Здравствуйте!
Одним из эффективных способов изучения придворных карт является поиск их типологических соответствий в характеристиках известных литературных героев, с исследованием мотивов их поведения в сюжетных поворотах событий, в которых эти герои принимают непосредственное участие.
Для этой цели желательно выбирать произведения классических авторов, являющихся признанными знатоками человеческой психологии. Разнообразие тонких и сложных характеров дает отличную возможность найти параллели между противоречивым поведением персонажей и архетипическими образами Таро.
Давайте проведем очередное исследование книжного сюжета, где описывается любовный треугольник, с помощью карт. Я выбрала для этого роман знаменитого французского писателя Ги де Мопассана «Монт-Ориоль».
Сразу хочу предупредить: во-первых, в тексте статьи содержатся спойлеры, во-вторых, разбор будет «многосерийным»! И эта, и последующие статьи с продолжением темы, будут достаточно длинными, поскольку я буду не только описывать различные проявления характеров героев, но и дополнять их цитатами из произведения.
Итак, роман, который мы будем разбирать через призму Таро, называется «Монт-Ориоль». Его сюжет завязан на теме курортной интрижки, случившейся в модной водолечебнице, на фоне финансовых и медицинских манипуляций коммерсантов и врачей курорта.
Познакомимся с главными героями любовного треугольника:
Христиана Андермат – молодая, привлекательная аристократка, недавно вступившая в брак. Она приехала на курорт в сопровождении своего отца, брата и мужа. Ее образ соответствует характеристике младших представителей карт Двора. Вне всякого сомнения, она - Паж, юная, не имеющая житейского опыта, находящаяся под опекой старших родственников. Точно определить преобладающую стихию мне не удалось, поскольку в характере этой девушки примерно в равной доле можно обнаружить черты нескольких пажеских архетипов.
Она милая, ласковая и доверчивая, как Паж кубков, но в то же время лишена чрезмерной мечтательности, и в начале романа ведет себя достаточно практично и разумно, что выдает в ней Пажа пентаклей. Вместе с этим она смешлива, жизнерадостна, любознательна и энергична – в общении с окружающими девушка проявляет себя подобно Пажу жезлов.
Вот как описывает ее внешность автор: «в чертах ее лица было что-то детское, но голубые глаза смотрели на людей открыто и смело, и этот твердый решительный взгляд придавал необыкновенную привлекательность и своеобразие всему ее изящному, хрупкому облику».
Несмотря на свой замужний статус, Христиана все еще остается наивным ребенком, ничего не смыслящим в амурных делах. Она имеет представление о любовной страсти только из книг, но пока не придает ей большого значения. «Слово «любовь» для нее почти не имело смысла. Иногда она думала о любви так же, как бедная женщина, живя в скудости, думает о жемчужном ожерелье, о бриллиантовой диадеме, и на минуту загорается желанием иметь эти драгоценности, для нее такие далекие, но кому-то другому вполне доступные».
Автор романа отмечает, что «замужество не нарушило в ней той дремоты сердца, мыслей и чувств, в которой живут наивные девушки… жизнь казалась ей простой и приятной, никаких сложностей она не видела в ней, не доискивалась ее смысла и цели…жила безмятежно, спокойно спала, одевалась со вкусом, смеялась, была довольна...».
Вильям Андермат – муж Христианы, крупный банкир еврейского происхождения, по всем своим признакам относится к архетипу Короля пентаклей. Еще достаточно молодой, но уже «низенький, толстый не по росту, лысеющий» мужчина вел «дела всякого рода и во всем проявлял поразительную ловкость, сообразительность и верность суждений». На девушке он женился по расчету, «чтобы найти в высшем свете, для него недоступном, поддержку своим спекуляциям».
Ко времени своей женитьбы Андермат имел уже около шести миллионов и успел подготовить почву для будущего урожая в 10-12 миллионов. Его знатный тесть уступил ему «под давлением груды золота», дав согласие на неравный брак. Христиана же согласилась выйти за толстяка-банкира, который ей совсем не нравился, поддавшись воздействию со стороны одной умной советчицы, и это согласие было сродни тому, как если бы она согласилась «провести лето в какой-нибудь скучной местности». Впрочем, после свадьбы она нисколько не пожалела о своем решении и находила своего супруга «добродушным, внимательным и неглупым человеком, приятным в близком общении».
И вот в эту размеренную и уютную жизнь супругов ураганом врывается Поль Бретиньи – приятель брата Христианы, светский кутила и ловелас, приехавший на воды полечить здоровье, пошатнувшееся после «адской влюбленности» в известную актрису. Поначалу он показался Христиане некрасивым, во всем его облике было «что-то тяжеловесное, грубое, дикое», и в тоже время от него исходил тонкий и нежный аромат духов.
В Поле причудливым образом перемешаны архетипы нескольких Рыцарей Таро, и для соблазнения Христианы он по очереди использует все рыцарские приемы, применяет весь арсенал оружия, необходимый для победы над женским сердцем. До встречи с Полем Христиана была знакома лишь со спокойной и надежной энергией Пентаклей, а тут на нее разом обрушивается и дерзкая страсть Жезлов, и острый интеллект Мечей, и романтическая галантность Кубков. И нет ничего удивительного в том, что она не смогла устоять под таким любовным напором.
В первый же день знакомства Поль поражает наивное девичье воображение своим отчаянно-безрассудным и геройским поступком. Рискуя собственной жизнью, он бежит спасать собачку-дворняжку, ненароком забежавшую туда, где планировалось осуществление взрыва, чем сразу же завоевывает симпатии девушки: «окажись фитиль немного короче, и этот высокий человек, ее сумасбродный сосед, наверно бы погиб, его раздавило бы осколками утеса, а все только потому, что она испугалась за жизнь какой-то собачонки. Должно быть, он и в самом деле безумец, человек необузданных страстей, если мог броситься навстречу смертельной опасности в угоду едва знакомой женщине».
Уже тогда Христиана впервые ощутила незнакомое ей прежде нервное возбуждение и щемящую тоску. В ней уже начало зарождаться новое чувство, названия которому она не знала. Однако пока еще «в душе ее не возникало ни тени стремления изведать какую-то иную жизнь, волнение или страсть. Ей ничего не надо было, она чувствовала себя счастливой и довольной».
Тем не менее пробудившийся интерес, вызванный смелым поступком Поля, заставляет ее проявлять любопытство. Интерес ко всему новому, неизведанному, любознательность – это, пожалуй, самые яркие качества в характеристике Пажа. Христиана постоянно расспрашивает своего брата Гонтрана об этом молодом человеке, а тот описывает ей его как «натуру, страстную, необузданную, искреннюю и способную на добрые порывы».
Он умный человек, но какой-то неистовый и все переживает слишком бурно. Он поддается каждому своему желанию, не умеет ни владеть, ни управлять собой, подавлять чувство рассудком, руководствоваться в жизни методически обдуманным планом и повинуется всем своим увлечениям, прекрасным или постыдным, едва только какая-нибудь мысль, какое-нибудь желание или страстное волнение потрясет его экзальтированную душу. Он уже семь раз дрался на дуэли и так же способен в запальчивости оскорбить человека, как и стать после этого его другом; он влюблялся бешено, пылко в женщин всех классов и одинаково их обожал, начиная от модистки, встреченной у порога магазина, и кончая актрисой, которую он похитил, - да, буквально похитил в вечер первого представления, когда она вышла из театра и уже ступила ногой на подножку экипажа, чтобы ехать домой, - схватил ее на глазах остолбеневших прохожих, унес на руках, бросил в карету и умчал, пустив лошадей таким галопом, что похитителя не могли догнать.
Христиана все глубже проникается этим странным и непонятным для нее человеком, они много гуляют и беседуют. Поль рассказывает девушке о своих путешествиях, ярко и красочно описывает свои впечатления и чувства. А она слушает «удивленная, смущенная, но понимающая его впечатлительной душой, и ей казалось, что этот жадный взгляд расширенных зрачков пожирает ее».
Ее изумляет все, что он говорит – «не потому, что слова его были каким-то поразительным открытием, но они совсем не походили на то будничное, обыденное, что всегда говорилось вокруг нее, и потому захватывали ее, волновали, вносили смятение в привычный строй ее мыслей».
Поль заставляет Христиану задуматься о том, что раньше ее совсем не волновало: о душевных ощущениях и глубоких эмоциях, о тонком восприятии мира, о любви и страсти. Его устами говорит чувствительный и сентиментальный Рыцарь кубков, который, как никто другой, умеет задеть самые тонкие и лиричные струны женской души.
«Ах, боже мой, да стоит ли жить, если нет этих бурных чувств! Не завидую тем людям, у которых сердце обросло кожей бегемота или покрыто щитом черепахи. Счастлив только тот, у кого ощущения так остры, что причиняют боль, кто воспринимает их как потрясения и наслаждается ими, как изысканным лакомством. Ведь надо осознавать все переживания, и радостные и горькие, наполнять ими душу до краев и, упиваясь ими, испытывать самое острое блаженство или самые мучительные страдания».
В доселе спокойном сердце Христианы с каждым днем происходят перемены, в которых она не отдает себе отчета, но мы то прекрасно понимаем, к чему все идет. Как всякий Паж, чье неумное любопытство разгорается все сильнее, девушка рано или поздно захочет на себе попробовать все то, о чем ей рассказывает Рыцарь, многое испытавший и готовый поделиться своим опытом.
«Этот новый друг, - он сразу же стал ее другом, несмотря на первое неприятное впечатление, - уже целую неделю непрестанно смущал покой ее души, поднимая в ней волнение, как будто бросал камни в чистое, прозрачное озеро. И немало больших камней он кидал в эту мирную глубину». Доверчивость и открытость делают эту девушку соблазнительной мишенью для Поля. Он видит цель и решительно двигается к ней, не беря на себя ответственность, не задумываясь, как потом будет разруливать последствия.
По сути наш Рыцарь уже овладел душой и мыслями Пажа, дело осталось за малым – овладеть телом. А Христиана, наивное дитя, все еще не осознает опасности, хотя уже ходит по самому краю пропасти. Не видят этого и другие. Ее окружение смотрит на эту потенциально опасную «дружбу» сквозь пальцы, и нет рядом никого, кто мог бы предостеречь неопытного и неискушенного Пажа от падения в любовную бездну.
Маркиз де Равенель, отец девушки, - по-своему психотипу является Королем кубков. Человек благородного происхождения, выхоленный и аристократичный, но при этом «нерешительный, бесхарактерный, слабовольный и непостоянный», он больше занят сохранением гармонии и покоя в своем внутреннем мире, нежели тем, что окружает его вокруг. А муж Христианы, Король пентаклей, озабочен новым деловым проектом, сулящим в перспективе колоссальную прибыль – и ему нет дела до того, чем занимает себя в свободное время его супруга.
Отец Христианы, как это свойственно отцам, все еще смотрел, на нее, как на маленькую девочку, с которой незачем говорить о серьезных вещах... А мужу даже и в голову не приходило, что с женой можно разговаривать о чем-либо, выходящем за пределы житейских интересов совместной жизни, и до сих пор Христиана жила в какой-то безмятежной сладкой дремоте. И вот пришел человек, который ударами мысли, подобными ударам топора, пробил стену, замыкавшую ее узкий кругозор.
Когда Короли перестают контролировать семейную ситуацию, и фокус их внимания сосредотачивается на других делах, определяющих главный интерес их масти, то на сцену выступают Рыцари – активные, деятельные и порывистые.
Так и Рыцарь Поль, принадлежащий «к тому типу мужчин, которые нравятся женщинам… умел говорить с женщинами, все передать, все заставить понять. Богато одаренный, но неспособный к длительным усилиям, всегда одержимый страстной любовью или ненавистью, обо всем говоривший с неподдельной искренностью и яростной убежденностью переменчивой и восторженной натуры, он в избытке обладал женскими чертами - впечатлительностью, обаянием, душевной гибкостью, сочетавшимися с более широким, деятельным и проницательным мужским умом».
Стрелы Амура достигли своей цели, Поль все больше и больше нравится Христиане, теперь она видит в нем изящество, сочетающееся с мужественностью и «обаянием властной силы», и удивляется своей слепоте и недальновидности: ну как он мог показаться ей непривлекательным в начале знакомства! Девушка испытывает небывалый душевный подъем, знакомый всем, кто когда-либо влюблялся: «она была счастлива, все стало радужным - и мысли, и желания…».
Читателям кажется, что ухаживания вот-вот приведут к логической развязке. Опытный сердцеед Поль несомненно видит, какие перемены произошли в Христиане, и становится все более смелым и дерзким в своих поступках. Его разговоры с ней принимают оттенок интимности, становятся все более волнующими и откровенными. Мужчина рассказывает ей о своих прошлых романах, пытаясь пробудить в Христиане дремлющую чувственность.
Когда придворный аркан Паж выпадает в раскладе как описание ситуации, происходящей между мужчиной и женщиной, то он показывает начальное развитие романа - с ухаживаниями, флиртом, кокетством, усиливающими и возбуждающими интерес и влечение. Люди ищут общества друг друга, гуляют, много разговаривают. В современном прочтении это могут быть еще и оживленные переписки в соцсетях и мессенджерах. Физического сближения тут еще может и не быть, но если в раскладе присутствует Рыцарь, то будьте уверены, - уж он-то сделает все возможное, чтобы добиться желаемой цели!
Он открывал перед глазами Христианы неведомый ей мир, он так красноречиво умел передать все переходы чувства, томление ожидания, растущую волну надежды, благоговейное созерцание бережно хранимых мелочей - засохшего цветка, обрывка ленты, боль внезапных сомнений, горечь тревожных догадок, муки ревности и неизъяснимое, безумное блаженство первого поцелуя.
Он знал, что лучшее средство взволновать чистую душу – это беспрестанно говорить ей о любви, делая вид, что думаешь при этом о других женщинах; и, ловко пользуясь ее разгоревшимся любопытством, которое сам же и пробудил в ней, он под предлогом доверчивых излияний души принялся читать ей в тени лесов настоящий курс любовной страсти.
Не понимая толком, что происходит с ее чувствами, Христиана невольно начинает кокетничать с Полем. Ей хочется нравиться, в ней пробуждается уже не детское, а женское желание «пленять и покорять, подсказывавшее ей уйму хитрых и вместе с тем простодушных уловок».
Всячески показывая своему кавалеру, что «его усилия не пропадают даром», она тем самым неосторожно поощряет его ухаживания. Для нее это пока всего лишь игра. Девушка сама не знает, чего хочет. Пажи Таро зачастую не понимают, что им на самом деле нужно от партнера, что именно они желают получить от отношений с ним. Пажи всего лишь тешатся новой забавой, и ведут себя, как малые дети.
Но чего же она хотела? Ничего. Чего ждала от этой игры? Ничего. Она тешилась этой игрой просто потому, что была женщина, что совсем не сознавала опасности, ничего не предчувствовала и только хотела посмотреть, что же он будет делать.
В ней вдруг вспыхнул огонек врожденного кокетства, тлеющий в крови всех женщин. Вчера еще наивная девочка, погруженная в дремоту, вдруг пробудилась и стала гибким и зорким противником в поединке с этим мужчиной, постоянно говорившим ей о любви. Она угадывала все возраставшее его смятение, когда он был возле нее, видела зарождавшуюся страсть в его взгляде, понимала все интонации его голоса с той особой чуткостью, которая развивается у женщины, когда она чувствует, что мужчина ищет ее любви.
За ней не раз ухаживали в светских гостиных, но ничего не могли добиться от нее, кроме насмешек шаловливой школьницы. Пошлые комплименты поклонников забавляли ее, унылые мины отвергнутых воздыхателей казались уморительными, на все проявления нежных чувств она отвечала задорными шутками.
Но теперь она вдруг почувствовала, что перед ней опасный, обольстительный противник, и превратилась в искусную кокетку, вооруженную природной прозорливостью, смелостью, хладнокровием; в соблазнительницу, которая, пока в ней не заговорило сердце, подстерегает, захватывает врасплох и накидывает невидимые сети любви.
А что же сам Поль? Какие чувства он испытывал к этой девушке? Был ли для него этот роман с порядочной замужней дамой всего лишь увлекательной и опасной игрой, или он по-настоящему влюбился в Христиану? Судя по тому, как описывается в книге отношение Поля к Христиане, мужчина и на самом деле не на шутку увлекся девушкой. Он влюблен в нее, как Рыцарь, но как далеки еще эти чувства от истинной любви, от прочной и надежной привязанности…
Обратимся к тексту романа, где с удивительной психологической точностью рассказывается о том, как росло и менялось чувство Поля к Христиане.
В первое время она казалась ему глупенькой. Привыкнув к женщинам-хищницам, искушенным в любовных делах, как старый вояка искушен в боевых маневрах, женщинам, опытным во всех приемах кокетства и тонкостях страстей, он счел слишком пресной эту сердечную простоту и даже относился к Христиане с легким презрением.
Но мало-помалу сама эта нетронутость, эта чистота заинтересовали его, потом пленили, и, следуя своей увлекающейся натуре, он начал окружать молодую женщину нежным вниманием.
Из текста произведения можно сделать заключение, что Поль изначально не собирался заводить с Христианой серьезный роман, он относился к их общению, как к некоему развлечению, как к одной из приятных форм досуга. Лишь позже в нем начало разгораться стремление добиться чего-то больше, и, как все Рыцари, он не отличался большой дальновидностью и не анализировал всех последствий своих действий.
Для него, так же как и для нее, это была увлекательная забава; всевозможными маленькими знаками внимания, которые мужчины умеют изобретать, он показывал, что она все больше нравится ему, и разыгрывал роль влюбленного, еще не подозревая, что скоро влюбится не на шутку. Для них обоих вести эту игру во время долгих, медлительных прогулок было так же естественно, как естественно для человека, оказавшегося в знойный день на берегу реки, искупаться в прохладной воде.
Но с того дня, когда в Христиане пробудилось настоящее кокетство, когда ей вдруг открылись все женские хитрости обольщения и вздумалось повергнуть к своим стопам этого человека бурных страстей, как захотелось бы выиграть партию в крокет, наивный искуситель попался в сети этой простушки и полюбил ее.
И тогда он стал неловким, беспокойным, нервным; она же играла с ним, как кошка с мышью… возле Христианы он робел, словно она была девушка, – такую неопытность он угадывал в ней, и это сковывало все его искусство обольстителя. Да и любил он ее по-новому, как ребенка и как невесту. Он желал ее и боялся коснуться, чтобы не загрязнить, не осквернить ее чистоты. У него не возникало желания до боли сжать ее в своих объятиях, как других женщин, ему хотелось стать перед ней на колени, коснуться губами края ее платья, с тихой, бесконечной нежностью целовать завитки волос на ее висках, уголки губ и глаза, закрывшиеся в неге голубые глаза, чувствовать под сомкнутыми веками трепетный взгляд.
Ему хотелось взять ее под свою защиту, оберегать от всех и от всего на свете, не допускать, чтоб она соприкасалась с грубыми, пошлыми людьми, видела уродливые лица, проходила близ неопрятных людей. Ему хотелось убрать всю грязь с улиц, по которым она проходит, все камешки с дорог, все колючки в лесу, сделать так, чтобы вокруг нее все было красивым и радостным, носить ее на руках, чтобы ножки ее никогда не ступали по земле. Его возмущало, что ей надо разговаривать с соседями в отеле, есть дрянную стряпню за табльдотом, переносить всякие неприятные и неизбежные житейские мелочи.
Близ нее он не находил слов, – так он был полон мыслями о ней; и оттого, что он был бессилен излить свое сердце, не мог осуществить ни одного своего желания и хоть чем-нибудь выразить сжигавшую его властную потребность всего себя отдать ей, он смотрел на нее взглядом дикого зверя, скованного цепями, и вместе с тем ему почему-то хотелось плакать, рыдать.
Влюбленный Рыцарь больше не в силах удерживать рвущуюся изнутри страсть, и, чувствуя это на подсознательном уровне, Христиана начинает бояться Поля. Она видит, что он смотрит на нее «жадным взглядом голодного зверя, и в этом взгляде была какая-то злобная страсть». Ей кажется, что мужчина «бродит теперь вокруг нее, как волк из басни бродит вокруг овечки».
Девушке становится неловко оставаться с ним наедине, ей страшны его прикосновения: «руки, протянутые к ней, звали ее так властно, что ее охватил безумный страх, ей хотелось с пронзительным воплем кинуться прочь, вскарабкаться на отвесную скалу, только бы спастись от этого непреодолимого призыва».
Но спастись ей не удастся. Эта игра зашла слишком далеко. В один из вечеров Поль внезапно признается ей в любви и это открытие полностью дезориентирует девушку. Когда она приходит домой, с ней случается истерика.
Она вся содрогалась от рыданий, ее бил озноб, мучительно щемило сердце, как это бывает, когда к человеку подкрадывается опасная болезнь, и она вдруг поняла, что она совсем одинока в жизни. До сих пор она этого не сознавала, а теперь тоска одиночества так овладела ею, что ей казалось, будто она сходит с ума.
Но ведь у нее были отец, брат, муж! Она же все-таки их любила, и они любили ее! А вот вдруг она сразу отошла от них, они стали чужими, как будто она едва была знакома с ними. Спокойная привязанность отца, приятельская близость брата, холодная нежность мужа теперь казались ей пустыми, ничтожными. Муж! Да неужели этот румяный болтливый человек, равнодушно бросавший: «Ну как, дорогая, вы хорошо себя чувствуете сегодня?» – ее муж? И она принадлежит этому человеку? Ее тело и душа стали его собственностью в силу брачного контракта? Да как же это возможно? Она чувствовала себя совсем одинокой, загубленной. Она крепко зажмурила глаза, чтобы заглянуть внутрь себя, чтобы лучше сосредоточиться.
И тогда все они, те, кто жил возле нее, прошли перед ее внутренним взором: отец – беспечный себялюбец, довольный жизнью, когда не нарушали его покой; брат – насмешливый скептик; шумливый муж – человек-автомат, выщелкивающий цифры, с торжеством говоривший ей: «Какой я сегодня куш сорвал!» – когда он мог бы сказать: «Люблю тебя!»
Не он – другой прошептал ей эти слова, все еще звучавшие в ее ушах, в ее сердце. Он, этот другой, тоже встал перед ее глазами, она чувствовала на себе его пристальный, пожирающий взгляд. И если бы он очутился в эту минуту возле нее, она бросилась бы в его объятия!
Проснувшись наутро после произошедшего объяснения, Христиана чувствует, что она почти готова ответить взаимностью на чувства Поля. Она старается разобраться в себе, «понять, что же это такое – то новое и радостное, что всю ее пронизывает счастьем». От этих мыслей у Христианы «не было ни страха, ни тревоги, а только глубокая благодарная нежность и совсем для нее новая, огромная и чудесная радость – быть любимой и знать это». Ведь Поль теперь стал для нее «совсем иным человеком, ни в чем не похожим на того, с кем ее познакомил брат».
Ничего в нем не осталось от прежнего Поля Бретиньи, ничего: лицо, манера держаться и все, все стало совсем другим, потому что образ, воспринятый вначале, постепенно, день за днем, подвергался переменам, как это бывает, когда человек из случайно встреченного становится для нас хорошо знакомым, потом близким, потом любимым. Сами того не подозревая, мы овладеваем им час за часом, овладеваем его чертами, движениями, его внешним и внутренним обликом. Он у нас в глазах и в сердце, он проникает в нас своим голосом, своими жестами, словами и мыслями. Его впитываешь в себя, поглощаешь, все понимаешь в нем, разгадываешь все оттенки его улыбки, скрытый смысл его слов; и наконец кажется, что весь он, целиком принадлежит тебе, настолько любишь пока еще безотчетной любовью все в нем и все, что исходит от него. И тогда уж очень трудно припомнить, каким он показался нам при первой встрече, когда мы смотрели на него равнодушным взглядом.
И Поль в свою очередь, опять повел себя, как галантный и благородный Рыцарь, ни словом, ни взглядом не напомнив девушке о своем страстном признании, сделанном накануне: Прошло еще несколько дней, он был все таким же спокойным, сдержанным, и у нее вернулось доверие к нему. «Конечно, он угадал, что оскорбит меня, если станет дерзким», – думала она. И надеялась, твердо верила, что их отношения навсегда остановятся на том светлом периоде нежности, когда можно любить и смело смотреть друг другу в глаза, не мучась укорами совести, ничем ее не запятнав.
Как же ошибалась Христиана! Усыпив бдительность и осторожность девушки, Поль приглашает ее прогуляться ночью к развалинам старинного замка. Та предусмотрительно берет с собой в компанию своего отца, но разве это может стать препятствием для пылкого Рыцаря…
Таинственная лунная ночь, древний замок на остром выступе скалы, вырисовывающийся в призрачном небе каким-то волшебным видением, – обстановка самая что ни на есть подходящая для того, чтобы романтичное признание перешло во вполне предсказуемую кульминацию. Оставшись наедине с девушкой, Поль встает перед ней на колени и говорит: «Позвольте же мне поклоняться вам! Я так долго искал вас и наконец нашел!»
Она хотела подняться, уйти, вернуться к отцу, но не было сил, не хватало мужества; ее удерживало, сковывало ее волю жгучее желание слушать его, впивать сердцем слова, восхищавшие ее. Она как будто перенеслась в волшебный мир всегда манящих мечтаний, поэтических грез, в мир лунного света и баллад.
Он схватил ее руки и, целуя ей кончики пальцев, шептал:
– Христиана!.. Христиана! Возьмите меня!.. Убейте меня!.. Люблю вас… Христиана…
Она чувствовала, как он дрожит, трепещет у ее ног. Он целовал ей колени, и из груди у него вырывались глухие рыдания. Ей стало страшно, не сошел ли он с ума, и она торопливо поднялась, хотела бежать. Но он вскочил быстрее, чем она, и, схватив ее в объятия, впился в ее губы поцелуем.
И тогда без крика, без возмущения, без сопротивления она упала на траву, как будто от этого поцелуя у нее подкосились ноги, сломилась воля. И он овладел ею так же легко, как срывают созревший плод...
Что тут можно сказать? Затеянная Рыцарем игра в соблазнение, при поощрении его действий неопытным в этих делах Пажом, привела наших героев к вполне предсказуемым последствиям – Христиана поддалась чарам Поля и нарушила обет супружеской верности.
Как будет развиваться их роман дальше? Какие новые грани придворных арканов мы увидим в этом любовном треугольнике? А может быть наши герои перейдут на новую иерархическую ступень и перестанут быть Пажом и Рыцарем?
Продолжение разбора архетипов читайте в следующих статьях на канале...
