Журавлиный клин 36
Машина уехала, Женька остался стоять на дороге. Смеялся, плакал, опять смеялся. Вот ведь наваждение какое. Радость! Победа! Он побег вдоль деревни. У дома, где жили Иван с Дуней, остановился. Не знал, как себя вести. Страх всё еще сидел внутри, останавливал, сковывал. Но радость сейчас была сильнее. Смело шагнул во двор. Закричал: Дунька, Иван, Победа!!!
Крик его повис в воздухе. Женька растерялся. В окно выглянула тетка, зло проговорила: Чего орешь, свинья? Иди отсюда!
- Да нет, это ты теперь сама иди. Фашистка! – громко ответил Женька по-русски и тут же перешел на немецкий, в сильном волнении путая слова и вставляя русские. - Что, победили мы вас? Узнали, как на нас лезть? Весь мир хотели завоевать? А сами обос. рались! Ноги – то мы вам переломали. Прошло ваше время! Поиздевались вы над нами, фашисты проклятые. Галку уморили, Славку в лагерь угнали. Чтобы ни дна вам, ни покрышки. Сейчас наши придут, снесут тебе башку -то, и мужику твоему тоже. И не жалко! Не жалко!
Выскочил Иван, сгреб Женьку в охапку: «Тише. Что с тобой?»
- Наши! Наши приехали! Велели собираться. Сейчас они до соседней деревни доедут и вернутся. Сказали, что возьмут нас с собой.
Иван крепко обнял Женю.
- Погоди, надо Дуне сказать.
Быстро пошел к дому, Женька поспешил за ним.
Дунька была за домом на огороде.
- Дунька, бросай! - крикнул с ходу.
- Наши пришли! Наши! – закричал Женя. – Собирайся, сейчас с ними поедем.
Дунька застыла на гряде. Потом бросилась к парням, плакала, размазывая грязной ладонью, слезы.
- Игнатке надо сказать, - спохватился Иван.
Дружно пошли на другой край деревни. Громко разговаривали, смеялись. Не боялись никого. Немцы сидели по домам. Улица опустела.
Они не знали, в каком доме живет Игнат. Стучали во все по порядку, кричали, спрашивали Игната.
Жители открывали окна, говорили, что такого не знают, велели убираться прочь, ругались, плевали вслед.
Наконец, нашли. Игнат услыхал шум, вышел.
- Мои хозяева не знают мое имя. Они меня никак не называли, - Игнат не мог сдержать слез. Плакал. Был совсем худой, слабый. Видать, пришлось ему хуже всех. На руках и ногах чернели синяки.
- Тебя били что ли?
- Били, - Игнат поднял рубашку. Все тело было в рубцах.
- Ах, они звери! – Иван сжал кулаки.
- А давайте их подожжем, - предложил Женька.
- Не надо, убьют, - прошептал Игнат. – У хозяина ружье есть.
- Вот наши сейчас приедут и посмотрим, кто кого.
- Спичек жалко нет, - не расставался со своей мыслью Женька.
- А нас они не поймают? – боялся Игнат.
- Пусть только попробуют. Наши сейчас приедут. Покажут им.
Из дома вышел хозяин. Кричал и матерился, велел Игнатке идти на место.
- Не ори. Доорешься, что прикончат тебя, - Иван показывал хозяину, как его голова полетит с плеч. Игнатка съежился, спрятался за Женьку.
- Иди на место, русский свинья! – орал немец.
- А ты немецкий фашист, ноги тебе повыдергать. Гитлеру твоему хана пришла, и тебе придет! – кричал Иван.
Хозяин пришел в ярость, пошел в дом. Выбежал с ружьем. Выстрелил в воздух.
- Шнель! Шнель! – Заорал немец. – Русский свинья, шнель! Пошел на место! – он указывал Игнатке, чтобы тот шел в свою конуру. Тот не двигался.
Немец опять выстрелил. Игнат сделал шаг вперед, оглянулся на ребят. Те стояли растерянные, притихшие. Немец кричал проклятия. Игнат пошел к дому. Когда поравнялся с немцем, тот со всего маху стукнул его прикладом. Игнат упал. Иван с Женькой бросились к нему, но выстрел заставил остановиться. Игнат с трудом поднялся. Пошатываясь, пошел во двор.