В Фридландских воротах города Калининграда (а красиво звучит!) есть небольшой музей. Сами ворота недавно отреставрированы и очень хороши, а внутри музея была обнаружена такая карта:
Что сразу бросается в глаза?
Конечно же, выпуклость к северу от границы того, что когда-то называлось Мемельландом (можно по такому случаю заглянуть в прибалтийскую серию цикла о границах в Восточной Европе). Эта выпуклость – поместье Тауроген, которое стало владением бранденбургских Гогенцоллернов в результате брака маркграфа Людвига с Людовикой Каролиной Радзивилл, родившейся в Кенигсберге дочерью наместника Пруссии Богуслава Радзивилла, влиятельнейшего защитника кальвинизма в Великом княжестве Литовском.
Людвигу на момент вступления в брак было 15, а через шесть лет он внезапно умер, не оставив наследников. Молодая (младше его на год) вдова замутила сразу с двумя женихами, что вскрылось вскоре после брака, из-за чего враждебная партия пыталась лишить ее владений.
Но и сама Людовика умерла в 28, а Тауроген достался семье ее первого мужа. Он оставался прусским владением до 1793 г., когда в качестве «компенсации» за земли, утраченные в результате второго раздела, был передан урезанной Польше, а два года спустя технично вошел в состав Российской империи.
В 1807 г. в Таурогене Александр I подписал перемирие, за которым последовал Тильзитский мир с Наполеоном, а в 1812 г. прусский генерал Йорк вопреки воле своего короля подписал здесь конвенцию о нейтралитете в отношении России. В 1846 г. Николай I передал имение князю Васильчикову. Ну а сегодня это литовский город Таураге.
В заключение великолепная и с детства любимая карта из Большой советской энциклопедии, блестяще рассказывающая об истории границ Пруссии (Тауроген не забыт!:
Еще об одном моменте напоминает эта карта. Вместе с Таурогеном Гогенцоллернам досталось местечко Серее (пол. Sereje, нем. Serrey, лит. Seirijai), бывшее до 1793 г. самым восточным прусским владением (в 1795-1807 гг. границы Пруссии сдвинулись на восток еще больше, до самого Немана):
Прекрасно изданный Wielki atlas historyczny (Warszawa, 2003) ничего об этом не знает (или не хочет знать):
А мы вот помним.