- Ну и где твой хвалёный брат? - спросила Марина, нетерпеливо постукивая ногой по полу. Её каблук отбивал ритм, похожий на морзянку, только вместо сигнала сос, он, казалось, выстукивал "Где деньги?". - Обещал помочь с ремонтом, а сам, небось, опять в своей деревне застрял?
Виктор вздохнул, глядя на жену. В её глазах читалось раздражение, смешанное с чем-то, похожим на жадность.
- Маришка, ты же знаешь Лёху. Он как увидит родительский дом, так всё - пропал человек. Там ему и грядки, и курочки, и соленья-варенья...
- Ага, а нам тут в городской квартире с дырявыми обоями куковать, - фыркнула Марина, закатывая глаза так, что казалось, они сейчас выкатятся из орбит и покатятся по полу. - Знаешь, иногда мне кажется, что твой брат женат на этом доме, а не на Наташке.
Виктор хмыкнул:
- Ну, может, оно и к лучшему. Дом хоть не пилит его по поводу и без.
- Очень смешно, - огрызнулась Марина. -Лучше бы ты так же остро шутил, когда речь заходит о продаже этого чёртового дома.
Эта сцена могла бы показаться обычной семейной перепалкой, но на самом деле она была лишь верхушкой айсберга в истории двух братьев - Виктора и Алексея.
Тем временем в деревне Кузуевка Алексей, по уши в земле, пытался реанимировать старый родительский огород.
- Лёш, ну ты что, серьёзно собираешься всю эту картошку сажать? - спросила Наташа, глядя на мужа со смесью восхищения и ужаса.
Алексей выпрямился, вытирая пот со лба. На его лице играла улыбка человека, нашедшего смысл жизни в картофельной лунке.
- А то! Знаешь, как папа говорил? Своя картошка - это не просто еда, это...'
- ...это гарантия, что зимой не околеешь, и самогонка всегда будет, - закончила за него Наташа. - Я знаю, ты это каждый год повторяешь.
- И буду повторять! - гордо заявил Алексей. - Потому что это правда!
Наташа только головой покачала:
- Лёш, а ты не забыл, что обещал брату с ремонтом помочь?
Алексей замер с лопатой в руках, словно его застукали на месте преступления.
- Ой, ё-моё! Совсем из головы вылетело! Витька, наверное, уже все стены проклял.
- Не стены, а тебя, - усмехнулась Наташа. - Звони давай, оправдывайся.
Алексей, отряхнув руки, потянулся за телефоном.
- Алло, Витёк? Слушай, тут такое дело...
- Дай угадаю, - перебил его Виктор на другом конце провода. - Ты по уши в земле и совершенно забыл про обои?
- Ну... типа того - смущённо пробормотал Алексей. - Слушай, брат, я правда хотел приехать, но тут такое дело - картошку сажать надо...
- Картошку? - в голосе Виктора слышалось неверие. - Лёха, ты что, с дуба рухнул? Какая картошка? У нас тут ремонт стоит!
- Витя, ты не понимаешь! - воскликнул Алексей. - Это же не просто картошка, это...
- Да-да, память, традиции, всё такое, - вздохнул Виктор. - Слушай, а ты не думал, что, может, пора уже двигаться дальше? Ну, знаешь, жить в настоящем, а не в прошлом?
Повисла пауза. Алексей крепче сжал телефон:
- Вить, ты это к чему?
- Да так, ни к чему, - ответил Виктор, но в его голосе появились нотки, которые Алексею совсем не понравились. - Просто думаю, может, пора уже что-то менять?
После этого разговора Алексей не находил себе места. Он чувствовал, что за словами брата скрывается что-то большее, чем просто недовольство его отсутствием.
Шли недели, месяцы, годы. Родители братьев старели, и всё чаще Алексею приходилось ездить в Кузуевку не только ради огорода, но и чтобы помочь по хозяйству. Виктор изредка навещал родителей, но всё больше по праздникам.
- Витя, сынок, - говорила мать при встрече. - Что-то ты совсем нас забыл. Всё работа да работа?
- Да, мам, - отвечал Виктор. - Дел много, сама понимаешь.
- Понимаю, сынок, понимаю, - вздыхала мать. - Только знаешь, работа - она не волк, в лес не убежит. А вот время... Время, оно как вода, утекает незаметно.
Виктор кивал, обещал приезжать чаще, но обещания так и оставались обещаниями. А потом случилось неизбежное. Сначала ушёл отец, а через полгода не стало и матери. Братья остались одни, с домом, полным воспоминаний и... проблем.
- Ну и что теперь с этим домом делать? - спросила Марина, когда они с Виктором вернулись с похорон. - Может, всё-таки продадим?
Виктор посмотрел на жену.
- Маринка, ты что, с луны свалилась? Какая продажа? Это же...
- Да-да, я знаю, - перебила она. - Родительский дом, память, корни. Но подумай сам - зачем он нам? Алексей твой пусть там копается, если хочет, а нам-то зачем эта обуза?
- Обуза? - переспросил Виктор. - Ты это о чём?
- А о том, - Марина подошла ближе, положив руку мужу на плечо. - Что дом старый, ремонта требует. Да и далеко он. А если продать - сколько денег можно выручить! Мы бы и машину новую купили, и на море съездили. Уговори брата продать дом родителей!
И тут Виктор сделал то, о чём потом жалел всю оставшуюся жизнь. Он согласился.
- Лёха, послушай, - начал он разговор с братом. - Может, нам стоит подумать о продаже дома? Ну, сам посуди - кому он нужен? Мы в городе живём, ты тоже не часто туда ездишь...
Алексей смотрел на брата.
- Витька, ты в своём уме? Это же наш дом! Там всё наше детство прошло, там родители жили...
- Да знаю я! - взорвался Виктор. - Но пойми и ты - это просто дом. Старый, требующий ремонта. Зачем он нам?
- Мне он нужен, - тихо сказал Алексей. - И я его не продам.
- Лёх, ну будь же разумным! - Виктор начал терять терпение. - Что ты будешь с ним делать? Картошку сажать? Так её и в магазине купить можно!
- Дело не в картошке, Витя - Алексей покачал головой. - Дело в памяти. В корнях. Ты что, забыл, как мы там с тобой в детстве играли? Как на чердаке прятались? Как отец нас учил гвозди забивать?
Виктор на секунду замолчал, словно что-то вспоминая. Но потом мотнул головой:
- Лёха, это всё в прошлом. Нам нужно думать о будущем.
- О будущем? - переспросил Алексей. - А ты не думаешь, что, может, это и есть наше будущее? Место, куда мы могли бы приезжать с детьми, внуками?
Но Виктор уже не слушал. Он был полон решимости довести дело до конца. И тут началось самое страшное. Марина, поняв, что по-хорошему ничего не выйдет, решила действовать по-плохому. Она убедила Виктора подать в суд на брата, требуя продажи дома и раздела денег.
- Виктор Иваныч, - обратился судья к старшему из братьев. - Вы действительно настаиваете на продаже дома?
Виктор, не поднимая глаз, кивнул. Алексей сидел рядом, глядя в пол.
- Алексей Иваныч, - судья повернулся к младшему брату. - А вы что скажете?
Алексей поднял глаза:
- Ваша честь, этот дом - это всё, что у нас осталось от родителей. Это не просто здание, это память. Как можно продать память?
Судья вздохнул:
- Я понимаю ваши чувства, Алексей Иваныч. Но закон есть закон. Если один из наследников настаивает на продаже...
Суд принял решение о продаже дома и разделе вырученных средств поровну между братьями. Алексей не стал обжаловать решение. Он просто встал и вышел из зала суда, не сказав ни слова.
- Лёха, постой! - крикнул Виктор, догоняя брата на ступеньках суда. - Давай поговорим!
Алексей обернулся. В его глазах была такая боль, что Виктор невольно отшатнулся.
- О чём говорить, Витя? - тихо спросил Алексей. - Ты всё решил. Ты продал не просто дом - ты продал нашу память, наше детство. И знаешь что? Забирай все деньги себе. Мне они не нужны. Но и ты... ты больше мне не брат.
С этими словами Алексей ушёл, оставив Виктора стоять на ступеньках суда, ошеломлённого и потерянного.
Прошли годы. Виктор с Мариной купили новую машину, съездили на море, сделали ремонт в квартире. Но что-то в их жизни безвозвратно изменилось.
- Вить, а помнишь, как мы на даче барбекю делали? - как-то спросила Марина, листая глянцевый журнал.
Виктор поморщился:
- Какая дача, Марин? У нас никогда дачи не было.
- А, ну да, - спохватилась Марина. - Это ж у твоих родителей дом был. Тот, который мы продали.
Виктор ничего не ответил, но его взгляд потускнел. Он часто просыпался по ночам, вспоминая старый дом в Кузуевке, запах маминых пирогов, смех отца...
А Алексей? Он купил небольшой участок земли недалеко от того места, где стоял их родительский дом. Построил маленький домик, посадил сад. И каждый год, когда приходила пора сажать картошку, он выходил в огород с лопатой, вспоминая, как когда-то давно они делали это вместе с братом.
- Лёш, а может, позвонишь Виктору? - как-то предложила Наташа. - Столько лет прошло...
Алексей покачал головой:
- Нет, Наташ. Некоторые вещи нельзя простить. Он не просто дом продал. Он продал нашу память.
Два брата, две судьбы, разделённые не расстоянием, а решением, которое невозможно отменить. И где всё это время был их родительский дом? Он остался в их памяти - единственном месте, откуда его невозможно было продать или выселить.
А Марина? Ну, Марина наконец-то получила свою новую машину. Правда, радости от неё было куда меньше, чем она ожидала.
- Вить, а может, съездим куда-нибудь на выходные? - предложила как-то Марина, лениво переключая каналы телевизора. - Устала я от города, хочется на природу.
Виктор оторвался от ноутбука и посмотрел на жену с какой-то странной смесью грусти и иронии:
- На природу? А куда, позволь спросить? У нас же теперь ни дачи, ни домика в деревне. Или ты предлагаешь в палатке пожить?
Марина фыркнула:
- Ну вот, опять ты за своё! Сколько можно вспоминать этот старый дом? Мы же договорились – прошлое в прошлом.
- Договорились? - тихо переспросил Виктор. - Кто договорился, Марин? Ты договорилась. А я просто согласился.
Тем временем в своём новом доме Алексей занимался привычными делами. Он только что закончил консервировать огурцы по старому маминому рецепту, когда в дверь постучали.
- Лёш, к тебе тут гости! - крикнула Наташа из прихожей.
Алексей вышел и замер на пороге. Перед ним стоял Виктор, постаревший, осунувшийся, но всё такой же родной.
- Здравствуй, брат, - тихо сказал Виктор. - Можно?
Алексей молча отступил, пропуская брата в дом. Они прошли на кухню, где Наташа уже суетилась, ставя чайник и доставая из шкафа старый семейный сервиз – тот самый, что когда-то стоял в серванте их родительского дома.
- Ну, рассказывай, - наконец нарушил молчание Алексей. - Как жизнь?
Виктор горько усмехнулся:
- Да какая там жизнь, Лёх... Пустота одна. Знаешь, я ведь каждый день вспоминаю наш дом. Каждый. День.
- А как же новая машина? Ремонт? Море? - с едва заметной иронией спросил Алексей.
- Да пошло оно всё к чёрту! - вдруг взорвался Виктор. - Какое море, какая машина? Лёх, я душу свою продал вместе с тем домом! Понимаешь?
Алексей молча смотрел на брата. В его глазах читалась боль.
- Знаешь, Вить, - наконец сказал он, - я ведь тоже каждый день вспоминаю. И дом, и родителей, и нас с тобой. Только вот в моих воспоминаниях ты всегда остаёшься моим братом. Тем самым, с которым мы лазили на чердак, воровали яблоки у соседа Петровича, мечтали о великих путешествиях...
Виктор поднял глаза, полные слёз: "Лёх, прости меня. Я был таким идиотом. Я всё отдал бы, чтобы вернуть тот дом. Чтобы вернуть наше братство."
Алексей встал, подошёл к окну с видом на небольшой огород, где уже начинала всходить картошка.
- Знаешь, Вить, дом – это ведь не стены. Дом – это мы сами. Наша память, наши чувства. И знаешь что? Наш дом всё ещё здесь, - он постучал себя по груди. - Внутри нас.
Виктор встал и подошёл к брату. Они стояли плечом к плечу, глядя на зеленеющие всходы.
- Лёх, а может... может, ты научишь меня сажать картошку? Я ведь так и не научился толком.
Алексей улыбнулся – впервые за долгое время это была настоящая, искренняя улыбка.
- Конечно, брат. Завтра же и начнём. Заодно и огурцы закатывать научу – по маминому рецепту.
Наташа, наблюдавшая эту сцену, тихонько вышла из кухни, смахивая слезу. Она знала, что жизнь их семьи уже никогда не будет прежней. Но, может быть, она станет даже лучше?
А старый родительский дом? Он всё ещё стоял там, в Кузуевке, хотя и принадлежал теперь другим людям. Но важнее было то, что он продолжал жить в сердцах братьев, в их воспоминаниях и в той любви, которую они, наконец, смогли вернуть.
Что же касается Марины... А Марина так и не поняла, почему её муж вдруг решил научиться сажать картошку и консервировать огурцы. Но это уже совсем другая история, о том, как иногда нужно потерять что-то, чтобы понять его истинную ценность. И о том, что самые важные вещи в жизни нельзя купить ни за какие деньги.