Аркадий давно мечтает о машине. Узнав, что у его тещи есть заброшенная дача, он предлагает обменять ее на автомобиль.
Зинаида Федоровна поставила на стол дымящееся блюдо с котлетами и тяжело опустилась на стул. Ее морщинистое лицо, обычно оживленное и подвижное, сейчас выражало усталость и какую-то смутную тревогу. Клавдия, хлопотавшая у плиты, искоса взглянула на мать и нахмурилась.
— Мам? Случилось что? — спросила она, подкладывая в тарелку мужа еще одну котлету.
Зинаида Федоровна махнула рукой:
— Да ничего особенного. Валентина звонила, соседка по даче. Говорит, забор там совсем повалился. Придется, видно, ехать, разбираться...
Аркадий, до этого молча жевавший, вдруг оживился:
— Какая еще дача? У вас разве есть дача?
— Ну да, — рассеянно ответила Зинаида Федоровна. — Старая совсем, еще от Геннадия Петровича осталась. Мы туда уж лет пять как не ездили...
Клавдия видела, как в голове мужа словно щелкнул какой-то переключатель. Он выпрямился, отложил вилку и уставился на тещу с явным интересом.
— А что, большая дача? — как бы между прочим поинтересовался он.
Зинаида Федоровна пожала плечами:
— Да обычная. Шесть соток, домик старенький. Когда-то мы там каждое лето проводили, а теперь силы у меня уже не те, чтобы на огороде копаться, стоит, ветшает...
— А почему бы нам ее не продать? — вдруг выпалил Аркадий. — Раз все равно стоит без дела. А на вырученные деньги можно было бы машину купить. Представляете, как удобно было бы?
В комнате повисла тяжелая тишина. Клавдия перевела взгляд с мужа на мать и обратно. Лицо Зинаиды Федоровны окаменело, губы сжались в тонкую линию. Аркадий же, напротив, весь светился от возбуждения, словно ребенок, придумавший гениальный план.
— Ты что такое говоришь? — наконец выдавила Зинаида Федоровна. Ее голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Это же моя собственность, с чего вдруг я должна ее тебе отдать!
Аркадий, казалось, не замечал ее возмущения:
— Да поймите, Зинаида Федоровна, я ведь о пользе для всей семьи думаю! Вам ведь тоже удобно будет — в магазин съездить, к врачу. А летом на отдых ездить сможем, на своей машине. Разве не здорово?
Клавдия чувствовала, как внутри у нее все сжимается. С одной стороны, идея мужа казалась ей вполне разумной. Машина действительно облегчила бы им жизнь, особенно с двумя маленькими детьми. Но с другой... Она посмотрела на мать и поняла, что Зинаида Федоровна никогда не согласится на это предложение.
— Ты... ты... — Зинаида Федоровна задыхалась от возмущения. — Да как ты смеешь! Явился в семью без гроша за душой, а теперь на чужое добро зариться вздумал?
Аркадий вспыхнул:
— При чем тут это? Я о семье думаю!
Клавдия не выдержала:
— Прекратите оба! — воскликнула она. — Мама, Аркадий не то имел в виду. Аркаша, ну зачем ты так сразу? Давайте просто поужинаем спокойно, а?
Но было уже поздно. Зинаида Федоровна поднялась из-за стола, бросив на зятя уничижительный взгляд:
— Нет уж, спасибо. Что-то аппетит пропал.
Она вышла из кухни, громко хлопнув дверью. Аркадий проводил ее недоуменным взглядом:
— И чего она так взъелась? Я же дело говорю!
Клавдия тяжело вздохнула. Она механически убрала со стола, почти не слыша, как Аркадий продолжает развивать свою идею. В голове крутилась одна мысль: "Ну вот, начинается..."
Следующие несколько дней в квартире Клавдии и Аркадия царила гнетущая атмосфера. Зинаида Федоровна, обычно частая гостья в их доме, теперь появлялась редко и ненадолго. Когда же она все-таки приходила, то словно старалась избегать встречи с зятем, а если это не удавалось, то разговор неизменно сводился к колкостям и взаимным упрекам.
Клавдия чувствовала себя как на минном поле. Каждое слово, каждый жест могли вызвать новый виток конфликта. Она пыталась сгладить острые углы, но ее усилия казались тщетными.
В один из вечеров, когда дети уже спали, а Аркадий сидел за компьютером, якобы работая, Клавдия решилась на разговор.
— Аркаша, — тихо позвала она, присаживаясь рядом с мужем. — Может, ну ее, эту затею с дачей? Видишь же, как мама переживает.
Аркадий оторвался от монитора и посмотрел на жену с недоумением:
— Клав, ты чего? Какое "ну ее"? Ты разве не понимаешь, какая это возможность для нас?
Клавдия вздохнула, чувствуя, как внутри нарастает раздражение:
— Какая возможность, Аркаш? Возможность рассориться с мамой вконец?
— Да при чем тут ссора? — Аркадий раздраженно захлопнул ноутбук. — Я о нашем будущем думаю, о детях! А твоя мама уперлась, как баран в новые ворота!
— Аркаш, но ведь это ее собственность. Мы не можем заставить ее продать...
— Так она же ей не пользуется! — перебил Аркадий. — А на машине я бы и ее возил, куда ей нужно. Сама же говорит - дача ветшает. То есть, дешевеет с каждым годом. А она готова ее просто выбросить, вместо того, чтобы помочь родной дочери и внукам. Эгоистка, вот она кто!
Клавдия вздрогнула, словно от пощечины. Она никогда не слышала, чтобы муж так отзывался о ее матери.
— Не смей так говорить о маме! — воскликнула она. — Она всю жизнь нам помогала, а ты...
Аркадий резко встал:
— Ну конечно, я во всем виноват! Я думал, ты на моей стороне. А ты... Эх!
На следующий день Клавдия решила поговорить с матерью.
Зинаида Федоровна встретила дочь настороженно:
— Что, опять уговаривать пришла? — спросила она вместо приветствия.
Клавдия покачала головой:
— Мам, ну зачем ты так? Я просто поговорить хочу. Понять, почему ты так против.
Зинаида Федоровна поджала губы:
— А чего тут понимать? Твой благоверный на мое добро нацелился, вот и все. Мало ему, что я вам постоянно помогаю, с детьми сижу. Теперь вот дачу подавай!
— Мама, но ведь мы правда не ездим туда уже много лет, — осторожно заметила Клавдия. — Может, и правда стоит подумать? Нам ведь машина очень пригодилась бы... Почему нельзя просто спокойно обсудить?
— Нечего тут обсуждать! — отрезала Зинаида Федоровна. — Дача моя, и точка.
Вечером, укладывая детей спать, Клавдия поймала себя на мысли, что впервые в жизни она не знает, как поступить. Поддержать мужа? Но это означало бы предать мать. Встать на сторону Зинаиды Федоровны? Но тогда она рисковала испортить отношения с Аркадием.
"Господи, — думала Клавдия, глядя на засыпающих малышей, — неужели из-за какой-то старой дачи может развалиться семья? Как же нам найти выход из этого тупика?"
День рождения Клавдии начался вполне мирно. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тюлевые занавески, словно обещали хороший день. Квартира наполнилась ароматами праздничных блюд и детским смехом. Клавдия, порхая между кухней и гостиной, с облегчением отмечала, что Аркадий и Зинаида Федоровна, казалось, негласно заключили перемирие.
Дети, шестилетний Миша и четырехлетняя Танечка, с нетерпением ждали праздничного торта и фруктов. Они то и дело забегали на кухню, пытаясь выклянчить у бабушки кусочек повкуснее.
— А ну, кыш отсюда, сладкоежки! — добродушно ворчала Зинаида Федоровна, шутливо замахиваясь полотенцем. — Вот закончим с горячим, тогда и торт будет.
Наконец все доели свои порции. Зинаида Федоровна начала собирать грязную посуду. Аркадий вызвался ей помочь. Клавдия стала накрывать стол к десерту.
Принеся фрукты, она отправилась было за тортом, но в коридор следом за ней выбежала Танечка.
— Мамочка! — воскликнула девочка. — А апельсинов нет? Ты же обещала!
Клавдия ахнула. Действительно, она совсем забыла купить апельсины, которые так любили дети. Расстроенная своей забывчивостью, она вошла на кухню.
— Представляете, я совсем забыла про апельсины, — сказала она. — Дети расстроились...
Аркадий тут же подхватил:
— Вот! Я же говорю — была бы машина, я бы сейчас быстро сгонял за ними!
Лицо Зинаиды Федоровны мгновенно изменилось, словно захлопнулась дверь.
— Ах вот оно что! — воскликнула она. — Значит, вы тут сговорились? Решили меня дожать, пользуясь праздником?
— Мама, о чем ты? — растерянно спросила Клавдия.
— Да все о том же! — Зинаида Федоровна повысила голос. — О моей даче, которую твой муж никак не может из головы выкинуть!
Аркадий вспыхнул:
— А что такого? Я о семье думаю, о детях! А вы...
— Хватит! — крикнула Клавдия, но ее уже никто не слушал.
— Ты о свое кошельке думаешь! — кричала Зинаида Федоровна. — Все норовишь чужое добро прикарманить!
— Да кому нужно ваше старье?! — рявкнул в ответ Аркадий. — Я о будущем забочусь, а вы...
Их голоса становились все громче, в коридоре уже слышался испуганный плач детей. Клавдия почувствовала, как внутри что-то обрывается. В этот момент она поняла, что больше не может этого выносить. Не говоря ни слова, она вышла из кухни, схватила за руки испуганных детей и, наспех накинув на них курточки, выскочила из квартиры.
— Мы к тете Вале пойдем, — сказала она дрожащим голосом, стараясь улыбнуться сквозь слезы. — У нее чай попьем.
Когда за Клавдией захлопнулась дверь, в квартире повисла оглушительная тишина. Аркадий и Зинаида Федоровна застыли, ошеломленные произошедшим.
Первой заговорила Зинаида Федоровна:
— Вот до чего довела твоя жадность! — воскликнула она, сверкая глазами на зятя. — Доволен теперь?
Аркадий, все еще не веря в реальность происходящего, огрызнулся:
— Моя жадность? Это все из-за вашей упертости и нежелания думать о семье собственной дочери!
— Да как ты смеешь! — задохнулась от возмущения Зинаида Федоровна. — Я всю жизнь...
Она не договорила. Внезапно вся злость схлынула, оставив после себя лишь усталость и горечь. Зинаида Федоровна тяжело опустилась на стул, обхватив голову руками.
— Господи, что же мы наделали? — пробормотала она. - Испортили праздник...
Аркадий, видя состояние тещи, медленно подошел к столу и сел напротив Зинаиды Федоровны.
— Знаете, — тихо начал он, — я ведь правда не из жадности это все затеял. Я о детях думал, о Клаве...
Зинаида Федоровна подняла на него усталый взгляд:
— Я знаю, Аркадий. Знаю. Просто... Эта дача, она для меня не просто участок с домиком. Мы с Геннадием Петровичем там познакомились. Потом, когда поженились, каждое лето там проводили...
Аркадий слушал, затаив дыхание. Он вдруг понял, что за все годы знакомства с тещей ни разу не слышал от нее таких откровений.
— Когда Гены не стало, — продолжала Зинаида Федоровна, и в глазах ее блеснули слезы, — эта дача осталась единственным местом, где я чувствовала его присутствие. Каждый кустик, каждая дощечка - все его руками сделано. Я туда теперь редко езжу, тяжело одной. Но мысль о том, чтобы продать... Это как будто последнюю ниточку оборвать, понимаешь?
— Это как будто последнюю ниточку оборвать, понимаешь? — закончила Зинаида Федоровна, и в глазах ее блеснули слезы.
Аркадий помолчал. Он чувствовал, как внутри него борются стыд за свое поведение и желание объясниться.
— Зинаида Федоровна, — наконец произнес он, — я... я тоже должен вам сказать. Я ведь не просто так хотел эту машину. Я планировал... подрабатывать в такси по вечерам и выходным.
— Подрабатывать? — удивленно переспросила Зинаида Федоровна.
Аркадий кивнул:
— Да. Видите ли, зарплаты едва хватает на текущие расходы. А я хочу дать детям лучшее будущее. Хорошее образование, развивающие кружки... Все это стоит денег.
Зинаида Федоровна внимательно посмотрела на зятя.
— Почему же ты раньше не сказал? — мягко спросила она.
Аркадий пожал плечами:
— Сам не знаю. Мы сразу начали спорить, ссориться, ну и...
Они помолчали, каждый погруженный в свои мысли. Вдруг Зинаида Федоровна решительно выпрямилась:
— Знаешь что, Аркадий? Давай-ка мы с тобой вот как поступим...
Час спустя, когда Клавдия тихонько открыла дверь квартиры, готовая к новому витку конфликта, она застыла на пороге, пораженная увиденным. Аркадий и Зинаида Федоровна сидели на диване и оживленно обсуждали что-то.
— Что... что здесь происходит? — неуверенно спросила Клавдия.
Оба подняли головы и улыбнулись ей.
— А, Клавочка! — воскликнула Зинаида Федоровна. — Иди сюда, мы тут такое придумали!
Аркадий встал и обнял жену:
— Прости нас, родная. Мы тут многое обсудили.
Ошеломленная Клавдия слушала, как муж и мать рассказывали ей о достигнутом компромиссе. Аркадий поможет Зинаиде Федоровне привести дачу в порядок, и они временно сдадут ее в аренду. Зинаида Федоровна будет больше времени проводить с внуками, чтобы Аркадий мог поработать сверхурочно. На деньги от аренды дачи и дополнительный заработок Аркадия они купят подержанную машину.
Клавдия переводила взгляд с мужа на мать, чувствуя, как к горлу подступают слезы — на этот раз от облегчения и радости.
— Вы даже не представляете, какой для меня подарок ваше примирение, — прошептала она, обнимая обоих.
Яркое летнее солнце заливало светом просторный двор дачи. Старенькая "Лада", припаркованная у обновленного забора, поблескивала чисто вымытыми боками.
— Осторожнее, Танечка! — крикнула Клавдия, наблюдая, как ее уже восьмилетняя дочь носится по двору с садовым шлангом, поливая цветы и заодно пытаясь обрызгать брата.
Аркадий, вытирая пот со лба, спустился с лестницы. Он только что закончил красить крышу веранды.
— Ну вот, теперь дача как новенькая, — с гордостью произнес он, оглядывая результат их общих трудов. - Можно теперь копить на новую машину.
Зинаида Федоровна, хлопотавшая у мангала, довольно кивнула:
— Да, хорошо поработали. Геннадий Петрович бы одобрил.
Она говорила об ушедшем муже уже без прежней горечи — светлая память заменила острую боль утраты.
Клавдия обвела взглядом эту идиллическую картину — играющие дети, муж, с любовью смотрящий на дело своих рук, мать, спокойная и умиротворенная. Она вспомнила тот бурный вечер трехлетней давности, который чуть не разрушил их семью, но в итоге сделал ее только крепче.
— Знаете, — сказала она, обнимая Аркадия за плечи, — а ведь это лучшее, что могло с нами случиться.
— Ты о чем? — спросил Аркадий.
— О нашем глупом споре из-за дачи и машины, — улыбнулась Клавдия. — Если бы не он, мы бы не научились по-настоящему слышать и понимать друг друга.
Зинаида Федоровна подошла к ним, вытирая руки о фартук:
— И не говори, доченька. Порой нужна хорошая встряска, чтобы понять, что действительно важно.