Стандартная просьба, когда он уходит на работу или куда-то уезжает.
Уже привычно запрокидываю голову, складываю губы трубочкой. Жду…
И Раф обжигает мой рот поцелуем. Он втягивает мои губы в свои, ласкает их языком, просовывает его внутрь.
Меня накрывает волной ощущений, да так сильно, что подгибаются колени. Он – профи поцелуев, занятий любовью и вообще мой любимка. Как я без него жила, не имею ни малейшего представления.
Когда Раф от меня отстраняется, я уже сама не своя, удерживаюсь на ногах лишь благодаря тому, что он, как всегда, бдит, придерживает меня за талию.
– Ты магнит, Крис, – хрипит он.
Потом резко мотает головой из стороны в сторону, будто бы приходит в себя.
– Пойду, поцелую пацанов, – говорит он.
«Не иди!» – хочу прокричать. Ведь еще раннее утро и они спят. Но не кричу, разумеется, потому что ему надо попрощаться с собственными детьми.
Остаюсь ждать на пару с его чемоданом в прихожей.
Раф очень быстро возвращается, почему-то с виноватым видом.
– Крис, я их случайно разбудил, короче… Прости!
Он на пару секунд сжимает меня в объятиях и уходит, оставив в прихожей древесно-сандаловый аромат мужских духов.
– Тина, ты где? – слышу голос Артура из детской.
Пра-а-вильно… Их папаша сбежал, а мне воюй.
Ну ничего, я боец бывалый, повоюю. Точнее, продолжу учить близнецов созиданию. Семь утра – самое время, чтобы начать созидать.
Утро идет своим чередом.
Сегодня я выходная благодаря тому, что Раф убедил меня нанять еще одну воспитательницу в садик. Поэтому никаких чужих детей, только свои.
Будем отрываться дома.
Кормлю всех пятерых, собираю гулять.
День сказочный – теплый и ласковый. Октябрь в этом году будто соревнуется по теплу с сентябрем.
Мои маленькие солнышки бегут играть на площадку, а я чинно сажусь на лавочку, с термосом кофе в руках. Собираюсь опробовать тактику Рафа – сидеть и не бегать за ними, пока они играют. Надо сказать, тактика имеет кучу преимуществ, в частности сохраняет массу энергии…
Оборачиваюсь вправо и замираю, увидев, кто идет прямо ко мне с широкой улыбкой.
Нет, там не Максим. Там хуже!
К детской площадке приближается его мать.
– Здравствуй, Кристиночка, – тянет свекровь с милейшей улыбкой.
Я настолько ошарашена ее появлением, что даже не нахожусь, как отреагировать, лишь киваю и отвечаю слабым голосом:
– Здравствуйте, Клара Карловна.
– Привет, ба, – вдруг подходит к нам Ева.
– Какие у тебя очаровательные серьги, Евочка, – говорит она.
В этот момент подмечаю, как кривится ее улыбка.
Еще бы моей дорогой свекрови не скривиться. Ведь сапфировые серьги-бабочки, которые Ева теперь носит не снимая, заметит даже слепая. А мать Максима слепой никогда не была.
– Мне подарил их новый папа, – сообщает Ева и убегает.
От новой информации лицо свекрови перекашивает еще больше.
Однако она снова растягивает губы в улыбке, говорит мне:
– Кристина, ты считаешь, это правильно – позволять девочке называть отцом другого мужчину, когда есть…
– Никакого другого отца у Евы нет, – строго ей отвечаю. – Это вопрос времени, когда он станет отцом официально. И попрошу вас не вмешиваться в дела моей дочери.
– Даже так, – хмыкает свекровь, но продолжает отстаивать свою позицию: – Максим принял ее как родную, столько лет содержал, кормил и поил. Попрошу заметить, не упрекал тебя, растил Еву, как свою. Ты же не будешь это отрицать?
На это я лишь невесело усмехаюсь. Что есть, то есть: он и вправду растил Еву, как и своих дочерей. А если сказать точнее, к своим дочкам у него такое же паршивое отношение, как и к чужой.
Выдать денег впритык, чтобы хватило на еду и на одежду по минимуму – вот и все его подвиги. А я за это выдраивала ему квартиру, готовила, ублажала, к тому же вложила все свои деньги в жилплощадь. Отработала все сполна.
– Мы с вашим сыном разводимся. Не понимаю, зачем вы пришли, – строго на нее смотрю. – Чтобы обвинить меня в том, что я была ему плохой женой? Не оценила тот факт, что он принял меня с ребенком? Я ценила, много лет. Пока не поняла, что отношение Максима ко мне и детям не имеет ничего общего с нормальным. Ваш сын – жлоб и эгоист, который думает исключительно о себе и своем комфорте.
Казалось бы, после такой моей речи свекровь должна разозлиться, ведь хаю ее любимого сыночка. Но ничего подобного не происходит.
Клара Карловна будто рада тому, что я высказалась.
– Мой сын – не идеал, – кивает она. – Кристина, но, как его жена и мать его детей, сделай скидку…
– Скидку? – Это слово становится мне поперек горла. – Вы хоть примерно представляете, что вытворяет ваш сын? Он же невменяем…
– Просвети, сделай милость, – вдруг просит она.
Не в курсе его подвигов, что ли?
О, мне совсем не сложно перечислить несколько, что и делаю:
– Он привел любовницу в наш дом! Ограбил собственных детей, стащил их одежду, а потом в качестве презента принес детям гнилой ананас. Как вам такое? И это далеко не все его проделки, чего стоит одно похищение Евы, впрочем попыток было две.
Клара Карловна выглядит и вправду расстроенной.
Она хлопает себя ладонью по лбу и с грустью тянет:
– Идиот… Это же надо быть таким кретином…
– А я вам о чем? – развожу руками. – Зачем моим детям такой отец?
– Кристиночка, я с тобой не спорю, – свекровь кладет руку себе на грудь. – Будь моя воля, прибила бы веником, честное слово. Но мужики по природе своей идиоты, это надо учитывать…
– Что вы имеете в виду? – хмурю брови.
– Это же он без тебя таким стал, – объясняет свою мысль Клара Карловна. – Ни еды нормальной выбрать не способен, ни подхода к тебе. А ведь, пока с тобой жил, был вполне себе уважаемым человеком, на работу ходил, активно занимался фирмой, у него даже неплохо получалось. Но как только ты от него ушла, будто отупел. Мужчины всегда так – когда без женщин, они будто теряют руль и мчат по жизни без всякого управления…
– Еще скажите, это я виновата, – складываю руки на груди.
Свекровь поджимает губы.
– Ты ни в чем не виновата, милая моя. Но, как мать, я прошу тебя: пожалуйста, рассмотри вариант примирения с Максимом. Он ведь с ума по тебе сходит, все никак успокоиться не может. Давно все осознал, никаких любовниц больше не приведет. Ты и дети – единственное, что есть светлого в его жизни.
– Вы так беспокоитесь о сыне. А вас совсем не беспокоят ваши внучки? – спрашиваю со строгим прищуром.
– Ты о чем? – ведет бровью она.
Неужели и вправду не догадывается? Так я ей расскажу!
– Я о том, что Максим втихую переписал на вас квартиру, чтобы я не смогла претендовать на имущество, которое по праву принадлежит нашим дочерям. – Я говорю это и смотрю на нее с вызовом.
Но Клара Карловна не теряется даже после такого серьезного обвинения.
– Я сразу говорила Максиму, что это глупость, – машет рукой она. – Но ты не переживай, я отпишу имущество в наследство твоим близняшкам, это даже не обсуждается.
Стою, хлопаю ресницами, перевариваю услышанное.
Свекровь тем временем продолжает:
– Все достанется внучкам. Конечно же, это при условии, что ты вернешься к моему сыну. Будь мудрой, Кристина, обеспечь будущее своим дочерям. Если хочешь, мы с тобой вместе проедемся куда следует, и я при тебе составлю завещание. Как тебе идея?
Обалдеть идейка…
Она всерьез собирается шантажировать меня наследством, лишь бы я не разводилась с ее сыном? Отчаянная женщина.
– Клара Карловна, что вы несете? – упираю руки в боки. – Хотите, чтобы я терпела вашего сына до конца своих дней? Да с ним невозможно жить! И это если забыть тот факт, что он изменял мне на каждом шагу…
– Какие глупости, – машет рукой она. – Гульнул один раз, это вполне можно пережить. А по поводу его прижимистости, тут я беру дело на себя. Сама составлю ему смету, сколько всего нужно для девочек…
– Стоп, – выставляю вперед ладонь. – Не надо ничего составлять! Я к вашему сыну возвращаться не хочу. У меня, может быть, только-только началась нормальная жизнь, я занялась работой, строю счастье с настоящим отцом Евы. У меня все хорошо, мне ваш Максим не нужен!– Ой ли, – цокает языком она. – Прямо-таки все у тебя хорошо… Что же у тебя такого хорошего, Кристина? Сменила шило на мыло, еще и с придатком, и рада?
Мне не нравится ни то, что она говорит, ни то, как она это говорит.
– Никакое не шило на мыло! – качаю головой. – У меня в кои-то веки здоровые, полноценные отношения с человеком, который полностью принимает чужих детей…
– Ты про своего армянина? – спрашивает она, иронично вскинув бровь.
– Да, про него, – киваю, ведь скрывать бессмысленно.
– Кристиночка, ну что же ты? Я думала, ты умная девочка, а ты… – свекровь цокает языком.
– А что я? – изумляюсь ее словам.
– Да он же использует тебя как бесплатную рабсилу, при этом еще и потискивает в спальне. Хорошо устроился. Мне Максим все рассказал, как ты на него батрачишь, с поварешками бегаешь. Вот ему и бесплатная няня, и кухарка, и на шлюх тратиться не надо, все, так сказать, в одном флаконе. А ты принимаешь это за любовь.
– Что за ерунду вы несете? – Мне становится плохо от ее слов.
– То есть ты сейчас не выгуливаешь его отпрысков, да? Вон тех, чернявых, что играют с Сашей и Таней?
Я оборачиваюсь в сторону близнецов, которые продолжают самозабвенно скатываться с горки и при этом визжат от счастья.
– Спорим, ты для них уже как мамочка, – продолжает язвительным голосом свекровь. – Очень нравится нянчиться с чужими детьми? Мало своих? Ну и шустрый этот твой Давидян, забрал тебя у Максима, еще и своих отродий на тебя повесил, сплошная выгода мужику.
– Не смейте называть его детей отродьями! – я уже откровенно злюсь. – И ничего он на меня не навешивал, я сама предложила за ними следить, ясно?
– О-о, уже и защищаешь его сыновей с пеной у рта, – качает головой Клара Карловна. – Ты подумай, Кристина, зачем приличному мужику женщина не первой свежести, к тому же без материального достатка, да еще и с тремя детьми? Нянька ты для его детей, да еще койку греешь и на кухне шустришь. Посмотри правде в глаза, а то, что они – исчадия ада, а не дети, так это видно невооруженным взглядом.
– Кхм, кхм… – вдруг слышим мы.
Обе оборачиваемся к дородной женщине с черными волосами. Навскидку ей лет пятьдесят, а в руках она держит с дюжину пакетов, не меньше.
– Вы, простите, кто? – тянет с недовольным видом свекровь.
– А я бабушка исчадий ада, которых вы так старательно черните… Да, да, тех, которые Давидяны, – звучит совсем уж неожиданный ответ.
***
Кристина
Совсем не так я хотела познакомиться с мамой Рафа. И совсем не при таких обстоятельствах. Мне настолько стыдно и неприятно за слова свекрови, что хочется провалиться сквозь землю или на худой конец забраться под лавочку, рядом с которой стою.
Я судорожно вспоминаю ее имя-отчество. Хорошо хоть, догадалась спросить об этом у Рафа, когда он рассказывал про мать. Асмик… Абрик… Кто вообще выдумывал эти армянские имена?
А, точно! Вспомнила!
– Здравствуйте, Аревик Артуровна! – я растягиваю губы в смущенной улыбке. – Мы с вами не знакомы, меня зовут Кристина, я…
– Я уже догадалась, – важно заявляет Аревик Артуровна.
При этом сверкает огромными карими глазищами, выразительными, прямо как у Рафа.
Раф, где же ты, когда ты так нужен!
– Давайте, я вам помогу, – тут же кидаюсь к ней, подхватываю часть пакетов. – Поставим их на лавочку, да?
Мы вместе водружаем ее поклажу на деревянную поверхность.
Однако, моя прыткость совсем не нравится Кларе Карловне. Ну еще бы, как это – не она в центре внимания? Непорядок.
– Что ты перед ней лебезишь? Она тебе никто, – чеканит свекровь.
Как только Клара Карловна это говорит, у меня щеки загораются красным.
Я, конечно, не из тех, кто привык молчать в тряпочку и глотать чужие грубости. Но и ругаться с женщиной лет моей почившей мамы попросту не умею, будто стоит какой-то внутренний ограничитель. Старший – значит мудрый, значит по умолчанию уважаемый, даже если это мама Максима. А ведь придется ругаться, свекровь определенно настроена на ссору. Бедная я!
Но неожиданно мне везет. Едва я успеваю набрать в рот побольше воздуха, чтобы возмутиться грубостью, как меня опережает Аревик Артуровна.
Она упирает руки в боки и говорит:
– Как это я ей никто? Очень даже кто. Это вы, милейшая, ей никто.
У Клары Карловны вытягивается лицо. Эта дама не привыкла, чтобы ей перечили.
Она меряет маму Рафа циничным взглядом и вступает в спор:
– Вообще-то, я ее свекровь, она моя невестка, а вы…
– Была ваша, стала наша, – вдруг выдает Аревик Артуровна. – Вам все понятно? Наша!
Я замираю с обалдевшим видом.
Ух ты ж-ка…
Это что сейчас происходит? Я настолько ценный экземпляр, что за меня сражаются мамы двух мужчин? Кому сказать, не поверят! Свекровям ведь по статусу положено недолюбливать невесток, а тут… Прия-я-ятно.
– Но-но, не паясничайте тут мне! – не унимается Клара Карловна, даже грозит указательным пальцем. – Кристина – жена моего сына!
– Недолго осталось, – хмыкает Аревик Артуровна. – Вы, милейшая, лучше бы следили за своим сынком, может от него и не сбегали бы жены. Воспитывать надо лучше!
– А где ваша предыдущая невестка? – зыркает на нее Клара Карловна. – Уж не сбежала ли от вашего расчудесного сына? И кому кого надо лучше воспитывать после такого? Вы на место сбежавший хотите нашу, чтобы ваших внуков нянчила, да сына ублажала. Я этого не позволю!
– Кто же вас спросит? – фырчит Аревик Артуровна. – Мой сынок, в отличие от вашего, любит своих детей и проявляет щедрость. А ваш купил пятидесятирублевых Барби целых две штуки, когда девочек три, и рад. Вам самой не стыдно, что воспитали такого сына? А должно бы…
Отмечаю про себя, что для женщины, со мной не знакомой, Аревик Артуровна удивительно хорошо осведомлена о моей жизни и отношениях с бывшим мужем.
Это же обстоятельство, кажется, возмущает и Клару Карловну.
Она активно машет руками и спрашивает:
– При чем тут какие-то там Барби? Нормального я сына воспитала, рачительного хозяина, думающего о будущем, хорошего!
– Держались бы вы от Кристиночки подальше со своим хорошим… Шли бы восвояси!
– Да как вы смеете? – вконец выходит из себя Клара Карловна. – Я пришла поговорить с невесткой, навестить внуков. Вы не имеете права меня прогонять!
– К внукам, значит? – Аревик Артуровна щурит глаза. – А что же с пустыми руками? Даже на пятидесятирублевых Барби не расщедрились? Каков сын, такова и мать!
Клара Карловна открывает рот, потом закрывает его, хлопает ресницами. Поворачивается ко мне и возмущенно говорит:
– Кристина, вмешайся наконец, что ты стоишь столбом?
А мне, если честно, было так интересно наблюдать, как они препираются, что невольно заслушалась.
– Клара Карловна, – закусываю губу, соображая, как бы не очень нагрубить. – Шли бы вы домой. Правда…
– Ах ты так… – сверкает глазами свекровь. – Что ж, мы посмотрим, чья возьмет по итогу и кто окажется прав. Цыплят по осени считают. Хорошего тебе дня, Кристиночка.
С этими словами она разворачивается и уходит, стуча каблуками по тротуарной плитке.
– Бабуська! – вдруг слышатся синхронные крики близнецов.
Артур и Тигран наконец заметили родственницу, в последний раз скатились с горки и теперь бегут со всех ног к нам.
– Хорошие мои, любимые мои, – охает Аревик Артуровна.
Они обнимаются, целуются.
Очень скоро возле нас материализуются и Таня с Сашей. Что интересно, к своей бабушке не подошли, а к этой проявляют интерес. Последней подходит Ева.
Я замечаю, как взгляд Аревик Артуровны останавливается на ней.
– Хорошенькая какая, – говорит мама Рафа.
И все смотрит и смотрит на Еву. Ищет в ней черты Рафа? Их много, там без лупы видно, кто папаша.
– Пойдемте домой, – приглашаю я Аревик Артуровну. – Чаю попьем, пообщаемся.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги Рымарь Диана
