Новорожденный ребенок поглощает все внимание Вероники. Ее старший сын начинает чувствовать себя ненужным и нелюбимым...
Вероника не могла отделаться от ощущения, что, переступив порог собственного дома с новорожденным Тимуром на руках, она вошла в совершенно чужую жизнь.
Кирилл суетился вокруг, помогая жене устроиться на диване. Его глаза сияли от счастья, но Вероника едва замечала мужа, всецело сосредоточенная на крохотном свертке в своих руках.
— Ну вот мы и дома, — улыбнулся Кирилл, присаживаясь рядом. — Глеб так ждал вас. Он у мамы, сейчас приедут.
При упоминании старшего сына Вероника словно очнулась от транса. Она подняла глаза на мужа, и в них мелькнуло что-то похожее на панику.
— Глеб? — переспросила она. — Ах да, конечно... Кирилл, может, не стоит его сегодня...
Закончить фразу она не успела. Входная дверь распахнулась, и в комнату влетел семилетний мальчуган с взъерошенными волосами.
— Мама! — радостно воскликнул Глеб, бросаясь к Веронике.
— Тише! — неожиданно резко осадила его мать. — Ты напугаешь малыша.
Глеб замер на полпути, растерянно глядя на мать. Такого тона он от нее еще никогда не слышал.
Зинаида Егоровна, вошедшая следом за внуком, удивленно приподняла брови.
— Ника, милая, как ты? — ласково спросила она, подходя к дочери.
— Нормально, — коротко ответила Вероника, не отрывая взгляда от Тимура. — Мама, сделай чаю, пожалуйста.
Кирилл переводил обеспокоенный взгляд с жены на сына. Глеб все еще стоял посреди комнаты, не зная, что делать дальше.
— Иди сюда, чемпион, — позвал Кирилл, — давай посмотрим на твоего братика.
Глеб неуверенно приблизился. Вероника инстинктивно прижала Тимура ближе к себе.
— Мам, можно его подержать? — робко спросил мальчик.
— Нет! — отрезала Вероника. — Ты еще маленький, можешь уронить.
— Но мам...
— Я сказала — нет, — в голосе Вероники зазвенел металл. — Иди к себе, поиграй. Тимуру нужен покой.
Глеб опустил голову и медленно побрел в свою комнату. Кирилл растерянно смотрел на жену, не узнавая в этой холодной, отстраненной женщине свою Нику.
— Ника, может, тебе отдохнуть? — осторожно предложил он. — Я могу побыть с Тимуром.
— Не нужно, — покачала головой Вероника. — Я сама справлюсь.
Вечером, уложив Тимура, Вероника без сил опустилась на кровать. Кирилл присел рядом, осторожно взял ее за руку.
— Как ты? — тихо спросил он.
— Устала, — коротко ответила Вероника.
— Понимаю, — кивнул Кирилл. — Слушай... может, стоит уделить немного времени Глебу? Он так ждал вашего возвращения.
Вероника вздрогнула и отняла руку.
— Глеб уже большой, — сказала она, не глядя на мужа. — Ему не нужна нянька. А вот Тимур...
В этот момент из детской донесся плач новорожденного. Вероника вскочила, словно подброшенная пружиной.
— Я сам схожу, — предложил Кирилл, но жена уже выбежала из комнаты.
Оставшись один, он тяжело вздохнул. Что-то неуловимо изменилось в его жене, и это изменение пугало его.
А в соседней комнате Глеб лежал без сна, прижимая к груди плюшевого мишку. Он не понимал, почему мама, всегда такая ласковая и внимательная, вдруг стала совсем другой.
Дни складывались в недели, а ситуация в доме Лукьяновых становилась все более напряженной. Вероника, словно одержимая, не отходила от Тимура ни на шаг. Она кормила его, пеленала, укачивала, постоянно проверяла температуру и дыхание. Казалось, весь ее мир сузился до размеров детской кроватки.
Глеб, предоставленный самому себе, все чаще бродил по квартире как потерянный. Он пытался привлечь внимание матери, но каждый раз натыкался на холодную стену равнодушия.
— Мам, посмотри, какую я поделку в школе сделал, — как-то раз сказал он, протягивая Веронике бумажный самолетик.
— Потом, Глеб, — отмахнулась она, не отрывая взгляда от Тимура. — Видишь, я занята.
Лицо мальчика вытянулось, но он попытался еще раз:
— Может, ты мне сказку на ночь почитаешь? Как раньше?
— У меня нет времени на сказки, — резко ответила Вероника. — Ты уже большой, сам читай.
Глеб поник и молча ушел в свою комнату. Кирилл, ставший свидетелем этой сцены, почувствовал, как внутри него закипает гнев.
— Вероника, нам нужно поговорить, — твердо сказал он.
— О чем? — рассеянно спросила она, поправляя одеяльце Тимура.
— О том, что происходит. О Глебе. О нашей семье.
Вероника наконец оторвалась от колыбели и посмотрела на мужа. В ее взгляде читалось раздражение.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты совсем не уделяешь внимания Глебу.
— Глеб уже большой, — повторила она свою излюбленную фразу. — А Тимур маленький, ему нужна забота.
— Глебу тоже нужна забота! — не выдержал Кирилл. — Он наш сын, черт возьми! Ты его совсем забросила!
Вероника вздрогнула, словно от пощечины. Ее глаза наполнились слезами.
— Ты ничего не понимаешь, — прошептала она. — Совсем ничего.
С этими словами она выбежала из комнаты, оставив Кирилла в полном недоумении.
Кирилл в отчаянии опустился на диван. Он чувствовал, как его семья разваливается на части, и не знал, как это остановить.
А в своей комнате Глеб сидел на кровати, обхватив колени руками. С каждым днем он все острее ощущал, что в этом доме больше никому не нужен.
Утро выдалось пасмурным. Тяжелые тучи нависли над городом, словно предвещая беду. Кирилл проснулся от звонка будильника и с тяжелым вздохом поплелся на кухню. Наскоро приготовив завтрак, он направился в комнату Глеба. Постучав и не получив ответа, он приоткрыл дверь.
— Глеб, вставай, пора в школу, — позвал он.
Тишина.
Кирилл вошел в комнату и замер. Кровать была аккуратно застелена, а на подушке лежал сложенный вчетверо лист бумаги. Сердце Кирилла пропустило удар. Он схватил записку и развернул ее дрожащими руками.
"Папа, мама, я ухожу. Вы больше не любите меня. Теперь у вас есть Тимур, а я вам не нужен. Не ищите меня. Глеб."
Каракули сына расплывались перед глазами. Кирилл почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он бросился к шкафу – рюкзака Глеба не было на месте.
— Вероника! — закричал Кирилл, вылетая из комнаты. — Вероника!
Он ворвался в спальню, где жена, задремавшая в кресле с Тимуром на руках, вздрогнула от его крика.
— Что случилось? — сонно пробормотала она.
— Глеб пропал! — выпалил Кирилл, протягивая ей записку. — Он убежал из дома!
Вероника непонимающе уставилась на листок. Несколько секунд она молчала, словно пытаясь осознать прочитанное. Потом ее глаза расширились от ужаса. Она перевела взгляд на спящего Тимура, потом снова на записку, и вдруг разрыдалась.
— Боже мой, что я наделала... — сквозь слезы проговорила она. — Мой мальчик... Мой Глебушка...
Кирилл глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки.
— Нужно немедленно его искать, — сказал он. — Я позвоню в полицию. Ты оставайся дома с Тимуром, вдруг Глеб вернется.
— Нет! — Вероника вскочила, бережно укладывая Тимура в кроватку. — Я пойду с тобой. Я должна найти его. Я должна все исправить.
Ее голос дрожал, но в глазах появилась решимость, которой Кирилл не видел уже много недель.
— А как же Тимур? — спросил он.
— Мама посидит с ним, — Вероника уже набирала номер. — Глеб сейчас важнее всего. Боже, как я могла быть такой слепой...
Оставив Тимура на попечение взволнованной Зинаиды Егоровны, Вероника вслед за Кириллом выбежала из дома. Моросил мелкий дождь, но они не замечали его. Их мысли были заняты только одним – найти Глеба.
— Куда он мог пойти? — лихорадочно соображала Вероника. — В школу? К друзьям?
— Не знаю, — покачал головой Кирилл. — Я позвонил в полицию, они начали поиски. Нам нужно обойти все места, где он мог бы спрятаться.
Они обошли школу, детскую площадку, где Глеб любил играть. Спрашивали прохожих, показывали фотографию сына. Но никто не видел мальчика.
С каждым часом отчаяние нарастало. Вероника то и дело начинала плакать, винила себя. Кирилл пытался ее успокоить, хотя сам был на грани нервного срыва.
К вечеру, промокшие и измученные, они вернулись домой. Глеба нигде не было. Полиция продолжала поиски, но пока безрезультатно.
Вероника рухнула на диван, закрыв лицо руками.
— Это все из-за меня, — всхлипывала она. — Я ужасная мать. Как я могла так обращаться с ним? Мой маленький мальчик... Он там один, в темноте, под дождем...
Кирилл сел рядом, обнял жену за плечи.
— Мы найдем его, слышишь? — твердо сказал он. — Обязательно найдем. И все исправим.
Вероника подняла на мужа заплаканные глаза.
— Прости меня, — прошептала она. — Я не знаю, что на меня нашло. Я так боялась за Тимура, что совсем забыла о Глебе. Как я могла?
Кирилл хотел что-то ответить, но в этот момент зазвонил телефон. Он схватил трубку.
— Алло? Да, это я. Что?! Где?! — Его лицо просветлело. — Спасибо, мы сейчас приедем!
Вероника вскочила, с надеждой глядя на мужа.
— Его нашли, — выдохнул Кирилл. — Он был в парке, в старой беседке. Полицейский патруль обнаружил его. С ним все в порядке.
Вероника разрыдалась, на этот раз от облегчения. Они поспешили к выходу, и впервые за долгое время Вероника даже не взглянула в сторону детской, где спал Тимур.
Бросив машину у входа в парк, Вероника и Кирилл побежали по аллее. Наконец в тусклом свете фонаря они увидели Глеба, понуро сидящего на качелях. Рядом стоял полицейский, который, заметив приближающихся родителей, кивнул им.
— Глебушка! — воскликнула Вероника, бросаясь к сыну.
Мальчик поднял голову, и его глаза расширились от испуга. Он попытался соскочить с качелей, но Вероника уже опустилась перед ним на колени, осторожно взяв его за руки.
— Милый, пожалуйста, не убегай, — дрожащим голосом произнесла она. — Прости меня, я была такой глупой.
Глеб смотрел на мать настороженно, его нижняя губа дрожала.
— Зачем вы пришли? — тихо спросил он. — Вам же только Тимур нужен.
Вероника почувствовала, как к горлу подступает ком. Она сжала ладони сына чуть крепче.
— Нет, милый, это не так. Я люблю вас обоих, очень-очень сильно. Просто... понимаешь, Тимур такой маленький, и мне было очень страшно за него. Я так боялась, что с ним что-нибудь случится, что у меня просто не хватило внимания на вас обоих.
Она заглянула в глаза сына, пытаясь донести до него всю свою любовь и раскаяние.
— Но это не значит, что я тебя не люблю, Глебушка. Я люблю тебя всем сердцем. Ты мой старший сын, мой помощник, моя гордость. Я была такой дурой, что заставила тебя в этом усомниться. Прости меня, пожалуйста. Я обещаю, я постараюсь больше так не делать.
Глеб смотрел на мать, и в его глазах постепенно таяла настороженность. Он перевел взгляд на отца, который подошел и положил руку ему на плечо.
— Это правда, сынок, — мягко сказал Кирилл. — Мы оба любим тебя. И нам обоим очень жаль, что ты почувствовал себя ненужным.
Глеб молчал несколько секунд, а потом вдруг разрыдался и бросился в объятия матери.
— Мамочка! Папа! Я так скучал! — всхлипывал он. — Я думал, вы меня больше не любите!
Вероника крепко прижала сына к себе, чувствуя, как по щекам текут слезы облегчения.
— Мы любим тебя, родной. Очень-очень любим, — шептала она, покрывая поцелуями его мокрое от слез лицо.
Кирилл обнял их обоих, и они стояли так несколько минут, не обращая внимания на моросящий дождь и деликатно отвернувшегося полицейского.
Наконец Кирилл мягко сказал:
— Пойдемте домой. Нам всем нужно отдохнуть.
Поздно вечером, когда Глеб уже крепко спал в своей кровати, Вероника сидела на кухне с Кириллом и Зинаидой Егоровной. Ее рука, в которой она держала чашку с чаем, слегка дрожала.
— Я должна вам кое-что рассказать, — тихо начала она. — О том, почему я так себя вела все это время.
Вероника глубоко вздохнула и продолжила:
— Когда родился Тимур, акушерка мне сказала, что он очень слабенький, что странно, что он вообще выжил. Она говорила так серьезно... Что малейшая инфекция может быть опасной, что нужно быть предельно осторожной, что от моего внимания зависит его жизнь.
Вероника сжала чашку крепче, ее голос дрожал:
— Я так испугалась. Все, о чем я могла думать, — это как уберечь Тимура, как не допустить ни малейшей ошибки. Я постоянно проверяла его дыхание, температуру, малейшие изменения. Мне казалось, что если я хоть на секунду отвлекусь, с ним может случиться что-то ужасное.
Она подняла глаза на мужа и свекровь:
— Я как будто запрограммировалась на эту единственную задачу. Все мои мысли были только о том, чтобы уберечь Тимура. Я даже не заметила, как начала отталкивать Глеба.
Кирилл обнял жену за плечи, а Зинаида Егоровна взяла ее за руку.
— Почему ты нам ничего не сказала? — мягко спросил Кирилл.
Вероника покачала головой:
— Я сама не понимала, что происходит. Мне казалось, что я просто забочусь о малыше, как и должна. Только сегодня, когда я чуть не потеряла Глеба, я осознала, насколько далеко все зашло.
— Главное, что ты поняла свою ошибку, — сказал Кирилл. — Теперь у тебя есть шанс все исправить.
Вероника кивнула, чувствуя, как ее наполняет решимость.
— Да, — твердо сказала она. — Я сделаю все, чтобы стать хорошей матерью для обоих моих сыновей. И хорошей женой, — добавила она, глядя на Кирилла с благодарностью.
Они еще долго сидели на кухне, обсуждая, как наладить жизнь семьи, как вернуть доверие Глеба и как правильно распределять внимание между детьми. И впервые за долгое время Вероника чувствовала, что у них действительно есть будущее – светлое и счастливое.
Приглашаю всех на свой канал! Буду рада новым подписчикам, комментариям и лайкам!