Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев умер 9 ноября 1982 года будучи глубоко больным человеком. В последние годы правления он из статного и видного мужчины превратился в дряхлого беспомощного старика с провалами памяти, утратой координации и расстройством речи. Что привело к этому, и когда началась деградация личности?
Бывший Министр здравоохранения СССР академик Чазов вспоминал: "Начиная с весны 1973 года у Брежнева изредка, видимо, в связи с переутомлением, начали проявляться периоды слабости функции центральной нервной системы, сопровождавшиеся бессонницей. Он пытался избавиться от неё приёмом успокаивающих и снотворных средств. Когда это регулировалось нами, удавалось быстро восстановить и его активность, и его работоспособность. Он не скрывал своего состояния от близкого окружения, и они (некоторые – искренне желая помочь, другие - из подхалимства) наперебой предлагали ему свои рецепты лечения: различные препараты, в том числе и сильнодействующие, вызывающие у него депрессию и вялость".
Поскольку организм генсека тогда был ещё достаточно крепок, врачи довольно быстро выводили его из такого состояния, и никто из окружения не догадывался о возникавших осложнениях. Но "сердобольные" друзья продолжали предлагать свои услуги. А встречу с медсестрой Н. академик Чазов считал роковой для Леонида Ильича: "Её близость к Брежневу принесла ей немало льгот - трёхкомнатную квартиру в одном из домов ЦК КПСС, определённое независимое положение, материальное благополучие, быстрый взлёт от капитана до генерала её недалёкого во всех отношениях мужа. К сожалению, я поздно, да и, откровенно говоря, случайно, узнал всю пагубность её влияния на Брежнева... Во время одной из бесед с лечащим врачом Брежнева Н.Родионовым я узнал, что именно он, который должен был строго следить за режимом и регулировать лекарственную терапию, передоверил всё это медсестре, которую привлёк к наблюдению за Брежневым. Мягкий, несколько беспечный, интеллигентный человек, он и не заметил, как ловкая медицинская сестра, используя слабость Брежнева, особенно периоды апатии и бессонницы, когда он нуждался в лекарственных средствах, фактически отстранила врача от наблюдения за ним".
Понимая, что обычными призывами к соблюдению здорового образа жизни таких людей, как Брежнев, не убедишь, академик перенёс всю остроту проблемы на политическую основу, указывая ему на то, что сложно будет сохранить позиции политического лидера и главы государства, когда признаки астении, склероза мозговых сосудов и мышечная слабость станут видны не только его друзьям, но и врагам. В тот раз Брежнев согласился с Чазовы и не стал отмахиваться от него, как это бывало раньше. "Ты всё преувеличиваешь, - ответил он академику. – Товарищи ко мне относятся хорошо, и я уверен, что никто из них и в мыслях не держит выступать против меня. Я им нужен. Что касается режима, то я постараюсь его выполнять. В отношении успокаивающих средств ты подумай с профессорами, что надо сделать, чтобы у меня не появлялась бессонница... Ты зря нападаешь на Н. Она мне помогает и, как говорит, ничего лишнего не делает". И действительно, почти год после этого разговора, до середины 1974 года, Брежнев старался держаться и чувствовал себя удовлетворительно.
Но, видимо, большие физические нагрузки и сложные психологические ситуации, привели к тому, что генсек стал всё чаще нарушать режим. И как следствие – очередные срывы. Первый достаточно серьёзный срыв произошёл накануне визита Брежнева в Польшу на празднование 30-летия провозглашения республики. Врачам стоило большого труда привести его в норму, и 19 июля 1974 года восторженная Варшава встречала руководителя братского Советского Союза. На торжествах предполагалось выступление Брежнева, и врачи попросили его выдерживать намеченный режим. В ответ была бурная реакция Леонида Ильича в их адрес с угрозами, криком, требованиями оставить его в покое. Вечером он запретил пускать врачей в свою резиденцию, и, видимо, принял успокаивающие средства, полученные вероятнее всего от Н., которая оставалась с ним. Утром врачи, на сколько было возможно, привели его в "божеский" вид, но всё же, на встрече Брежнев вёл себя как странный или невменяемый человек. Советская делегация испытала неловкость, когда он начал дирижировать залом, поющим "Интернационал".
В конце 1974 года Брежнев перестал обращать внимание на рекомендации врачей, не стесняясь, под любым предлогом, стал принимать сильнодействующие успокаивающие лекарства, которыми его снабжала Н. и некоторые его друзья. Периодически, ещё сознавая, что сам губит себя, он соглашался на госпитализацию в больницу или санаторий "Барвиха", но, выйдя из тяжёлого состояния, тут же "убегал" чаще всего в своё любимое Завидово.
Брежнев всё больше и больше терял способность к критическому самоанализу, снижалась его работоспособность и активность, срывы становились более продолжительными и глубокими. В 1975 году скрывать их практически не удавалось. Да и он сам, окружённый толпой подхалимов, всё больше и больше уверовал в свою непогрешимость и своё величие, стал меньше обращать внимания на реакцию окружающих.
Потеря способности к самокритике было одним из ранних проявлений его болезни, связанной с активным развитием атеросклероза сосудов мозга. Она проявлялась в нарастающей сентиментальности, вполне объяснимой у человека, прошедшего войну и перенёсшего контузию. Особенно остро он переживал воспоминания о военных и первых послевоенных годах. Находясь в санатории “Барвиха”, он попросил, чтобы каждый день ему показывали фильмы с участием известной австрийской киноактрисы Марики Рокк. Картины с её участием были первыми цветными музыкальными фильмами, которые шли в нашей стране в тяжёлые послевоенные годы. Многие тогда переживали удивительные ощущения после просмотра этих фильмов. Вокруг была разруха, голод, смерть близких, а с экрана пела, танцевала очаровательная Марика Рокк, и этот мир казался далекой несбыточной сказкой. Брежнев посмотрел 10 или 12 фильмов с её участием, каждый раз вновь переживая послевоенные годы.
В связи со снижением критического восприятия у Брежнева случались и казусы. Один из них связан с телесериалом “Семнадцать мгновений весны”, который Брежнев смотрел в больнице. Дежурившая у него Н., у которой к тому времени сложились очень доверительные отношения с Леонидом Ильичём, при обсуждении картины передала как очевидное слухи, ходившие среди определенного круга лиц, о том, что прототипом главного героя Штирлица является полковник Исаев, который живёт всеми забытый, и его подвиг достойно не отмечен. Возбуждённый Брежнев тут же позвонил Андропову и серьёзно начал выговаривать, что у нас ещё не ценят заслуги людей, спасших страну от фашизма. Он просил разыскать Исаева, работа которого в тылу немцев достойна высшей награды. Когда Андропов начал резонно говорить, что он точно знает, что это вымысел автора, что за Штирлицем не скрывается реальное лицо, Брежнев этому не поверил и просил ещё раз всё выяснить и доложить. Исаева, конечно, не нашли, но награды были всё-таки вручены. Они были вручены исполнителям ролей в этом фильме, так понравившемся Генеральному секретарю.
- - - -
Информация и фото, используемые в статье, находятся в свободном доступе сети интернет.
Подписывайтесь на канал, оценивайте статью и обсуждайте её в комментариях, а также делитесь с друзьями в соцсетях!
Читайте также другие статьи канала:
- Небоскрёбы, небоскрёбы, а я маленький такой…
-