Заслуга советских подводников в деле защиты Отечества, обеспечение суверенитета государства бесспорны и не подлежат сомнению, как и их заслуги, мужество и профессионализм при освоении Мирового океана. Однако советские подводники внесли свой вклад не только в изучение морских глубин, подводных течений и хребтов на морском дне, отличились советские подводники и в ходе освоения космического пространства. И дело не только в создании условий для тренировок космонавтов в условиях невесомости. В данном случае речь идет о проведении исследований для обеспечения расчетов траекторий полета искусственных спутников земли (ИСЗ). Кстати, в дальнейшем такие расчеты пригодились и для баллистических ракет!
После запуска первого ИСЗ в 1957 году возникла необходимость точных параметров такой величины как ускорение силы тяжести в различных точках земной поверхности. Измерение этой величины на суше не вызывает сложностей, а вот на акватории океанов возникают проблемы. Дело в том, что для измерения требуется неподвижная платформа, чему мешает волнение на море, даже незначительное. Выход нашли - решили проводить измерения на подводной лодке в подводном положении. Для этой цели решили отправить в по одной лодке в Атлантику и Тихий океан для проведения данных измерений. В Атлантику осень 1958 года была отправлена подводная лодка Б-82 (проект 611) в сопровождении танкера "Вилюйск", а в Тихий океан - подводная лодка Б-72 (проект 611). Лодкам предстояло совершить длительные походы с целью проведения гравиметрических измерений. Именно поход Б-72 мы сейчас и предлагаем вспомнить, причем со слов ее командира - капитана 3 ранга Голосова Рудольфа Александровича (1927-2022 гг.)
Как уже было отмечено, на Тихом океане "выбор пал" на подводную лодку Б-72 Камчатской военной флотилии, и ее командир получил задачу на подготовку корабля (причем в "секретном порядке") к дальнему походу, который должен был стать уникальным. Сами подумайте - дизель-электрической подводной лодке предстояло пройти по Тихому океану около 20000 миль без захода в порты и базы, дойти до 60 градусов южной широты! Продолжительность похода рассчитывалась на четыре месяца, при этом можно вспомнить, что автономность лодок такого типа составляла 75 суток, а дальность - 22000 миль (при усиленном запасе топлива). Для обеспечения лодки в океан также должен был быть отправлен специальный танкер для пополнения запасов и дальнейшего совместного плавания. Кроме того, на танкере должна была находиться часть экипажа однотипной ПЛ для подмены, при необходимости, основного личного состава Б-72.
Основная задача похода была не обычная: следовало провести цикл гравиметрических измерений, для чего через каждые 90 миль плавания подводной лодке следовало погружаться на глубину 100 метров и в течение 2-3 часов выдерживать постоянный курс и ход. Выполнение измерений возлагалось на научную группу из четырех человек с соответствующей аппаратурой, для размещения которой выделялась шестиместная каюта офицеров во 2-м отсеке подводной лодки. Кроме этого были и другие задачи: ведение разведки по маршруту, изучение условий плавания в различных климатических зонах, испытания новой сверхбыстродействующей аппаратуры связи, проверка возможностей пополнения запасов в океане, испытание новых норм автономного пайка подводников для северных и южных районов плавания, исследование возможностей определения мест в океане с использованием иностранных радионавигационных систем.
Последняя задача может мне показалось особо интересной. Оказывается на лодку "по временной схеме" была установлена импортная аппаратура для определения места по иностранным радионавигационным системам, правда с самого начала она работала ненадежно, а после штормов и сырости отказала вообще совсем. Так что "расслабиться" в надежде на "новые технологии" командиру и штурманам не удалось - основным способом определения места, как и во времена Колумба, осталась астрономия. В утренние и вечерние сумерки командир и оба штурмана определяли место по четырем звездам, днем штурмана определялись по солнцу. В дополнение к этому каждому вахтенному офицеру вменялось определиться не менее раза за вахту, так что офицеры лодки в этом деле "руку набили" здорово. По завершении похода и получении обработанных результатов ученые-гравиметристы поблагодарили за навигационное обеспечение измерений.
Итак, на лодке начали проводить все необходимые мероприятия под легендой подготовки к обычному автономному походу. Общие указания по району плавания довели только до штурмана с целью подбора карт и навигационных пособий. Были сделаны и некоторые "дополнения" - на весь экипаж оформили загранпаспорта моряка, а на танкере предусматривалось иметь комплект гражданской одежды на случай вынужденного захода в иностранные порты.
Несмотря на "мирный характер" похода, при плавании подводная лодка должна уклоняться от обнаружения иностранными кораблями и caмолетами. Принять полный боекомплект торпед и штатных запасов всего необходимого тоже не забыли - лодка должна была быть полностью боеготовой. В ходе подготовки основное внимание уделялось проведению регламентных работ с материальной частью, подбору необходимого ЗИПа и ремонтных материалов, приему и размещению дополнительных запасов топлива, пресной и дистиллированной воды, продовольствия. Подготовили даже несколько электро- и газосварщиков (из числа специалистов БЧ-5), разместили в надстройке баллоны с кислородом и ацетиленом. В походе все могло случиться. Кстати все эти приготовления оказались не лишними - можно только удивляться предусмотрительности молодого (30 лет) командира подводной лодки.
В качестве "партнера" для совместного плавания выбыл выбран танкер "Певек" -довольно новое судно новое финской постройки (6500 т, один дизель, скорость 13 -14 узлов, экипаж около 30 человек). На танкере погрузили необходимые запасы для подводной лодки, приняли две смены экипажа однотипной подводной лодки (командир капитан 3 ранга Константин Киреев). После прихода танкера, В.Р.Голосов вдвоем с его капитаном разработали таблицу условных сигналов для работы по радио и опознавательные сигналы. Нужно дело, правда, обычно этим должны заниматься штабные офицеры, но видимо так тоже было хорошо, ). Также специалисты проверили условия швартовки, совместимость шлангов (ПЛ и танкера) для приема топлива и воды, обсудили возможные варианты передачи запасов и буксировки.
На подводной лодке кроме научную группу на поход прикомандировали группу радиоразведки (3 человека) и офицера-гидрометеоролога. Всего на борту в поход пошли 83 человека (штатный экипаж, обычно - 72 человека).
26 ноября 1958 года подводная лодка Б-72 отошла от причала, и встала на якорь в бухте Крашенинникова, там уже находился тот самый "Певек". На лодке закрасили бортовой номер, окончательно разместили все вещи по отсекам, не торопясь все и всех проверили, а утром 27 ноября вышли из базы.
Поход начал (и затем закончили тем же) тем, что зашли в бухту Русскую, где легли на грунт на глубине 125 метров для проверки и привязки гравиметрической аппаратуры. Здесь же объявили экипажу задачу, в четвертом отсеке штурман повесил карту с маршрутом, на которой в дальнейшем и отмечалось место ПЛ в океане. К исходу дня всплыли и Б-72 начала движение по плану похода.
При всей кажущейся романтике и необычности задачи первые две недели плавания были крайне тяжелыми. Почти непрерывно: жестокие шторма, малая видимость, снежные заряды, уклонение от обнаружения силами воздушно-надводного барьера США. Сила ветра временами достигала 25-30 м/сек, а высота волн доходила до 12 - 15 метров. При движении лагом к волне кренометр иногда зашкаливало на отметке 55°. При движении в надводном положении подводная лодка управлялась вполне удовлетворительно, хотя порой волной накрывало даже крышу мостика. Вахтенные офицеры несли вахту в гидрокомбензонах, пристегнувшись пожарными поясами к ограждению рубки. Необходимо было адаптироваться к ритму походной жизни с почти полным укачиванием команды в первые дни, не теряя при этом режима обслуживания оружия и технических средств и управления подводной лодкой.
Позже В.Р.Голосов вспоминал: "...Первое время, особенно после всплытия в позиционное положение один выходишь на мостик, ощущение жутковатое - справа и слева вздымаются темные стены воды, и кажется, сейчас сомкнутся над лодкой. ... Первые дней пять, кроме нас со старпомом, капитаном 3-го ранга Косых Александром Ивановичем, укачивалась вся команда. Вахтенная смена несла вахту, ... поблевывая в различные банки, пока в желудках не наступала тянущая пустота. Подвахтенные плашмя лежали по койкам. В надводном положении готовить на камбузе какую-нибудь пищу было невозможно. Для нас со старпомом в кают-компании привязывался чайник компота, что в сочетании с черными сухарями скрашивало поочередную вахту на мостике, который временами заливался по крышу так, что приходилось задерживать дыхание на время прохода волны".
Экипажу приходилось бороться не только со стихией, пришлось устранять неисправности, в первую очередь, замыкания в электрооборудовании центрального поста из-за заливания водой через рубочный люк. Дело в том, что в центральный пост через люк часто в шторм хлестала вода, заливая настил палубы в третьем отсеке слоем в 30-40 см. А прямо под люком конструкторы умудрились разместить один из электрощитов, который надымил при первом же заливании.
Как пишет Голосов: "...Воистину, кто конструирует, тот не плавает, а кто плавает, у того советов не спрашивают".
К тому же заливало и другое электрооборудование центрального поста, появились отдельные неисправности механизмов, связанные, очевидно, с перегрузками на качке. Все это с первых суток создало огромную нагрузку на людей и технику.
От погружений и всплытий на курсах против волны, как вспоминает командир Б-72, отказались после первой же попытки из-за опасности разрушения ограждения рубки тяжелейшими ударами волн. Эти маневры осуществляли, ложась курсом по волне. Погружались срочным погружением по боевой тревоге, с заполненной цистерной быстрого погружения, имея в готовности ключи для открывания клапанов вентиляции цистерн главного балласта вручную на случай несрабатывания гидравлических приводов. Но даже на глубине 100 метров ощущалась плавная бортовая качка в 2-3°, а на 30-40 метрах валяло чуть меньше, чем на поверхности.
Голосов вспоминал случай, который чуть ему самому не стоил жизни: " ...океан и тут проявлял коварство, особенно при всплытии, неожиданно полностью накрывая лодку набегающей с кормы волной. В один из дней при таком всплытии я отдраил верхний рубочный люк и, выйдя на мостик, начал крепить люк специальным крюком в открытом положении. Подкравшаяся с кормы волна захлопнула люк, и лодка полностью ушла в воду. Меня оторвало от крюка и прижало к крыше мостика, к счастью не выкинув за борт. Мелькнула мысль: «Вдруг в ЦП подумают, что командир задраил люк для срочного погружения (мы как раз находились на линии американского рубежа) и, дрогнув, откроют клапана вентиляции без команды. Ведь лодка погрузится моментально!» Мысль, хотя и романтическая, оказалась бредовой, волна сошла, опустив меня на мостик, и, слегка придушенный ею, выплевывая соленую воду бросился отдраивать люк".
Жизнь на лодке начиналась только после погружения - экипаж оживал, коки быстро готовили какое-нибудь второе блюдо и компот, мокрое обмундирование несли на неостывшие дизеля, убирали воду с настила палуб. Командир позволял себе час-полтора поспать, оставив в ЦП вахтенного офицера, специалисты устраняли выявленные неисправности, ученые проводили замеры. Но когда по завершению замеров следовала команда: «По местам стоять, к всплытию!» - все резко менялось и с лиц тут же стирались улыбки. По воспоминаниям Голосова, один из специалистов научной группы по этой команде ничком ложился на палубу, закрывал уши ладонями и отключался до очередного погружения.
Возможности зрительного и технического наблюдения за обстановкой в таких условиях были крайне ограничены, и для обеспечения безопасности командиру и старпому приходилось тщательно анализировать места всех кораблей и судов, которые, по данным радиоразведки, могли находиться в районе движения субмарины. Ни радиолокация, ни акустика ничего дать не могли. Визуально оглядеть пенящийся горизонт можно было, когда лодка из ущелья с темными стенами воды взмывала на гребень волны, чтобы через несколько секунд, завалившись на другой борт, снова провалиться в пропасть. И вот в вопросах "наблюдения" советским подводникам помогли и "новые технологии", и в чем то - "наивность" американцев.
Как вспоминает В.Р.Голосов: "... В определенной степени помогала информация, которую принимали на телетайп от американского центра в районе Сан-Франциско. Центр собирал информацию о месте и элементах движения от судов, находившихся в Тихом океане, обрабатывал и в определенные сроки выдавал в эфир. С определенной степенью достоверности можно было ориентироваться, есть ли поблизости какой-нибудь мореплаватель. Помогали и данные собственной радиоразведки".
На линии подводно-воздушного барьера США, протянувшегося от Гавайских до Алеутских островов, радиоразведка отмечала 3-4 корабля (ЭМ, СКР) в своих штатных точках, а в зонах воздушного дозора одновременно до четырех самолетов дальнего радиолокационного обнаружения WV-2. Но штормовые условия способствовали скрытому проходу через барьер, хотя несколько раз пришлось уклоняться срочным погружением от работающих радаров самолетов, лодка успешно миновала эти рубежи. А вскоре и изменились и условия плавания.
К исходу первой недели плавания основная часть экипажа, практически, уже не укачивалась и втянулась в режим походной жизни. Появился здоровый аппетит, вечерами начали осваивать проведение киносеансов в кормовом отсеке для свободных от вахты и работ (правда не забывали киноаппарат и экран привязать). В середине декабря на лодке организовали первую баню: по два человека могли помыться в душе второго отсека, причем горячая забортная вода шла от электроводонагревателя, а для ополаскивания выдавался чайник пресной воды, один на двоих. Как вспоминали подводники, мыло на поход было получено специальное, которое хорошо действовало и в соленой воде. Согласитесь, такие водные процедуры, конечно не предел мечтаний, но после двух недель соленой сырости - блаженство!
По мере продвижения в южном направлении и выхода из полосы судоходства между Гавайскими островами и побережьем США, обстановка становилась более спокойной, улучшилась и погода. У экипажа появилась возможность устранить неисправности материальной части вне прочного корпуса, пока еще небольшие: течи сальников выдвижных устройств и различных приводов, негерметичности газовых захлопок дизелей, свищи на некоторых трубопроводах.
21 декабря 1958 года лодка прошла тропик Рака и вошла в экваторную зону. Стала быстро повышаться температура воздуха и забортной воды. Иногда проходили тропические ливни: 10-15 минут - сплошная водяная стена, внезапно обрушивающаяся и также внезапно прекращающаяся. Свободные от вахты пользуются на мостике ливнем, как пресным душем.
Голосов вспоминал:"... Океан тих, задумчиво величествен и неописуемо прекрасен. Утром в тропиках Солнце, вырвавшись из-под темной черты горизонта, почти вертикально устремляется к зениту, сразу разгоняя ночную прохладу. Безлюдно, безбрежно! На компанию мы и не напрашиваемся, от нее надо нырять в глубину. Вполне достаточно летучих рыб, стайками вылетающих из-под форштевня и грациозно парящих над водой, крупных чаек, лениво взмахивающих белыми крылами и другой, зачастую неизвестной нам живности, иногда проносящейся в воде. Неторопливо стучит дизель. Обычно один, редко - два. Три - никогда, экономим. Укладываются за кормой мили в кильватерный след, а впереди их еще много-много...."
Вечером 31 декабря на лодке организовали по корабельной трансляции концерт самодеятельности. Устроили праздничный ужин с двухдневной нормой сухого вина в честь Нового года, получили новогодние поздравления от командующего подводными силами ТОФ и Главнокомандующего ВМФ в ходе сеанса радиосвязи. Все как полагается!
2 января 1959 года подводная лодка Б-72 пересекла экватор. И здесь сделали небольшую остановку - два часа лежали в дрейфе, отмечая переход экватора, а заодно ремонтировали очередную газовую захлопку. В роли Нептуна выступил старпом со свитой из трех чертей. Торжественное действо происходило на кормовой палубе с крещением первопроходцев из пожарного шланга и причащением глотком сухого вина. Хотя погода была тихая, один из "чертей" "сыграл" за борт, к счастью, быстро выловили. Всем членам экипажа получили памятные грамоты о переходе экватора. Не частое событие!
Между тем температура воздуха 26-28°, воды, практически, такая же, мало изменяющаяся до глубины 80-100 метров. В отсеках подводной лодки после погружения быстро становится жарко, влажно и душно: во 2 и 4 отсеках - до 30°, в 5 и 6 (дизельный и электромоторный отсеки) - до 40°, в выгородке камбуза - до 60°. Народ помаленьку разоблачается. В подводном положении форма одежды - трусы и полотенце через плечо; вахта на мостике в домашних рубашках, чтобы не сгореть на солнцепеке. До тропической формы в те времена еще не додумались.
При зарядках аккумуляторной батареи температура электролита стала подходить к предельным значениям, а в подводном положении быстро нарастает процентное содержание водорода в аккумуляторных ямах и отсеках. Если в северных широтах, да еще в шторм, все мечтали о погружении, то теперь - скорее бы всплыть, чтобы провентилировать отсеки и сдуть с себя пот.
И вот наконец, 6 января 1959 года точно в назначенной точке, примерно на параллели Панамского канала, в установленное время подводная лодка Б-72 встретилась с танкером "Певек". После 40 суток нелегкого одиночного плавания моряки-подводники с радостью наблюдали танкер под родным красным флагом, занявший место на левом траверзе. Что может быть приятнее и радостнее для экипажа одиночного судна, чем встреча с товарищами, которые могут помочь и прикрыть! Ну разве только возвращение домой, конечно.
Однако поход еще не закончен, а встреча с танкером - это не только радость и отдых, но и труд...
Продолжение следует.