… В это время доктор, который смотрел МРТ, говорил с лечащим врачом мальчишки. Какая-то необычная картина вырисовывается. Не похоже это ни на острый рассеянный энцефаломиелит, ни на рассеянный склероз.
«Если б перед нами сейчас был алкоголик средних лет, я бы ни секунды не сомневался, что это энцефалопатия Вернике. Острый дефицит витамина В1. Последний раз видел такое давненько, когда работал в другом отделении со взрослыми. Но мальчишка четырнадцати лет?..»
Лечащий врач задумался. Мальчишка только поступил в его отделение, время для обследования еще есть. Нужно взять паузу и все обдумать. Ответ обязательно придет, как только будет больше информации…
И правда, какой же он несчастный, думал доктор, провожая взглядом пациента, натягивающего футболку. И тощий. Одни мослы. Подростки часто худеют в этом возрасте, будто вся энергия идет в рост, потом выравниваются, набирают жирок и мышцы.
Доктор вышел в коридор. И наблюдал странную сцену, когда мама умоляла мальчишку, что провел несколько часов в больнице без еды и воды, выпить пару глотков какао из автомата. Тот вяло отнекивался, говорил, что не хочет.
Мама чуть не плакала. Как будто от этого какао зависела жизнь ее ребенка. И было в этом диалоге столько страдания, что врачу стало не по себе. А еще создавалось впечатление, будто происходящее привычно для обоих. И она убеждает его съесть еще ложечку или выпить еще глоточек каждый божий день. Это четырнадцатилетнего лба-то. Обычно у них аппетит как у молодых лосей…
Картинка сложилась ровно в ту самую секунду. Мальчишка ничего не ест. Он худой, как жердь. Мама смотрит на него, как на единственный свет в окошке. Но в то же время – и как на главный источник своих страданий. Так выглядит созависимость. А у мальчишки расстройство пищевого поведения, анорексия…
Врач кинулся обратно в отделение лучевой терапии. Сообщил коллеге, что недавно смотрел МРТ его юного пациента, о своих наблюдениях. И сказал коротко: «Это и есть дефицит тиамина. Просто мальчишка совсем ничего не ест. Помнишь, нам в институте рассказывали про болезнь бери-бери у азиатских детей, что ели только горсть белого риса в день? То был хронический дефицит тиамина. А у мальчишки он острый. Совсем как у алкоголиков, что уходят в запой и разрушают свою нервную систему голодом и спиртным.»
Через неделю от начала лечения – а получал мальчик витамин В1 три раза в день, да еще разных питательных капельниц, да еще таблеток, что назначил психиатр, дело пошло на лад. Исчезли глазодвигательные нарушения, перестало двоиться перед глазами. Мальчишку перестало шатать, словно неопытного матроса на палубе корабля в сильный шторм. Он начал ходить без опоры. Наконец, он с удовольствием читал книжки из больничной библиотеки. Доктор проверял его успехи: парень вполне сносно пересказывал сюжет и излагал свои соображения на этот счет. У пациента улучшились память и внимание. Он перестал быть вялым, хотя несчастным выглядел по-прежнему.
Мама мальчишки рассказала врачу про программу «не живи», о которой поведал ей психолог. Повинилась – мол, это все из-за меня, доктор.
Врач махнул рукой – много ли плохих психологов на свете? Найдете хорошего. Того, который специализируется на расстройствах пищевого поведения. Главное, что у сына вашего не рассеянный склероз, что жрет нервную систему с той скоростью и в таком порядке, как ему заблагорассудится, и оттого непредсказуем прогноз болезни.
Тут же все просто: своевременно начали лечение, получили хороший результат. Тут доктор поправил себя: это, конечно, только выглядит так, что все просто. Дальше нужно заботиться о том, чтобы мальчик ел пусть и немного, но сбалансированно и регулярно. Анорексия – серьезная болезнь. Страшна осложнениями – от нарушений сердечного ритма, когда возникает дефицит важных электролитов, до энцефалопатии Вернике, когда происходит поражение нервной системы, что отчаянно нуждается в тиамине, а запасов этого витамина организм создавать не умеет.
«Я вижу, что вы очень любите своего сына. Бросьте себя винить, это дело бесполезное» - сказал врач мимоходом, как что-то неважное и не требующее дальнейшего обсуждения.
А она много лет испытывала потом горячую благодарность за те несколько слов поддержки, что дали ей силы для дальнейшей борьбы за здоровье ее сына.