В очередной, десятый, наверное, раз взялся перечитывать "На горах" П. И. Мельникова (Андрей Печерский) - одну из моих самых любимых с детства книг. Мне даже запах ее нравится. И я решил вернуть нашу рубрику "Круг чтения ОС" в которой мы вместе читаем, вспоминаем наиболее прекрасные и значимые странички русской литературы. А в случае с данной книгой это чтение еще и раскроет перед нами немало удивительных тайн, которые хранит русская история.
Сейчас читаю Вторую книгу "На горах", в которой автор - известный в свое время как глубокий знаток русской религиозной жизни - описывает жизнь удивительной прослойки русского христианства, духовных христиан - или христоверов ("хлыстов" - как называла их церковная инквизиция). Я с детских лет уже, читая это произведение, ловил себя на двояком к нему отношении - чисто в силу моей интуиции, ну и, возможно, литературного вкуса. С одной стороны я в полной степени наслаждался теми прекрасными, с любовью сделанными, как будто с натуры, образами людей, природы, уклада жизни, духовных исканий... С другой стороны в книге есть ряд искусственных вставок, которые привнесены автором как будто бы против его воли, по заданию вышестоящих организаций. И в этих вставках автор искусственно, неловко, завираясь и забываясь пытается как-то очернить те образы, которые невольно сам с любовью и вывел...
Тот, кто знает историю за написанием ряда произведений П. И. Мельникова (Андрея Печерского), литературоведы и историки знают - в чем причина такого раздвоения романа на произведение искусства, отражающее с любовью удивительные русские образы эпохи, и на пропагандистскую второсортную пропаганду. Дело в том, что автор получил "заказ" от церковно-чиновничьего аппарата того времени (по факту - инквизиции) подключить литературу к той безуспешной, но удивительно жестокой и масштабной "борьбе с сектантами", которую вела официальная церковь.
И самая жестокая, непрерывная и длящаяся столетиями борьба, в ходе которой сожжены были десятки тысяч людей и умучаны сотни тысяч, если не миллионы, была борьба с "духовными христианами" - то есть с теми, которые приняли Евангелие Иисуса Христа о том, что они есть храм Духа Святого, и что Дух Святой живет в них. Фактически, то же самое, что вы можете прочитать и услышать на ОС сегодня - о том, что мы дети Божии, что Христос живет в нас Своим Духом, что уверовавших сопровождают чудеса исцелений, говорения на иных языках и измененная, освященная жизнь - то же самое в течении столетий исповедовалось, как отголоски былой Святой Руси, в самом сердце русского христианства, в самой гуще народной, и даже в самых богатых дворцах русских! Это исповедание - евангельское исповедание детей Божиих - и сделалось на протяжении столетий главным объектом нападок со стороны официальной религии.
Для примера скажу, что заявить о себе, как о дите Божием, или сделать заявление о том, что в человеке может обитать Святой Дух - приравнивалось по церковным законам 19-го начала 20-го (!!!) века как преступление более тяжкое, чем терроризм! Террорист получал свой срок (и то не всегда) и затем помещался в государственную тюрьму, где царили порядок и закон, или отсылался в ссылку (как Ленин на курорт в Шушенском). Но человек, принявший Святого Духа, осуждался церковным судом либо сразу на смерть, либо на пожизненное заключение в нечеловеческих, мучительных условиях. Вплоть до начала 20-го века за принадлежность к общине духовных христиан людей официально сжигали на кострах! Публично! А других, проходящих по подозрению, отправляли на "вечную муку", как это цинично называлось: в церковные монастыри, в которых верующих людей систематически истязали, умучивали до смерти - медленно или быстро. За редким исключением из монастырских тюрем никто не выходил.
Пару лет назад я написал короткий и грустный цикл о монастырских тюрьмах. Там мы коснулись как вопроса возникновения монастырских тюрем в России, так и их рутины. Мы уже говорили о том, каким было содержание арестантов в монастырских тюрьмах. В этой публикации я хочу самые основные вещи того старого цикла напомнить - с тем, чтобы подготовить читателей к адекватному восприятию, прочтению Мельникова-Печерского.
На 90 процентов "На горах" - это удивительно точное, любовное и прекрасное описание настоящей русской жизни, сохранившейся среди духовного подполья России еще со времен до-греческих, со времен Святой Руси - сокровище детей Божиих! Это - настоящее чудо, которое позволяет воссоздать подлинную жизнь русского человека той поры. Во-вторых, это литературное произведение хотя и ставило своей целью высмеять, оскорбить и опорочить этих людей - не вполне смогло справиться со своим заданным заданием. Ведь Мельников был художником! Хотя и предвзятым, но художником"
И мы сегодня можем читать это произведение (с минимальными комментариями) - как настоящий памятник подлинно русскому подлинно христианству. Несколько раз сам автор балансировал на грани того, чтобы ему не угодить за свои слишком правдивые описания на "монастырскую праву", после которой люди часто сходили с ума от боли и умирали как дикие животные. Но как-то он вырулил из этих ситуаций, добавил немного лжи (которая все равно отчетливо чувствуется и фильтруется) и избежал "муки конечной". А нам оставил удивительный отчет о потаенных, скрываемых церковью страничках русской духовной жизни!
Так вот, я хочу сегодня, предваряя этот небольшой подцикл нашего Круга Чтения ОС, показать вам - чего ухитрился избежать Мельников-Печорский и чего не смогли, как правило, избежать светлые герои его произведений: церковного суда, который не подразумевал даже теоретически возможности защиты человека, не подлежал обжалованию и мог любого человека лишить всего имущества, свободы, здоровья и жизни. А к детям Божиим этот суд был особенно немолосерд.
И при этом всегда находились люди - в огромных, огромных количествах - как в самой народной, так и в высокой аристократической среде, которые готовы были всем рискнуть, всем заплатить, даже жизнью - за Богоданное право, купленное кровью Христа и отнятое у людей религиозными фарисеями и садукеями-садистами: "Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими. Мир потому не знает нас, что не познал Его." 1-е Иоанна 3:1
Читая с вами отрывочки из Мельникова-Печорского мы не только окунемся в атмосферу, дышащую отголосками Святой Руси, вздернутой фанатиками и мракобесами на дыбу. Мы увидим, что это бесценное сокровище - "называться и быть детьми Божиими" - всегда массово (!!) существовало в подполье русского христианства, в его духовнй основе, всегда давало истинное свидетельство о том, что подвиг Христа был не напрасен, и что Дух Святой не напрасно пришел на эту Землю.
Мы увидим, что то, что вам сегодня может показаться "новым" - то, чему вы научились на ОС - на самом деле принималось и проживалось в течении многих столетий самыми светлыми людьми России. И несмотря на самые ужасные гонения, пытки и казни со стороны официальной религии во все столетия не переводились люди, которые, пережив опыт сыновства, дочеринства - радостный, чудотворный, светлый - уже не могли от него отказаться даже перед лицом "конечной муки", даже перед самыми опытными монахами-палачами, которые десятилетиями профессионально умучивали верующих.
И я думаю - какая великая благодать дана нам сегодня, что вас, читающих, и меня, пищущего - не волокут на костер или в пытошную камеру! Многие хотели бы - да хрен им! Слава Господу и святому нашему государю Николаю Второму, который категорически запретил всю эту чертовщину, все это сатанинское злодейство. Это, кстати, и была главная причина, по которой официальные религиозники возненавидели государя, лишившего их права мучить и убивать человеков. Они предпочли революцию такому Государю.
Ну, все, даю (повторяю) краткую информацию о том, чего удалось избежать Мельникову-Печорскому - но не возлюбленным героям его произведения, списанных с реальных русских людей, подчас хорошо известных.
Монастырские тюрьмы: монахи и бесы
Меня просили читатели привести некоторые источники, и мы начнем с краткого обзора подробно документированных хроник собранных в начале 20-го века известным православным историком Алексеем Пругавиным: Пругавин А.С. Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантами. М., 1905. Автор не отличается симпатией к "сектантам" и просто описывает был монастырских тюрем. Читать, если честно, страшно, и я постараюсь щадить вас. А если вы захотите пощекотать себе нервы, то почитайте его сами. Но не советую читать на ночь.
Автор описывает, как узников обычно было столько много, что их помещали и в специальные казематы, и в специально построенные при монастырях тюремные здания, и в подвалы монастырей («земляные тюрьмы»), погреба и даже монашеские кельи. Камеры были сырыми, холодными (не прогревались даже летом) и темными. Воздух был затхлым даже в коридорах. Причин для тяжелых болезней было достаточно. О медицинской помощи и говорить не приходилось: она часто не предусматривалась вообще.
Пругавин приводит множество имен арестантов, множество списков, статистику отдельных тюрем, показывает на пестрый состав узников: от молокан и староверов, до штундистов и баптистов. Причем среди узников были женщины и дети. Но были и люди из официальной церкви, которые обычно сидели за "дерзость" в отношении к церковному начальству или за то, что через них совершилось какое-то чудо. Чудо рассматривалось (особенно исцеление) как особо злостное преступление.
Кроме трудов Пругавина есть немало работ советских историков, которые исследовали деятельность церковной инквизиции и монастырских тюрем. Одной из таких работ является книга Ефима Грекулова "Православная инквизиция", дающая много жутких подробностей о монастырских церквах, которые мне не хочется здесь приводить.
Но кроме книг и журнальных статей есть госархивы, в которых можно найти много отдельных "дел". Приведу лишь пару примеров.
В 1901 году под «надзор» настоятеля Суздальского монастыря попал священник Алексий Днепровский, ставший арестантом за желание снять с себя сан (РГИА. Ф. 796. Оп. 178. Д. 3300. Л. 84 об.). Из подземелья он уже не вышел. Подобные намерения церковная власть, как правило, не прощала.
Если узники простых тюрем рассматривались еще как человеки, и к ним проявляли гуманность, то с узниками монастырских тюрем обходились хуже, чем с сумасшедшими - ведь они были "еретики", не просто умалишенные.
После Раскола 17-го века монастырские тюрьмы были переведены в режим "фабрики смерти" и едва успевали расправляться с "еретиками", которыми внезапно стали все, кто не послушал Никона - который в конце концов сам оказался еретиком, бунтарем, поднявшим руку на государя, и был свергнут и исторгнут. Но вся страна стала либо жертвой, либо палачем.
Читать Евангелие или любую литературу узникам монастырей запрещалось - и это в то время, когда в государственных тюрьмах людех нормально кормили и обеспечивали доступом к Евангелию. Говорить о Боге в монастырской тюрьме запрещалось. Если "еретики" каялись, то тюремщики вносили их в отдельные списки. На свободу им было все равно не выйти, но "раскаянным" разрешалось раз в месяц общаться с соузниками в коридоре, и раз в полгода выходить на несколько минут на монастырский тюремный двор - только для "раскаянных" еретиков.
К примеру, в 1786 году «за упорство в расколе» в монастырские тюрьмы был помещен сторонник «древлего благочестия» Тимофей Трофимов (См.: РГАДА. Ф. 7. сп. 2. Д. 2693). Его несколько недель мучали, пытали, потом привлекли к самым тяжелым работам. Но тот не поменял своих убеждений, и его вскоре "заморили", как значится в монастырских документах - то есть казнили голодом. Другой узник той же темницы, старообрядческий епископ Аркадий (Дорофеев) держался в заключении «твердо и с честью» (Старообрядческие иерархи. М., 2002. С. 26). И тоже не увидел более света Божия - "умучали", сказано в дежурном отчете.
Пощады христоверам и другим "еретикам" не было. Инструкцией епископа Владимирского Иустина (Михайлова), выданной монастырским тюремщикам, предписывалось: «Иметь за ними строжайший надзор с прекращением им всякой возможности сношений между собою… и вообще с кем‑либо… » (Цит. по: Пругавин А.С. Старообрядческие архиереи в Суздальской крепости. СПб., 1903. С. 8). Одиночество становилось невыносимой пыткой: узники годами не слышали людского голоса. Инструкция Михайлова неукоснительно соблюдалась.
Служители государственной церкви в Суздальский монастырь тоже попадали - ведь и среди них были богоискатели, дети Божии. В 1890 году здесь томились 12 таковых невольников, включая одного архимандрита, пятерых священников, двух иеромонахов (РГИА. Ф. 1574. Оп. 2. Д. 83. Л. 4).
Старообрядческий историк Федор Мельников писал о тысячах и тысячах христиан, которых сгноили в многочисленных монастырских тюрьмах по Руси:
«Вдумайтесь сколько-нибудь в эти страшные, роковые цифры – и леденящий ужас охватит вашу душу, острая боль сожмет ваше сердце…»
Пощады "еретикам" не было.
Даже взглянуть на небо, что могло бы дать утешение, не представлялось возможным. Забранное массивной железной решеткой, окно тюремной камеры открывало вид лишь на высокую каменную стену, надежно ограждавшую узников от внешнего мира (РГИА. Ф. 1574. Оп. 2. Д. 83. Л. 4).
Порядки в монастырских тюрьмах пытались как-то регулировать русские государи. Еще император Александр I в 1824 году приказал бывшему министру внутренних дел Виктору Кочубею:
«Составить план к лучшему размещению арестантов, наблюдая, чтобы каждый из них имел одну небольшую комнату и чтобы ни под каким видом не находилось по несколько человек в одном покое» (РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 4043. Л. 1 об.).
Но эти благие попытки улучшить жизнь монастырских узников, которые представляли собой широкую религиозную палитру России, были отвергнуты руководством церкви. Сотни несчастных доставляли ежегодно в один только Суздаль с разных концов области. Куда все эти люди потом девались - неизвестно. Но рядом с монастырем обнаружены гигантские захоронения - множество тел, сваленных в одну яму. В общем, ясно, откуда взылись эти тела - монахов так не хоронили.
«Редкая из религиозных сект России не имела своего представителя в стенах Соловецкого острога»,
– утверждал дореволюционный автор Михаил Колчин (Колчин М.А. Ссыльные и заточенные в Соловецком монастыре в XVI–XIX вв. // Русская старина /РС/. 1887. Т. LVI. С. 45).
Попав на Соловки при императоре Александре I, монах Авель (Васильев), о котором мы немало писали, как и о его удивительных пророчествах, вспоминал:
«Архимандрит уморил невинно двух колодников, посадил их и запер в смертельную тюрьму, в которой не токмо человеку жить нельзя, но и всякому животному невместно: …в той тюрьме темнота и теснота… дым и угар… скудость одежд и пищи, и от солдат истязание и ругание, и прочая таковая ругательство и озлобление многое» (РС. 1875. Т. XII. С. 424).
Авель пытался усовестить архимандрита, но попал в «самые тяжкие тюрьмы» (там же).
Некоторых заключенных запирали в каменный небольшой «мешок», где не было возможности даже прилечь, и, бывало, узник подолгу спал в полусогнутом состоянии. Связью с внешним миром служило крошечное окошко в двери – для очень скудного освещения (и то не всегда) и подачи скудной пищи.
«Одна мысль о таком житье леденит кровь в жилах…»
– признался Колчин, побывав на Соловках (Колчин М.А. Указ. соч. С. 57).
В 1880-е годы Соловецкие острова посетил Владимир Немирович Данченко. Знакомство с монастырской тюрьмой произвело на него тягостное впечатление:
«Сколько крови пролилось на эти сырые холодные плиты, сколько стонов слышали эти влажные мрачные стены!» (Немирович-Данченко В.И. Соловки… СПб., 1884. С. 115).
«Огромной гробницей» показалась Немировичу соловецкая тюрьма. Действительно, здесь требовалось страдать до могилы. «Кто попал в Соловецкий острог… – писал Немирович, – тот схоронен заживо» (Там же. с. 117). Причем «схоронен» в невыносимых условиях:
«В потрясающе мрачной темничной келье», где «все… прозеленело, прокопчено, прогнило, почернело. День не бросит сюда ни одного луча света. Вечные сумерки, вечное молчанье… точно… на дне глубокого холодного колодезя… легче – смерть!» (Там же. С. 118, 122).
Это, увы, не исключения. Церковь использовала чуть не каждый подвал, в том числе и колоколен, обращая их в тюрьму для инакомыслящих - то есть сумасшедших, еретиков. Место для заключения было отведено даже под крыльцом многих церквей и монастырей в городе. Церковных узников помещали в земляную тюрьму, где многих до смерти заедали крысы. Считалось, что если человека в монастырской тюрьме съели крысы - значит Бог не защитил этого еретика, как защитил Даниила в рву со львами. И только с середины XVIII века "еретикам" разрешили пользоваться для защиты от крыс палкой. Иеромонах Иероним (Лаптев), заточенный в Соловецком остроге и несколько лет сражавшийся с крысами, назвал это "святое место" - адом (РС. 1891. Т. LXXI. С. 188).
Валерий Викторович Вяткин – кандидат исторических наук, член Союза писателей России - пишет:
"Имелось на Соловках и «лобное место», служащее для наказания узников. В ход шли розги, палки, кнуты, шелепы. Искромсанные тела, пролитая кровь – жестокости совершались изо дня в день. Широкое поле деятельности открывалось для садистов. А рядом совершались богослужения, звучала проповедь о любви к ближнему…
Справедливости ради надо сказать: при гуманных монастырских настоятелях положение узников несколько улучшалось. Но много ли гуманных архимандритов насчитывает история Соловков?"
С приходом к власти большевиков на Соловках появился Лагерь особого назначения. По сути, ничего нового, продолжение традиции. Но пресловутый СЛОН всем известен, хотя в сравнении с дореволюционными ужасами, которые пережили эти места, это был уже почти курорт.
Закрытие монастырских тюрем и некоторые выводы
Монахам, как позднее и пришедшим на их место чекистам, требовалось привести невольников к раскаянию, и методы были у тех и других очень схожи: через заключение, запугивание, голод, унижения и пытки. Кстати, в русской публицистике 1903-1907 годов есть много призывов со стороны честных священников, писателей к покаянию о тех зверствах, которые люди в рясах совершали за толстыми стенами монастырей. К сожалению, их не услышали церковники. Но услышал государь.
В начале 20-го века (в 1905) Николай Второй запретил церкви содержать свои собственные тюрьмы, запретил церкви пытать и казнить "еретиков" и "отлучников". Интересно, что именно с попытки государя закрыть эти тюрьмы в 1905-ом году и запретить церковникам пытать и казнить людей и начался конфликт между государем Николаем и церковными иерархами - конфликт, в ходе которого иерархи начнут в открытую расшатывать царский трон, так что в последние годы они даже не скрывали своих намерений - скинуть царя. Фактически "революция" 1905 года была попыткой уже тогда скинуть государя за его "дерзость" в отношении "исконного права" церкви самостоятельно выносить и приводить в исполнение смертные приговоры.
Это убеждение пришло церковному руководству еще в 1905-ом, когда государь окончательно устранил "государство в государстве" лишив церкви права самостоятельно судить и казнить людей. Одновременно с этим были закрыты и многие монастырские тюрьмы.
Выводы ОС
Я очень сильно сократил здесь материал о том, что ожидало героев романа Мельникова-Печерского, когда их обнаруживала церковная инквизиция. И все равно они не сдавались, не переводились! Все равно любовь к Богу, к Иисусу Христу, чей Дух жил в этих людях - не давала им сдаться и сломиться перед всеми угрозами и мучениями. Все равно и священнослужители, и господа, и офицеры, и солдаты, и простые рабочие и крестьяне - будут искать и находить то самое желанное, самое великое, что оставлено Отцом детям Своим на этой Земле - Царство Божие, которое есть внутрь нас! И во свидетельство того, как велико, и как прекрасно это Царство - которое в наши дни вырвется, наконец, и наружу - и жили, и любили, и поклонялись Богу миллионы русских людей, которые нашли свое хотя бы смутное, но отражение в романе "На горах".
Последующие публикации в рамках этого цикла будут светлыми, как те люди, которых они нам представляют. Наших братьев, наших сестер - тех, кто за поколения до нас испытали и пережили этот "слишком ранний рассвет" Святого Духа над Россией. Про таких людей апостол Павел писал:
36 другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу,
37 были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления;
38 те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли.
39 И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного,
40 потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства. Послание к Евреям 11