Игнорирование себя – это не распространенный термин. В гештальт подходе и других направления психотерапии чаще говорят о диссоциации.
Чаще всего игнорируются / диссоциируются какие-то чувства, переживания, мысли, части тела или ситуации. Например, моя подруга «для удобства» часто сидит, подложив под себя левую ногу. А потом совсем не может на неё наступить, так как она полностью немеет. И никакие мои напоминания, что ей снова будет больно, что так делать не следует, не помогают изменить это её поведение. Моя подруга игнорирует боль в левой ноге до тех пор, пока она не лишается чувств.
Вообще в том, что вы читаете эту статью есть некоторый парадокс. Если вы уже заинтересовались этим вопросом, то возможно есть какая-то часть вас, которая хотела бы вашего внимания, но вы с ней не настолько близки, как с остальными. То есть вы её уже как-то заметили, но не приложили усилий, чтобы её рассмотреть. Отчего же так происходит?
Игнорирование / диссоциация чаще всего формируется при травматическом опыте. В такой ситуации случается что-то неожиданное и угрожающее комфорту, отношениям, жизни или здоровью, то есть вызывающее чрезмерные переживания или избыточную физическую нагрузку.
В результате часть такой ситуации и сложившейся в ней опыта (в виде чувств, переживаний, мыслей, воспоминаний или частей тела) человеком присваивается, а часть – «остаётся за кадром». Этот опыт вроде бы у человека есть, но он о нём не вспоминает и никак про него не говорит. Гештальт-терапевты, описывая такую личность, говорят о том, что какая-то часть его личности вытеснена в фон. И задачей психотерапии оказывается возвращение человеку его игнорируемой / диссоциированной части.
Важно отметить, что диссоциация может проявляться по-разному у разных людей, и не всегда она связана с травматическим опытом. Например, игнорирование / диссоциация может быть вызвана хроническим стрессом, длительным психическим напряжением или другими факторами, которые приводят к тому, что человек теряет связь с собой и своей реальностью.
Из-за диссоциации после произошедшей травмирующей ситуации человек не в состоянии её прожить полностью и использовать результаты этого проживания на благо настоящего. А в настоящем это может привести к систематическим конфликтам с партнером насчёт одного и того же вопроса, неспособности продвинуться по карьерной лестнице, коммуникативным проблемам с собеседниками с определённой характеристикой или хроническим болям без причины.
Исправить сам человек такие сложности не может. Потому что в момент травмирующей ситуации человек не смог поделиться своими чувствами или иначе отреагировать и осознать происходящее с ним. И он вынужденно оставляет у себя в психике эту ситуацию в её первоначальном и никак не адаптированном под его возможности варианте. Но в её бессознательной части – в фоне.
Если иллюстрировать это состояние, то можно предложить такую метафору. Вы хотите избавиться от старой мебели, с которой у вас связно много воспоминаний, и решаете её кому-то отдать. Но вместо того, чтобы сделать фото и отправлять его потенциальным новым владельцам, вы таскаете мебель с собой везде, куда идёте. А ваше окружение уже привыкло к тому, что вы всегда с этим увесистым багажом, поэтому даже не удивляется. И вам тоже кажется нормальным, что вы так поступаете, так как иного способа вам никто не подсказывает и у вас нет сил его найти.
На консультации у психолога такой человек может даже рассказывать о своём травматическом опыте, но не считать его таковым. Например, рассказывает о происходящем, если травматическая ситуация была хронической, долгой, но какую-то часть жизни не может описать. У него есть слова для описания всего рабочего дня, где много стрессов и конфликтов, но вечер у него куда-то исчезает и слова заканчиваются. И у терапевта не складывается ощущение гармонии от рассказа такого клиента. Терапевт может поделиться своими наблюдениями и ощущаемыми нестыковками в рассказе, но клиент вряд ли отнесётся к ним положительно. Например, терапевт заметит ту мебель из примера и спросит про неё, а вас сильно удивят или даже рассердят вопросы о том, каково вам всегда её носить с собой или можете ли вы кому-то её оставить.
Если речь идёт о терапии и в ней уже прошло достаточно времени, то терапевт может предложить клиенту посмотреть внимательнее на это прошлое. Тогда эта поддержка поможет сделать бессознательное сознательным и произойдет интеграция, которая противоположна игнорированию / диссоциации.
Возможно ещё более сложное стечение обстоятельств: человек так привык диссоциировать часть своей жизни, что уже и не может себе представить иную реальность. Например, имея в детстве ситуацию насилия, уже взрослый человек рассказывает об этом опыте и обозначает, что ничего не испытывает к насильнику, не обижается, не злится. Внутри него насилие как будто выжгло часть души, но он выжил и вырастил на этом участке что-то достаточно здоровое и живое. Вернуть этот выжженный участок уже не сможет ни терапия, ни какие-то другие способы обхождения с психикой. И тогда задачей терапии становится помощь в принятии невозможности интеграции диссоциированной части и содействие в выборе способов жизни в условиях такой диссоциации. В ситуации насилия в детстве – это признание потери ощущения безопасности или утраты наивности и доверия к близким. Согласитесь, тоже непростая задача, верно?
В любом случае, если вы заметили, что у вас или у кого-то из ваших близких присутствуют признаки диссоциации, обратитесь за помощью к квалифицированному специалисту. Терапия может помочь восстановить контакт с собой и реальностью, а также справиться с последствиями травматического опыта или других факторов, вызвавших диссоциацию.
Да прибудет с вами сила закрыть гештальт!
П.с. Исправленная версия статьи. Надеюсь, что предыдущую версию все уже забыли. Там было мало примеров про мебель и много терминов, принятых среди гештальт-терапевтов.
Автор: Алиса Галкина
Психолог, Гештальт-терапевт
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru
