Андрей стал совершенно другим человеком. За последнюю неделю его словно подменили. Приближалась весна и холода отступали, а он, казалось, с каждым днем все больше закрывался в себе, строя стены изо льда. Его глаза потускнели, и вместо прежнего тепла, там теперь было лишь холодное упрямство. Андрей был целиком погружен в расследование, как будто искал в нем спасение от собственных демонов.
— Приблизь еще. — сказал он, сжав губы в тонкую линию.
— Так? — спросил Игорь
— Еще... Попалась! Аня, иди сюда.
Я подошла и посмотрела на экран. Там, среди размытых лиц, выделялась фигура женщины — блондинка в темных очках с родинкой на правой щеке. Сердце застучало быстрее. Это была та самая женщина, которую описывала подруга Марины Верегиной. Андрей был непоколебим.
— После всего, я лично отнесу цветы на могилу Верегиной. — сказала я.
— Едем. — резко произнес Андрей, и я ощутила напряжение в его голосе.
— Позволь спросить: куда? — я осторожно попыталась понять его план.
— К Ильину, конечно. — не раздумывая ответил он, накидывая на себя куртку.
— К старшему или младшему?
— Начнем с Петра. — его глаза сверкнули холодной решимостью.
Я знала, что этот разговор с Ильиным может изменить все. Но сейчас было важно одно — добиться правды, несмотря ни на что.
Мы сели в машину, и я чувствовала, как напряжение между нами росло. Молчание, тяжелое и напряженное, заполнило салон. Андрей был погружен в свои мысли, словно все происходящее было только на его плечах. Я искоса посмотрела на него, надеясь понять, что происходит в его голове, но выражение лица оставалось непробиваемым.
— Что ты хочешь узнать у Петра? — наконец, решилась спросить я, разрывая тишину.
Андрей даже не повернулся ко мне, не отрывая взгляд от дороги.
— Скоро узнаешь. — бросил он, не показывая никаких эмоций, и завел мотор.
Мы тронулись с места, и я снова почувствовала ту самую холодную отстраненность, которая окутала его в последние дни. В салоне раздавался только гул двигателя и шум города за окном. Андрей явно что-то прокручивал в своей голове, перебирая возможные варианты.
Его сосредоточенность была пугающей, почти болезненной. Было видно, что он не просто погружается в работу, а убегает от чего-то, что его мучает. Может быть, от разочарования, от горечи недавних событий, от собственных чувств.
Я пыталась представить себе разговор с Петром Ильиным. Андрей явно что-то задумал, и меня не покидало ощущение, что это не просто обычный допрос. Казалось, на кону стояло нечто большее, чем просто очередной шаг в расследовании.
Мы вошли в просторный, но холодный кабинет Петра Ильина. Он сидел за массивным дубовым столом, перед ним стояла недопитая чашка кофе, от которой поднимался тонкий пар. Петр встретил нас сдержанно, почти без эмоций, но в его глазах проскользнуло что-то тревожное, едва заметное, но не ускользнувшее от моего взгляда.
Андрей подошел к столу, и не теряя времени, выложил перед Петром распечатанное фото с камеры наблюдения — та самая блондинка в темных очках, с родинкой на правой щеке. Петр, казалось, на мгновение замер, его лицо не выдало ничего, но глаза... Глаза не могли скрыть то, что происходило у него внутри. На мгновение он отвел взгляд, а потом сделал вид, что внимательно рассматривает снимок, как будто видел женщину впервые.
— Знакома? — спросил Андрей, стараясь не проявлять никакого волнения, но я знала его слишком хорошо, чтобы не заметить напряжения в голосе.
Петр пожал плечами и вернул фото на стол.
— Нет, впервые вижу. — сказал он с каким-то равнодушием, но я сразу почувствовала, что он лжет. Его жесты были слишком нарочито спокойными, а глаза снова отвели взгляд, не в силах встретиться с моими.
Андрей холодно улыбнулся, и сложив руки на груди, начал давить на Петра.
— Не нужно мне врать, Ильин. Ты слишком нервничаешь для человека, который видит это лицо впервые. Я же вижу, что ты знаешь её. Причем знаешь ее слишком хорошо.
Петр нервно сглотнул, напряжение повисло в воздухе, словно натянутая струна. Он попытался сохранить спокойствие, но каждый его жест выдавал внутренний конфликт.
— Я вам говорю, что не знаю её. — повторил он, но в его голосе прорезалась дрожь.
— Ты знаешь её, Пётр. — настаивал Андрей, наклоняясь ближе, его глаза неотрывно следили за каждым движением Ильина. — И если она фигурирует в этом деле, лучше расскажи всё сейчас, пока у тебя есть шанс объясниться.
-Я ничего не буду говорить без своего адвоката!
-Тогда вызывай его сейчас. Он тебе необходим. Ты -главный подозреваемый, поверь, улик достаточно. - солгал Андрей. - И если ты не расскажешь, кто это, то у тебя, товарищ, большие проблемы. Мы арестуем тебя прямо сейчас и у нас есть на это полное право.
Петр долго молчал, перебирая в голове тысячи оправданий, но в какой-то момент будто сломался. Он нервно провел рукой по волосам, снова взглянул на фотографию, и тяжело вздохнув, наконец заговорил:
— Её зовут Лика... Вернее, звали. Лика Прудникова. — начал он медленно, словно каждое слово выдавливал из себя с огромным усилием. — Мы встречались несколько лет назад. Она была... другой. У неё был свой характер, свои принципы. В общем, влюбился я в неё, как мальчишка.
Андрей смотрел на Петра, не перебивая, но каждое слово словно врезалось в воздух, заполняя тишину кабинета.
— А потом? — холодно спросил Андрей, не отводя взгляда.
— Она вышла замуж и уехала. Бросила меня. — Петр запнулся, эмоции накатывали на него, и его голос сорвался. — Я был ей не нужен, а потом всё завертелось, я решил... решил забыть её. Но похоже, не получилось.
— Почему ты не сказал нам об этом раньше? — надавил Андрей, его голос прозвучал почти сурово, отрезая все пути к оправданиям.
Петр опустил глаза, сцепив руки на столе так крепко, что костяшки побелели.
— Потому что, если бы я рассказал, это бы ничего не изменило. Лика ушла из моей жизни, я пытался ее забыть. — ответил он, и в его голосе звучала усталость. — Я не знаю, почему она здесь и что происходит. Я уже давно не имею к ней никакого отношения. Она была моей моделью пару месяцев. Всего лишь пару месяцев, а встречались мы около года.
Андрей молча наблюдал за ним, понимая, что Петр всё ещё что-то скрывает, но тот уже закрылся, словно дверь захлопнулась с громким щелчком. Мы узнали больше, чем рассчитывали, но оставалось еще много вопросов, на которые предстояло найти ответы.
Андрей посмотрел на Петра таким острым взглядом, что казалось, его глаза могли прорезать насквозь. В комнате стояла тишина, прерываемая лишь тихим тиканием настенных часов. Петр нервно тер пальцы, словно пытался сжать страх в кулаках.
— Вы все еще врете, Петр. — Андрей снова разложил перед ним фотографии. — Эта Лика следила за Верегиной. Вероятно, она и убила ее. Какова цель? Мотив?
Петр нервно сглотнул, его лицо побледнело. Он поднял взгляд на Андрея, но тут же опустил его, словно пытался спрятаться от правды.
— Я вам уже всё сказал. Лика была частью моей жизни давно. Она уехала, когда вышла замуж. Что еще я могу добавить?
Андрей склонил голову и уселся напротив Петра, его голос стал более настойчивым, но холодным.
— Вы не просто знаете эту женщину. У вас была связь. — его голос был как остриё ножа. — Почему она следила за Верегиной? Почему ее имя всплывает в связи с этими убийствами? И чего вы боитесь, когда говорите о ней?
Петр дернулся и снова начал тереть пальцы, его дыхание становилось все более прерывистым.
— Я... Я не знаю, что вам сказать. — его голос дрожал. — Лика… она была частью моего прошлого, но я не думал, что это может каким-то образом быть связано с этими событиями.
Андрей стукнул кулаком по столу, отчаянно стремясь разбудить у Петра хоть каплю совести.
— Давайте говорить правду, Петр. Все это связано. Лика оставила вам нечто большее, чем просто воспоминания. У вас есть информация, и я вытащу ее из вас.
Петр вздохнул, затем его руки начали дрожать, словно он не выдержал напряжения.
— Хорошо. — его голос был еле слышен. — Лика связалась со мной перед тем, как уехать. Она попросила о помощи, сказала, что ей грозит опасность. Но я… я не верил. Я не поверил ей тогда.
Андрей склонился ближе, его глаза стали более проницательными.
— Опасность? Почему она нуждалась в вашей помощи?
— Я не знаю. — Петр закрыл лицо руками, его плечи дрожали. — Она говорила о какой-то женщине, которая заставляла ее делать что-то против ее воли. Я думал, что это просто пустые угрозы.
Андрей откинулся назад, глядя на Петра с глубокой скорбью и негодованием.
— Петр, из-за вашей нерешительности и страха, мы потеряли много времени. Мы должны понять, кто эта женщина, чтобы предотвратить новые трагедии.
Петр поднял голову и взглянул на Андрея с отчаянием.
— Я не знаю, где искать Лику. Я не знаю, где она была все это время. Я понятия не имею, о чем она тогда говорила.
Андрей закрыл глаза на мгновение, взвешивая каждое слово, сказанное Петром. В комнате снова повисла тишина. Он знал, что Петр был только частью головоломки, и что разгадка оставалась далеко за пределами этого разговора. Но каждый ответ, каждый кусочек информации был ценен в этой жестокой игре, где каждое действие могло стать последним шансом найти правду.
Мы вышли из кабинета Петра, и я не выдержала тишины, нарушив её первым вопросом.
— Ты ему веришь? — спросила я.
Андрей, опустив голову, вытер ладонями лицо, словно пытаясь стереть усталость и разочарование.
— Нет. — ответил он, его голос был тяжёлым и усталым. — Я не верю ему. Он слишком много лжет и слишком многое скрывает. Это всё похоже на жалкий спектакль.
Он достал телефон и начал быстро набирать номер, уже зная, что нужно делать. В его голосе я почувствовала решимость, которая была столь необходима, чтобы справиться с этим запутанным делом.
— Мне нужно всё узнать о Лике Прудниковой. — сказал он в трубку. — Вся информация, которая есть на нее. Все, что можно и даже то, что невозможно.
Я наблюдала, как его лицо меняется от сосредоточенного выражения до напряжённого ожидания. Я могла видеть, как каждое его слово было пропитано беспокойством и решимостью. Время шло, а его нервы были на пределе. Это был момент, когда даже мельчайшие детали могли иметь значение.
Андрей закончил разговор и взглянул на меня, его лицо было охвачено решимостью.
— Мы не можем позволить себе ошибаться. — сказал он, сжав телефон в руке. — Каждый кусочек информации, который мы получаем, важен. Мы должны быть готовы ко всему.
Продолжение следует.
Начало тут.