Мама дорогая… Это же партизаны! Догадка так ошеломила меня, что даже закружилась голова. Господи… Да разве такое возможно? Как в кино… Вот тебе и Врата. А ведь колдун предупреждал, что опасно их открывать! Но нет, же… нос обязательно всунуть нужно! И что в итоге? Девочек не спасли, воскрешение ведьмы не остановили, зато сами оказались, хрен знает где!
Нас повели по осеннему лесу, и я постоянно ежилась от холодных капель, падающих с мокрых ветвей. У меня уже зуб на зуб не попадал.
Наконец между стволами деревьев показались какие-то строения и люди. Как только нас вывели на поляну, все повернули головы. Мужчины удивленно таращились на наш дуэт в ночных сорочках и на их лицах стали появляться улыбки.
- Лёнька, а что это с вами за барышни в неглиже?
- Неужто шпионок поймали безтрусых?
- Нет, нет, паря! Это Лёнька с Мишаткой себе невест привели!
Мужчины, конвоирующие нас в штаб лишь беззлобно огрызались на эти выкрики. Несмотря на страх я с интересом рассматривала все, что нас окружало. Да здесь большая стоянка! Землянки, шалаши из еловых ветвей или как их называли в то время - «заслоны».
- Сюда, - меня подтолкнули к одной из землянок и мы с Кларой вошли внутрь. У меня даже дух перехватило. На грубо сколоченном столе лежали развернутые карты, во всю стену был растянут кусок красной материи с вышитыми в углу серпом и молотом. С боковой стены на нас угрюмо косился Сталин, а со второго портрета ласково улыбался Владимир Ильич. Под ними находилась радиостанция.
- Это еще что такое?!
С перепуга мы с Гестаповной вытянулись в струнку, держа перед собой иконы и свечи. Кровь пульсировала в ушах с такой силой, что казалось, сейчас я потеряю сознание.
Из-за стола вышел высокий мужчина в военной форме. Его талия была перетянута широким ремнем, через правое плечо шла портупея, а в начищенных до зеркального блеска сапогах можно было увидеть свое отражение.
- Похоже, что богомолицы! – отрапортовал мужик с черной бородой.
- А почему раздетые? – командир подошел ближе, пристально рассматривая нас.
- От немцев бежали… - хрипло протянула Клара, подкатывая глаза. – Еле убежали…
- Откуда именно? – мужчина заложил руки за спину и переключился чисто на Гестаповну, которая находилась на грани обморока. Ее рука со свечкой дрожала, а челюсть от страха съезжала в сторону.
- Так оттуда… - она махнула трясущейся головой в сторону.
- Из Романовки что ли? – уточнил командир и Клара кивнула.
- Из Романовки.
- Там немцы всех в амбаре сожгли, - его голос прозвучал угрожающе. У меня подкосились ноги в предчувствии надвигающейся расправы. Как пить дать расстреляют…
- Всех. Под чистую! – надрывно заявила Гестаповна, и затянула: - Святы-ы-ы-ый Боже-е-е-е! Святы-ы-ы-ый крепки-и-и-ий!
- Хватит! – рявкнул военный, и она заткнулась на самой высокой ноте.
- Всех сожгли фрицы, а мы сбежали! Лесом пошли, тропами забытыми! – подруга почти стонала, пытаясь оформить свои брехни более правдоподобнее.
- Леонид, приведи Ольгу, - вдруг приказал командир. – Побыстрее!
Я еще больше испугалась. Что если эта Ольга из той самой Романовки? Вот и вскроется, что мы врем!
- Послушайте… - я глубоко вдохнула, решив, что сейчас скажу правду. Черт… это будет вообще треш! Нельзя… - Мы не враги и не шпионы. Вы ведь сами видите, что у нас только молитвы да иконы…
- Товарищ командир, я туточки! – послышался грубоватый женский голос за нашими спинами.
- Оля, отведи этих барышень в медпункт и обыщи. Не нравятся они мне, - распорядился командир. – Странные какие-то бабы…
- Ну, шо, мадамы, вперед на досмотр! – рявкнула она.
Мы медленно развернулись и увидели здоровенную бабищу в гимнастерке. У нее во рту торчала папироса, а в кобуре явно был на огурец. Нам ничего не оставалось делать, как выйти из штаба и потелепать за ней. Сзади шли все те же мужики с ружьями.
Медицинская землянка была очень маленькой. В ней помещался только хирургический стол, печурка, стул, шкаф с лекарствами и носилки.
Сжавшись в углу, мы наблюдали за женщиной, которая поудобнее устраивалась на стуле.
- Чего стоим? Раздеваемся… - она выпустила изо рта кольцо сероватого дыма. – Не стесняемся!
Нехотя стянув с себя сорочки, мы замерли, не понимая какого черта она таращится на наше междуножие.
- А шо это вы облезлые в срамных местах? – Оля подозрительно нахмурилась. – С каких это пор богомолицы вареники свои выщипывают?
Эпиляция выходила нам боком. Вот что говорить?! Как объяснить отсутствие растительности?!
- В детстве мамка кипятком ошпарила в бане, вот с тех пор и не растет ничего, - пропищала Клара.
- Обеих?
- Так сестры мы. Двойняшки, - плела на голубом глазу Гестаповна. – Вдвоем и попали под струю… Орали жуть. Я потом неделю говорить не могла. А сестре ангел привиделся. Сказал, что будем мы проповедницами, благую весть нести… Хотите весть?
Гестаповна сейчас напоминала свидетеля Иеговы.
Епрст… Под какую мы струю попали?! Я на секунду прикрыла глаза. Все, нам хана, если проповедница не заткнет свой фонтан с благими вестями.
- Посидите здесь, плюш потертый… И не трогайте ничего, - бабища окинула нас внимательным взглядом и, затушив папиросу о подошву сапога, вышла.
Мы услышали, как задвигается засов, и бросились натягивать сорочки.
- Ну что, расстрел? – я прижалась к печурке. – Допрыгались!
- За что расстрел? За эпиляцию? – возмутилась Клара, но вышло это у нее как-то вяло. – Может, расскажем им, что победа сорок пятого?
- Ага. Тогда точно нам кирдык, - я грозно взглянула на нее. – Не вздумай!
Прошло не менее часа. В землянке начинало холодать и мы уже дрожали, прижавшись, друг к другу. Потом послышались шаги и дверь открылась. Это вернулась Ольга. Она швырнула нам какую-то одежду и сказала:
- Быстро одевайтесь. Командир разговор к вам имеет.
Напялив на себя старые сапоги, юбки и дряхлые пиджачки, мы снова пошли в штаб. Я немного расслабилась, предполагая, что вряд ли бы нас стали одевать, если бы собирались расстреливать.
Ольга выставила нас перед командиром, после чего несколько раз обошла вокруг.
- Агрофена с Романовки вернулась. Хочет на этих взглянуть… Сейчас она умоется и придет. Я вам точно говорю, что врут они. Приблуды.
Мне стало плохо.
- Так ты говоришь богомолицы наши не такие уж и богомольные? – усмехнулся командир. – Без трусов, зато с иконами.
- У них и волос нет нигде, - хмыкнула Ольга. – Небось, точно шпионки иностранные! Или из проституточной сбежали! Благую весть нести!
И тут дверь в штаб распахнулась. В землянку заглянуло перекошенное мужское лицо.
- Немцы! Немцы-ы-ы-ы!
Моментально началось светопреставление. Беготня, суета, издалека послышались выстрелы…
- Бежим! – Клара схватила меня за руку. – Давай, Юлька!
Мы рванули в открытые двери, стараясь не смотреть по сторонам. Таким галопом я, наверное, могла бы бежать только из проституточной…
