– Не бойся. Не сбегу,– ухмыляюсь я.
– А ты красивая, Риша. И злая. Я очень люблю такую органичную смесь.
– Правда, ты когда это заметил, дорогой?
– Сейчас.
– Тогда извини. Ты мне дал слово пацана. Прости… бизнесмена. Давай не будем выходить за рамки договоренностей.
– Хорошо. Пока ты сама не решишь, что семья все же должна быть настоящей.
– Витя, у нас ее не было с самого начала. Я уже пережила иллюзию настоящей семьи.
Едем молча. Я смотрю в окно, на пробегающий пейзаж, умирая от свившегося внизу живота страха и чувства отвращения к себе. Я боюсь смотреть в глаза Северцева. Хотя… Если все что сказал Витя правда. То я скорее всего для этого непостижимого человека. Тоже всего лишь очередной трофей из списка его пороков. Так проще себя уговорить. Так легче предать.
Водитель паркуется у высокого крыльца старинного здания, которому требуется ремонт. Игнорирую руку, протянутую мне Витей. Выбираюсь из громадной черной машины, сверкающей лаком. Слишком резкий контраст между разными жизнями.
– Закончим тут, я хочу погулять по магазинам,– бросаю Вите, стараясь выглядеть равнодушной. Получается отвратительно, но он, вроде удовлетворен.
– Захотелось тряпок?
– Да, брендовых и дорогих. Хочу, чтобы меня облизывали в магазинах, – единственное, чего мне хочется сейчас, отмыться от липкой грязи. Но я держу это желание в себе, поддерживая имидж богатой стервы.
– Хорошо, я поеду в офис, потом водитель в твоем распоряжении.
– Боишься, что я смоюсь, дорогой? – хихикаю глупо. Да уж, я сама себе противна.– Не дождешься, милый. Некуда мне больше. Вы, Половцевы, отрезаете все пути к отступлению без наркоза, наживо.
– Боюсь, что у меня украдут такую красавицу,– Витя похож сейчас на гиену. И прижимает меня к себе по-хозяйски. Господи, вот соглядатай мне сегодня вообще не нужен.– И запомни, Риша, ты тоже Половцева. Ты королева этого мира.
– Витя, я хочу побыть одна. Королевы имеют на это право?
– Ладно, но вечером я хочу тебя…
– Витя…
– Пригласить на свидание,– кривится мой муж. – Пойдем, нас заждались.
*****
Это не она. Чужая женщина, с глазами цвета горчицы. Северцев даже не шелохнулся, когда открылась дверь допросной. Устал. Вымотался.
– Здравствуй.
Он вздрогнул, услышав тихий голос, показавшийся механическим, неживым.
– Апельсинка?
– Ирина Игоревна Половцева.
Только сейчас Северцев заметил за ее спиной прилизанного хлыща – ее мужа. На его лице улыбка победителя. Сердце пропустило удар. Будто под дых ударило.
– Зачем пришли, Ирина Игоревна? Проститься?
– Я вернулась к мужу. Прости, но там моя жизнь. Я не могу жить с нищим ментом в его убогой норе. Мне нравилась игра. Развлечение. Слишком пресной стала жизнь. Ты ее мне раскрасил ненадолго. Знаешь, иногда и устрицы надоедают. Пресыщаешься.
– Ира… Это же не ты.
– Ты так и не понял, Северцев. Я такая же, как мой муж. Я Половцева. Игры у нас такие. Он по проституткам, а я по идиотам ментам. Мне ты не нужен, и нужен никогда не был.
– Черт, Апельсинка… – прорычал Аркадий. Схватил ее за запястье своими руками, скованными наручниками. Она вдернула тонкие пальцы из его ладоней, брезгливо отерла их о дорогую костюмную ткань и покачиваясь на каблуках пошла к мужу. Обняла его, припала губами к его губам и Северцеву показалось, что ему в грудь вошел остро отточенный кинжал.
– Ты слышал, мусор, что моя жена сказала? Не приближайся к ней, или…
– Это было бы очень проблематично сделать,– хмыкнул Северцев. Дыра в груди казалась бездонной.– Я вас понял, Ирина Игоревна.
Он потерял счет времени. Не знал, сколько времени прошло с тех пор, как закрылась дверь за женщиной его уничтожившей. Она унесла с собой его душу. А оболочке совсем не важно время. Пустой оболочке.
– Северцев, на выход,– чужой голос заставил капитана вынырнуть из боли.
– В смысле?
– В смысле. Свободен.
Уже знакомый следак свалился на стул напротив, придвинул к Северцеву стопку бумаг.
– Отстегни его,– приказал вертухаю, стоящему за спиной. Аркадий потер затекшие запястья.– Подпишешь ксивы и на свободу с чистой совестью. Терпила забрал заяву, так что полетишь ясным соколом.
– Но почему?
– А мне как знать, кому ты там свою дешевую душонку продал, – хохотнул следователь.– Слушай, давай быстрее, дел у меня по горло. Там начальник твой в коридоре ножкой притопывает. На расхват ты сегодня, капитан. Прямо звезда отдела. Мы уж ставки делаем, кто следующий явится по твою персону. Некоторые ставят на Шерон Стоун. Но как по мне, та бабенка, что сегодня тебя посетила, в разы ебабельнее. Эй, с лицом что?
Северцев сжал кулаки, борясь с желанием растерзать зубоскала. И идти ему больше было некуда. Апатия, от которой выть хотелось.
– А если я не хочу уходить. Понравилось мне тут.
– Получишь тогда по шее от Козлова демократизатором. Северцев, и что ты за заноза в заднице? Одни проблемы от тебя. Вали уже. И еще, коллега, не лезь куда не просят и где тебе не рады, это добрый совет.
– Я его учту.
Королевы имеют право на все, кроме личного пространства, полной жизни и любви. Королевы могут ходить как хотят, но только туда, куда поведет их рука игрока. Они не бывают счастливыми, эти дурные королевы. И свободными не бывают.
– Что ты купила? Сумку? Оооо,– восхищенно сверкает глазами Липка, пожирая взглядом бумажный пакет в моей руке, с логотипом известной фирмы.– Неужели эта та…? Ну, которая из лимитированной серии? Кожа молодого быка, застежки из платины, подкладка прошита золотой нитью? Я бы душу продала… И чего тебе не хватает, Ирка?
– Не надо душу,– морщусь, делая глоток из тонкостенной фарфоровой чашки размером с наперсток.– Мне помощь нужна. Лип, погуляй за меня по магазинам,– бросаю на стол платиновую карту, выданную мне заботливым Витюшей. Он это не из щедрости сделал. Так легче следить, действительно ли его женушка лечит душевную рану покупкой дорогих тряпок.– Ни в чем себе не отказывай и сумка твоя.
– Ир, ты что задумала? – напряглась Липка, прищурилась кошкой, даже от пакета с сумочкой отвлеклась.
– Ничего. Мне просто нужно смотаться в одно место.
–Это место ментяра твой? Если да, то нет. Слушай, я понимаю все. Но ведь у тебя проблемы будут. И у меня, если Половцев прочухает что мы его за нос водим. Да и этот твой, Северцев… Не ломай парню жизнь. Она и так у него не айс. И сумка мне эта не нужна. Ну куда я с ней… дадут по башке еще из-за торбы. Да и что я положу в кошелку, которая стоит как Боинг? Дешевую губнушку, расческу и полупустой гаманок? Риш, не делай глупостей, а?
–Давно ли ты стала такой моралисткой? – кривлю я губы в улыбке.– Не бойся, я не полезу опять в омут с головой. Да и Северцева я предала. Он меня ненавидит, Липка,– сглатываю болючий колкий ком, растопыривший свои ядовитые шипы в моем горле. И не зови меня Ришей, пожалуйста.
– А как? – хлопает глазами подруга.
– Апельсинкой.
– Ох, Ирка, получу я по жопе. Прямо вот ей же и чувствую, что сумка эта мне будет стоить моей ослиной башки.
–Не ворчи. Купи себе еще тот палантин. Помнишь? Похожий на татарский шалаш, который. Тебе же он так понравился. Ну же. Такая будешь в нем чика, да с сумкой. Лухари вилладж. У тебя на работе от зависти все позагибаются. Особенно Лялькина, – голосом змея искусителя шиплю. Даже фамилию лютой Липкиной соперницы вспомнила. Вижу, что Липка ведется по алчному блеску в ее глазах.
– Этот шалаш стоит как однокомнатная квартира,– облизывается моя подружка.
– Как раз, как любят Половцевы. Дорого-богато.
– Но они же захотят увидеть, на что ты потратила деньги.
– Не захотят, им плевать, что я куплю. Так что, по рукам?
Через пять минут я стою на улице. Телефон я оставила Липке, которая сейчас, наверняка, задрав хвост носится по бутикам. По сути она права, я ее подставляю. Но мне от чего-то совсем не стыдно. Это ведь подруженька сдала меня Половцевым, я точно знаю. Делала она это из благих побуждений. Решила вернуть меня в богатую семью. Хорошая подруга. Заботливая. Но… Где уверенность, что сейчас она меня не сдаст? Ну я вас умоляю, какая женщина откажется от вожделенных тряпок. Да Липуся сейчас не помнит даже о том, что за бесплатный сыр всегда приходится расплачиваться.– Куда вам, мадам? – интересуется таксист, как по мановению волшебной палочки остановивший возле меня свой экипаж. Прям Сивка-бурка.
– Архив МВД,– отвечаю я коротко.– Если довезете быстро, минуя пробки, заплачу двойной тариф.
Зачем я еду туда? Не знаю. Может быть просто для того, чтобы убедиться, что Аркадий враль и подлец? Все равно мне не станет проще. Потому что я страшно скучаю по злобному великану. Что я хочу узнать? Где сейчас предатель, бросивший нас с мамой в детстве? Зачем? К чему мне эта информация? Он сломал и маму, сделал ее тем, кем она стала. Всю жизнь считала копейки. А потом продала дочь за сытую жизнь. И винить ее за это просто глупо. Она считает, что сделала меня счастливой. У меня есть все, что многим даже и не снилось. Наверное в ее понимании я просто глупая овца, не понимающая своего счастья. Сломанные судьбы. Искривленные понятия хорошего. И все это заслуга Майорова Игоря Александровича. Черт, я даже фамилию его вымарала из жизни и документов. И вот тебе на, снова он всплыл, снова портит мне жизнь.
Прибыли,– улыбается водитель.– Экспресс такси, мадам. Расплачиваться наличными будете?
– Вы просто Вин Дизель,– улыбаюсь я, достаю из сумочки купюры, которые даже не утруждаюсь пересчитать.
– Много,– хмурится дядька.– Давайте я вас подожду и отвезу куда скажете. И это, вы бы не показывали сколько у вас денег при себе. Мало ли подонков. А женщина вы красивая, и… У таких, как вы должна быть охрана. Если бы я был вашим мужем, я бы ни за что…
– Вы не можете быть моим мужем, потому что слишком хороший человек,– говорю я холодно. Выбираюсь из машины, дрожа от странного предчувствия надвигающейся катастрофы.
В архиве тихо. Настолько, что кажется воздух звенит от этой тишины гнетущей. Хочется просто развернуться и сбежать. Но, я гоню от себя эту мою слабость. Слишком часто я бегу от проблем. Предпочитаю плыть по течению. И еще, мне от чего-то страшно важно исполнить приказ чертова капитана.
– Мы не даем посторонним информацию о заключенных, осужденных по тяжким статьям,– механически говорит работница архива выслушав мой запрос. Стучит равнодушно по кнопкам клавиатуры. Абсолютное равнодушие, которое меня даже успокаивает.
– Заключенных? – это же ошибка. Мой отец не может сидеть в тюрьме. Что угодно, но не это.– Послушайте, я дочь этого человека. И мне нужно знать, где сейчас находится мой отец и жив ли он.
– Паспорт, данные о смене фамилии, свидетельство о браке,– даже не подняв на меня глаза диктует список эта молодая нахалка.– Запрос рассматривается в течение месяца. Оплата таксы за рассмотрение в кассе архива на первом этаже.
– Месяц это долго. Мне надо сейчас. Я заплачу, хорошо отбашляю, – да уж, я быстро учусь. Половцевы шикарные учителя.
– Я сейчас вызову охрану. Камеры наблюдения зафиксировали момент предложения вами мне взятки, – наконец то соизволивает опуститься до созерцания моей персоны мерзавка.– Хотите? Или все же по протоколу будем действовать? Запрос. Касса. Месяц.
– У меня нет месяца,– шепчу я. Скандал мне сейчас не нужен. Он сразу станет всеобщим достоянием. Половцевы мне не простят самовольства.
– Ничем не могу помочь,– заканчивает разговор сотрудница архива и демонстративно уходит, оставив меня одну.
Час на исходе. Надо спешить. Месяца у меня нет. Через две недели назначена процедура ЭКО. Да, Витя торопится. И мне очень интересно чем вызвана такая спешка. И что-то мне подсказывает, что Северцев не просто так навел меня на след человека, благодаря которому я увидела этот чертов свет.
– Сука ты, Северцев,– бурчу себе под нос. Спускаясь по ступеням. Таксист так и не уехал. Ждет меня. Смотрю на часы. Успеваю.
Липка ждет меня в фойе, навьюченная сумками, как довольная верблюдица. Улыбаюсь, она порезвилась по-взрослому. Выдоила счет Половцевых на кругленькую сумму. Что ж, это ей подарок от них за помощь в моем порабощении.
– Слушай, мне страшно. Телефон звонил раз сто.
На дисплее и вправду куча пропущенных от мужа. Набираю номер. Телефон отзывается сразу злым голосом моего благоверного. Испугался Витюша. Аж задыхается.
– Милый, прости, я отключила звук на телефоне,-не дав ему возможности на мменя наорать, пою в трубку, наслаждаясь Витиным замешательством.– Ты же простишь свою Ришу? А я тебе купила галстук. Красивый такой, с ослом из шрека. Тебе пойдет, милый. И еще подарочек.
Ухмыляюсь, представив лицо мужа, когда я подарю ему то, что лежит у меня в сумке.
– Подожди. ты что так дышишь странно, Витя? Ты в порядке?
– Да, дорогая,– судя по зубовному скрежету он совсем не в порядке. Я удовлетворена. – Я пришлю за тобой машину. Отец ждет нас сегодня к ужину.
***
Боли Северцев не чувствовал. Выболело все за годы одиночества. Вытерлось. А теперь еще и душу у него унесла рыжая чертова баба, без которой дома хотелось выть и лезть на стену. Она его спасла. Она его предала. Она его уничтожила.
Аркадий надел неглаженную рубашку, посмотрел в зеркало, ухмыльнулся. Небритый, измятый. Человек у которого ничего не осталось. Вышел из квартиры, в которую возвращаться теперь мог только до беспамятства накачавшись алкоголем в дешевом баре.
– Пропился? – Петр посмотрел на Северцева с неприкрытой жалостью.– Стучать в кабинет начальства не учили?
– Ты меня вызвал, чтобы отповедь прочитать? – ухмыльнулся капитан, свалившись на стул, стоящий возле стола старого друга.– Так зря. Поздно меня воспитывать. Этим неблагодарным делом надо заниматься, когда воспитуемый поперек лавки лежит. Потом бесперспективно.
– Кеш, слушай, тебе придется…– полковник отвел глаза. Северцев ухмыльнулся. Примерно этого развития событий он и ожидал, когда ехал в родной отдел, на работу. Которой посвятил почти всю свою сознательную жизнь.– Черт, дружище, я все что мог, сделал. Но тебе придется писать рапорт на увольнение. Тут я оказался бессилен. Знаешь, сейчас чистки идут. Я…
– Да спокойно, Петь. Я сам хотел,– поморщился капитан. Ему было неприятно смотреть на то, как его лучший друг, всегда честный и решительный, мнется и прячет глаза. Странно, но и сейчас Северцев ощущал лишь глухую пустоту в груди. Никакого сожаления и других чувств. – Давай бумагу. Она все стерпит.
– Слушай, Михалыч, я может помогу тебе с работой? Одному коммерсу нужен начальник охраны. Зарплата даже лучше, чем в ментовке, и соцпакет. А график…
– Ты уже помог. Спасибо, Петро, что со шконки меня сдернул,– равнодушный тон. Да ему плевать сейчас было на все вокруг. Хотелось снова забиться в свою раковину, снова до беспамятства упиться, чтобы выпасть из поганой реальности.
– Меня, Северцев, к документам на пушечный выстрел не подпустили. Дело твое на особом контроле было. Я сунулся было, но… Мне неполное влепили… Ты не в СИЗО, только потому, что баба твоя подсуетилась. После ее прихода дело развалилось. Половцевы тут боги, мать их. Хотят казнят, хотят милуют. Иначе сидеть бы тебе не пересидеть. Лет восемь корячилось тебе брат, с конфискацией. Аркаш, ты чего? Ты в порядке?
– Ты уверен? – прохрипел капитан. Ему казалось, что чертова планета ускорила свое верчение, как адская карусель. До искр в глазах, до дурноты и разрыва сосудов.
– Я думал ты знаешь. Северцев, давай я медика нашего кликну. Тебя не парализовало, случаем? Улыбнись, сука такая. Мы из таких задниц с тобой выползали, не дай тебе бог в моем кабинете отдуплить.
– Это, значит…
– Ничего это не значит. Кеша, ты у нас такой дурак по субботам, али как? Думаешь кто тебе шконку организовал? Я ведь говорил тебе не лезь? Говорил. Они обозревшие, зажравшиеся волки. И баба эта – Половцева. Скучно ей стало, а ты просто под руку подвернулся. Хорошо хоть капля порядочности в ней все же осталась. А может трахнул ты ее качественно. Северцев, очнись ты уже. Приди в себя. Найди себе простую бабу, чтоб борщ варила да трусы твои чертовы сатиновые стирала.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги Максимовская Инга