Наташа даже предположить не могла, каким способом её новая квартирная хозяйка предполагает разрешить эту поистине гибельную для неё проблему. Но решение оказалось простым и внезапным – её просто прописали у себя дома на постоянной основе! Так у Наташки появился постоянный адрес проживания. И формальное основание для того, чтобы ей, родной матери, Анютку всё-таки отдали. Аннулировав, естественно, опекунство Люськи.
Со змеиной душой 10
– Ну, с Богом! – Анастасия Михайловна всерьёз перекрестила притихшую перед отправлением поезда Наташу. Они приехали на вокзал рано утром, и теперь, когда до времени отправления оставалось десять минут, женщина торопилась дать Наталье последние советы и наставления.
– В Москву приедешь ещё засветло. Так вот – никогда в таких случаях не ломись даже в открытые двери. Понимаешь, о чём я? Ни к этому своему Артёму, ни к его родителям прямо с дороги ни ногой. Сначала остановись где-нибудь. Пусть это будет даже самый дешёвая гостиница. И лишь выспавшись, всё в уме ещё раз прикинув, максимально успокоившись… Наведя на моську макияж, наконец – отправляйся штурмовать свои вершины. И помни, девонька – тебе дочку поднимать. Не скажу, что все средства хороши для того, но своё уж не упусти. Без хабальства, спокойно и взвешено…да что я тебя накручиваю? Вижу ведь, какая ты. С Богом, Наташенька!
---
– Здравствуй, Тёма.
Она изо всех сил постаралась, чтобы голос не дрогнул. Но как было удержаться от этого, если перед ней стоял человек, чьей копией была Анютка. Да господи, будь сейчас она с нею, разве возникли бы у Артёма хоть какие-то, даже гипотетические, сомнения, что это его ребёнок. Хотя, время человека меняет. Может, её тогдашний Темка сейчас уже вовсе не такой.
Да нет! Вроде всё тот же. У того в душе в самом деле со скрежетом, с болью всё вставало на свои места. Частички пазла с щёлканьем вклинивались в те давние гнёзда. И каким же мелким стало казаться всё предшествующее вот этому моменту.
– Здравствуй, Наташа. Господи, как же долго тебя не было в моей жизни. Где ты была? Куда пропала? Я звонил.
Они не сговариваясь, отошли от дома и завернули в ближайшее кафе, заняв там угловой столик. И смотрели, смотрели друг на друга, не в силах оторваться. Наташа именно в этот момент отказалась от хитроумного плана, с осторожными подходами. И решилась рассказать по-прежнему любимому человеку обо всём. И о тюремном сроке, и о своей неприкаянности, и о том, что на эту совсем недалёкую поездку ей, ранее благополучной папиной дочке, пришлось копить деньги почти год. Об Анютке только пока решила умолчать – посмотреть реакцию Артёма на остальное.
Он слушал её, почти не перебивая. Так, иногда уточнял некоторые моменты – и мрачнел по мере повествования всё больше. А потом не выдержал.
– Наташка, ты мне точно всё рассказала? Почему ты сразу, как тебя выпустили, не поехала в Москву, не стала меня искать? Что ты там в своём поселке забыла?
Наташа аж поперхнулась.
– Артём, ты хоть представляешь, в каком виде человек выходит оттуда? Да на любом, будь то мужчина, женщина, стоит печать, что он сиделец! Я и сейчас по Москве шла, и всё боялась, что меня первый встречный полицейский остановит и выдворит за пределы города. Мне надо было хотя бы немного в себя прийти. Я… Тёма, я ведь к тебе по конкретному поводу приехала. Помоги с работой? Я ведь квалифицированный финансист, не просто какой-то там бухгалтер с годичными курсами в колледже. Ты же меня знаешь…
– Да Наташа… – чуть не задохнулся от радости Артём. – В какую угодно фирму! Я теперь тебя никуда от себя не отпущу. А раз так… Ты извини, конечно, солнце моё, но за границей я теперь всё равно работать не буду. Да и не жалко. Это не главное.
Наталья хотела спросить, почему. Но не спросила.
– Нет! Здесь, в Москве, я пока остаться не могу, – она решительно накрыла его ладонь своей. – Поверь – есть причина. Мне сначала нужно там всё разгрести.
– Наташенька, - у него аж зубы свело от нежности, – мне тоже нужна отсрочка. Мне ведь тоже здесь теперь придётся многое разгребать. И на это тоже понадобится немало времени. Так что, берём тайм-аут?
– Берём.
- Ты где остановилась?
- Да так. Да какая разница.
- К себе пока не приглашаю. Не могу. Мне сейчас там генеральную уборку сделать нужно. Ты бы знала, сколько всего там выгребать. А потом ещё баталию с мамой и папой выдержать. Но они чуть позже меня поймут и простят.
– У тебя там… женщина? – помрачнела Наташа.
– У меня там невеста, солнце. Помолвка с которой прямо сейчас превратится в радикальную размолвку.
– Тёма, - разом сникшая Наташка закусила губу. – Не надо. Не ломай ничего. Не хочу тебе жизнь портить. Я ведь всё понимаю и ни на что не претендую. Да, я прошу у тебя помощи с устройством на работу. И всё. Мне больше ничего не надо, поверь. Просто с судимостью меня нигде не берут, и обратиться мне больше не к кому. Но прошу: не надо ничего ломать.
– Надо! – Он впервые за всё время почувствовал себя легко и свободно. – Это был брак по расчёту, результат соглашения моих и её родителей. Имелась в виду моя работа за рубежом. Наташ, теперь-то что об этом? Давай мы с тобой ещё погуляем. Хотя нет. Пойдём заберем твои вещи, и поселишься в гостинице.
Он, не слушая возражений, вытащил девушку на улицу: "Пойдем немного пройдемся".
Он опять привел ее к своему дому, завёл машину и повёз в пятизвёздочный отель.
– Тёмка, ты с ума сошёл! Это почти моя месячная зарплата! – ужаснулась Наташка, когда он у стойки администратора оплатил номер за сутки.
– Привыкай, - он поцеловал её в нос. – А сейчас за вещами.
- Нет, не надо. У меня почти нет никаких вещей. Я сама схожу. Потом.
- Тогда отдыхай. Я вечером заеду.
Он выруливал со стоянки у отеля, а сам думал о том, что лишь бы Светочка закончила разговор со своей мамой и оставалась дома.
Она была дома, и сейчас примеряла свой очередной «мешок», крутясь перед зеркалом в рост так, будто на ней сидела вещь как минимум от Диор. Светочка то вытягивала губы уточкой, явно любуясь ими, то выворачивала чуть ли на сто восемьдесят градусов шею, пытаясь рассмотреть себя сзади. Хотя что там было рассматривать, если всё скрывал бесформенный балахон?
Артём нарочито громко клацнул замком двери и столь же громко кашлянул, обращая на себя внимание. И, наконец, дождался, когда женщина повернулась к нему лицом.
– Пойдём присядем, Светик. У меня для тебя новости.