Ирина выросла в семье «нищей интеллигенции». Ей было девять лет, когда она услышала это определение по отношению к матери с отцом и запомнила его.
В ту пору Ирина вместе с подругой поступила в музыкальную школу. Лене родители тут же купили пианино. Новое, сияющее лаком – привезли из магазина.
Ирине мать сказала:
— Погоди немного. Мне пообещали, что вскоре школа закупит новые инструменты, а старые – спишет, и тогда нам продадут пианино за символическую цену.
Но домашних заданий в «музыкалке» задавали много, и девочка искала выход из положения. Иногда она задерживалась в школе и разучивала гаммы и этюды на казенном инструменте. А иногда ходила к подружке, и играла там, пока мама Лены не приходила с работы, и не говорила подчеркнуто громко, на всю квартиру:
— Леночка, тебе заниматься не пора?
Ирина сразу понимала, что это относится к ней - все ждут ее ухода, она поспешно складывала ноты в папку, и ретировалась. Но как-то раз, натягивая в прихожей сапожки, девочка услышала, как мать Лены сказала мужу:
— Ох, уж эта нищая интеллигенция! Зачем отдали ребенка учиться, если даже пианино купить ему не в состоянии?… Как ни приду – Ира торчит у нас. Скоро соседи жаловаться начнут, что у нас постоянно кто-то играет.
Напрасно взрослые думают, что дети не понимают таких вещей. Ирине эти слова резанули по сердцу. Больше она не пришла к Лене ни разу. Дома, на листе ватмана нарисовала клавиши – черные и белые, и несколько недель «играла» так, понарошку. А потом им действительно продали школьное пианино, пятидесятых годов, черное, с резьбой – и звук у него был хоть глуховатый, но удивительно чистый.
Родители Ирины работали в колледже – отец преподавал математику, мать сидела в библиотеке. Действительно, интеллигенция – дома одну стену занимали стеллажи с книгами, читать любили все, от мала до велика. От Ирины, которая первые свои книги прочла, еще будучи дошкольницей, и до бабушки, маминой мамы, которая уже плохо видела, но в сильных очках «водила носом по строчкам». И действительно нищая. Мать все время была озабочена тем, чтобы денег хватило «от зарплаты до зарплаты», не пришлось семье сидеть голодом. А все прочие покупки, кроме еды, всегда планировались заранее, и на них откладывалась каждая свободная копейка.
Для Ирины стало делом чести превзойти Лену и других детей, с которыми она училась в музыкальной школе, и девочка подолгу просиживала за инструментом, чтобы на другой день сыграть домашний урок лучше остальных. Но от природы Ирина не отличалась особой музыкальностью – так, середнячок. И уже в последний год учебы в школе, стало ясно, что по этой стезе она не пойдет.
Позже, выпускные экзамены в школе обычной, Ирина тоже сдала средне. Встал вопрос – куда дальше?
— Может быть, к нам в колледж? — предлагал отец, — Сейчас можно поступить по целевому набору, и потом у тебя будет гарантированное место. На предприятиях нынче платят неплохо...
Ирина морщилась – точные науки и всякая там техника ее не прельщали. Но еще больше огорчал ее выпускной наряд. У мамы была подруга Света, занимавшаяся благотворительностью. Люди приносили ей вещи, которые уже не будут носить, а она распределяла их между теми, кто в них нуждался, а иногда просто отдавала «в церковь» или «в деревню», где расходились любые тряпки. Эта Света и принесла матери наряд для Ирины.
— Зачем вы будете тратить деньги – смотрите, какое красивое платье…То, что надо…
Ирина взглянула, и ей захотелось плакать. Платье было темно-бордовое, блестящее, с черными кружевами – и даже на вид выглядело дешевой синтетикой. И фасоны такие уже давно девушки не носили…
Можно было представить презрительные взгляды девчонок, если она явится на вечер в таком прикиде Но Ирина видела, что мама обрадовалась — вопрос с главной тратой решен…
Девушка опустила голову и пробормотала:
— Спасибо…
В день торжества она надела это треклятое платье, и сделала вид, что идет на вечер. На самом же деле – отсиживалась у подруги Алены, которая еще после девятого класса ушла из школы в училище. Они пили лимонный ликер — цвета яичного желтка, слушали музыку, и Ирина, хоть ей и было обидно, что она «осталась за бортом», все же радовалась, что никто не язвит над ее платьем «из бабушкиного сундука».
Потом она уехала в большой город – поступать в институт, и подала документы в два вуза. В университет она попробовала рыпнуться, хотя и была уверена, что не пройдет – на журфак конкурс из года в год оставался высоким. А вот во второй институт – она бы поступила наверняка, даже на бюджетные места туда случался недобор.
Но к удивлению и радости самой Ирины и ее родителей – девушка успешно прошла творческий конкурс, и ее баллов хватило, чтобы попасть в список принятых. Вот только с общежитием возникли проблемы – там никак не могли закончить ремонт, и новых студентов обещали заселить в середине года. Тогда мама изменила своему правилу – никому никогда не кланяться, и обратилась к троюродной сестре – у той дочь давно уже унаследовала от бабушки отдельную квартиру.
— Можно, Ирина несколько месяцев поживет с твоей Юлей? Мы можем платить тысяч десять или хотя бы оплачивать коммунальные услуги.
Просьба была встречена без восторга, но Юля согласилась.
Она устроила дальней родственнице экскурсию по квартире, в отделку которой вложила много сил и времени.
— Обои в коридоре – цвета «спелый баклажан», они хорошо сочетаются с белыми дверями. Ручки я покупала в Леруа Мерлен, магнитные, очень удобно…Мебель, конечно, из Икеи….
Юля показывала видео на ноутбуке – как выглядела квартира раньше, при старушке – и как теперь.
— Небо и земля, правда? — повторяла она.
Ирина увидела – там, где теперь стоит Юлина кровать, раньше была этажерка.
— А где книжки?
Юля пожала плечами:
— На помойку отнесла, конечно. Они уже не новые, в библиотеках не брали. А если я захочу почитать – у меня есть электронная книга…
…Ирина старалась приходить домой только ночевать, чтобы не обременять родственницу. К семинарам она готовилась в библиотеке, часто ходила в кино на последний сеанс или просто гуляла по улицам. Придя к Юле – торопилась выпить чаю, разложить свою раскладушку, и лечь. Словом, вела себя тише воды, ниже травы. К счастью, ко второму семестру ремонт на девятом этаже общежития действительно закончи, и Ирина переехала. В комнате их жило пятеро, но все были на равных, и Ирина не чувствовала, что кому-то мешает.
На третьем курсе, проходя практику в газете – она влюбилась. Это был яркий человек, блестящий журналист, одержимый то одной, то другой идеей. Он брался за самые сложные расследования, и в те дни, когда он подобно охотничьей собаке «шел по следу» - весь мир переставал для него существовать. А еще Юрий был хорош собой – высокий, черноволосый как цыган, с низким бархатистым голосом.
И все же, когда он взялся за очередную тему - он не нашел поддержки даже в «родной реакции». Юрий на своем примере решил доказать, что никакого «бе-снования» не существует, что самые страшные сглазы, порчи, и одержимость злыми духами – не страшны человеку неверующему, со здоровой психикой и трезвым рассудком.
Лишь одна Ирина тогда изо всех сил хотела ему помогать. Она шерстила интернет, выискивая соответствующие материалы, добывала адреса людей, практиковавших «черную магию», местных колдунов и тому подобное. В этом время она поселилась у Юрия, и он называл ее «мое второе я».
Теперь нередко он уезжал по тем адресам, что она ему доставала, над ним проводили разные обряды, читали заклинания. Но возвращался он неизменно здоровым и веселым, с цветами и бутылкой первоклассного коньяка – и радовался как ребенок, что ему удалось разоблачить очередных самозванцев. И статья вышла острая, яркая, газету моментально смели из киосков, а интернет-версия насчитывала сотни тысяч просмотров.
Юрий взялся за следующую тему. Но и теперь, когда в помощи Ирины он не нуждался – он не захотел расставаться с подругой. Вскоре они расписались, а через месяц после того, как Ирина получила диплом – она родила сына Мишеньку.
Вполне возможно, они бы стали счастливой семьей, и прожили вместе всю жизнь. Мишеньке исполнилось пять, но Юрий по-прежнему не смотрел ни на одну женщину, кроме своей жены.
А потом пришло это письма. По электронной почте.
«Случайно нашел ваш старый материал, — писал неизвестный, обозначивший свое имя одной буквой «С», — Сожалею, что не увидел его раньше. Думаю, вы и сами поняли, что играли в детские игрушки. Если вы всерьез готовы бросить вызов потусторонним силам и объявить их несостоятельными – приезжайте, чтобы встретиться с ними».
Юрий показал это письмо Ирине – и впервые у нее заныло сердце.
— Брось, — сказала она, — Плюнь…Твоей статье уже сто лет в обед, все забыли о ней. Не нужно искушать судьбу.
Она сразу пожалела, что сказала эту фразу, потому что у Юрия загорелись глаза.
— Я уже что-то засиделся здесь, задыхаюсь в этом болоте, - он имел ввиду повседневную редакционную рутину, — Ирка, я уеду всего дня на три-четыре. Если не удастся выбить командировку, возьму отпуск за свой счет. А летом мы все рванем к морю, обещаю…
Ирина проводила мужа с тяжелым сердцем. С того момента, как он добрался до того городка в глухой провинции, куда его звали, она не могла до него дозвониться. Но Юрий вернулся, как и обещал – через четыре дня.
Он отпер дверь своим ключом, а когда домочадцы заспешили в коридор, чтобы поздороваться с ним, они остановились в растерянности. Юрий снимал пальто какими-то резкими механическими движениями, а глаза его казались такими черными, будто радужки в них и вовсе не было – одни зрачки.
Мишенька остановился боязливо, не решаясь броситься на шею этому новому папе. Ирина подошла, чтобы обнять мужа, и сморщилась от странного запаха. Ей вспомнились цветы, которые долго стояли в вазе , и наконец их извлекли оттуда – уже со слизкими стеблями.
В тот же день Ирина поняла, что вместо ее мужа вернулся домой чужой человек. И находиться в его обществе – невыносимо страшно.
Этот чужой человек потерял аппетит и сон. Присев за стол, он лишь ковыряет блюда вилкой, и ему нужно напоминать, чтобы он положил кусок в рот. Ночами он может ходить по дому, неверными шаркающими шагами, или подолгу сидеть в кресле. А если его окликнуть – он поворачивает голову и глаза его светятся красным. Это настолько жутко, что Ирина вскрикнула, когда увидела этот «эффект красных глаз» в первый раз.
Конечно, ни о какой работе не могло быть и речи. Первые дни, когда звонили из редакции, Ирина врала, что муж ее на больничном, и скоро выйдет. Она и вправду уговаривала Юрия пойти к врачу.
— Что они там с тобой сделали? — чуть не плакала она.
Правда, она и не надеялась, что Юрий ответит ей на этот вопрос. Но он помолчал и сказал:
— Я видел его.
— Кого?
— Настоящего Хозяина. Князя мира сего….
Ирине стало еще страшнее, она чувствовала себя совершенно бессильной перед тем, что происходит. Теперь Юрий день за днем пребывал в своем особом мире. Он то начинал лихорадочно и громко считать, то произносил слова, смысла которых она не понимала. То начинал стучать головой о стену.
Никто не пришел на помощь молодой женщине. Врач-пси-хиатр заявил, что пациент должен прийти к нему сам.
— Он ведь не совершает никаких противоправных действий?… Ну и всё. Если станет буйным – вызывайте бригаду.
Священник отказал в других выражениях, но смысл сводился к тому же самому – человек должен прийти в храм сам.
Мишенька стал прятаться от отца, старался не попадаться ему на глаза. Он то забирался в шкаф, то забивался под кровать, и сидел там тихо, как мышка.
Ирина вызвала мать. Та пришла в ужас от того, как изменился зять.
— Мы тебя забираем, поживешь у нас вместе с Мишкой…
Ирина замотала головой:
— Я не могу уехать, тут у меня работа, тут у меня всё…
— Тогда, — сказала мать с неожиданным спокойствием, — Уезжай куда-нибудь на время. Купи путевку, и вместе с ребенком отправляйтесь к морю.
Мать сама посадила Ирину в поезд.
Здесь, в их северном городе, было уже холодно, а там, на юге, еще царило лето. Мишенька пришел в восторг от теплого моря, от винограда, который Ирина щедро покупала ему, от огромных ракушек, в которых шумели волны.
Разыгравшийся на третий день шторм – Ирина восприняла как досадную помеху. Спасатели вывесили черный шар – знак того, что нельзя подходить к морю. Но мать с сыном все равно пошли на пляж – погулять по берегу, посмотреть на волны.
К ним присоединилась супружеская чета с маленькой собачкой. Песик бесстрашно подбегал к самой воде, лаял на валы, которые с грохотом разбивались о камни.
— Его сейчас унесет! — закричал Мишенька.
Он вырвал у матери руку, и побежал, чтобы схватить собаку. Волна накрыла их обоих…а когда она схлынула, там, где они только что стояли – не было никого.
…О том, что было дальше, Ирина не могла вспоминать. В те же дни куда-то исчез Юрий, никто его не видел, квартира стояла запертая. И рассудок молодой женщины не выдержал. Она была уверена, что ее муж – или его новые друзья – забрали мальчика в ту обитель теней, где находились их души.
Мишеньку нужно было вернуть. Любой ценой.
продолжение следует