лишь взглядом показал ей на дверь и первым вышел на крыльцо. Радуясь, что теперь он не приедет в этот дом еще год. До следующего маминого дня рождения.
- Ну что, Уль, понимаешь теперь, что я имел в виду?
- Да я же… Прости, Сереж, - сидевшая на пассажирском сиденье Ульяна в голос разрыдалась. - Я и представить не могла, что она… Что такое вообще бывает. Она же слова доброго не сказала, все постоянно с каким-то… Подтекстом или оскорблением. Губы поджимает куриной гузкой, и несет, несет эту всю пургу…
- Ну вот, зато теперь ты знаешь, из-за чего моя мама получила свое прозвище у поколений учеников. Иногда речь не о десятках злых детей, как видишь.
- Да уж…
О визитах на дачу они больше не разговаривали. Ни в этот день, ни на следующий, ни через неделю. Однако две недели спустя на Сережин телефон раздался звонок со знакомого номера.
- Сереженькая, сынок, а что же вы на дачу приезжать перестали? - спросила свекровь, как ни в чем не бывало. Ульяна сделала страшные глаза, а мужчина, подмигнув ей, как ни в чем не бывало принялся врать.
- Мама, да мы никак не можем, ну вот совсем. Ульяну на работе проектами завалили, меня вообще в Норильск в командировку отправляют через неделю. Давай лучше ты к нам?
- Нет-нет, родной, я в ваш шумный, грязный город ни ногой.
- И слава Богу, - едва слышно прошептала Ульяна. Сергей согласно кивнул супруге и положил трубку.
С тех пор в их семье воцарился мир и гармония. Не было ни споров, ни ссор, ни недопониманий. Что самое важное - не было лишних встреч с Сережиной мамой. Два раза в год - вполне достаточно, в этом мнения молодых людей теперь совпадали. А уже через год и отмазываться от визитов к матери не потребовалось. Ведь они все-таки завели ребенка. А Любовь Петровна, как оказалось, желания видеться с плачущим младенцем и, тем более, терпеть его у себя дома, не испытывала. Тем лучше для их семьи.