Черноволосая, полненькая девушка сидела на кровати, закинув ногу на ногу. Нервно покачивала одной ногой и недовольно следила за своей соседкой по комнате в общежитии.
-Варь, может быть, останешься все-таки? Ну, давай хотя бы сегодня вечером на дискотеку сходим, потом поедешь.
-Нет, Лена, нет, - серьезно, отвечала Варя, откинув волосы с лица. Новая стрижка "под каре" ей очень шла.
"Впрочем" - думала Лена - "Варьке даже мешок из-под картошки пошел бы, или если ее налысо обрить."
Лена училась вместе с Варей в медицинском институте, на одном курсе. Они сразу подружились и Лена поменялась местами с другой девушкой, чтобы и в комнате они с Варей были вместе. Конечно, Лена завидовала внешности Вари. Ей многие завидовали, но зависть Лены была не черной. Она считала Варю своей близкой подругой. Сейчас она уговаривала подругу остаться на выходные и пойти вместе на дискотеку. Был у Лены умысел, да еще какой. Когда она с Варей, парни табунами к ним знакомиться подходят. Нет-нет, кто и Лену проводить согласится. А так, с её полненькой фигурой и маленькими серыми глазками на девушку внимания никто не обращает.
-Варь, ну не уезжай, ну пожалуйста. Я без тебя одна, как дура, там весь вечер простою.
-Ну и ладно, - легко сказала Варя, - значит, тебе ещё не встретится твой человек. Твой мимо не пройдёт, так моя бабуля говорила.
-Тебе легко рассуждать, когда за тобой косяками парни ходят.
И что? Что из этого? - смеялась Варя. - Разве я с кем-то встречаюсь? Я, как и ты, одна.
Вот этого Лена понять не могла. Варя не врала. Такие парни за ней ухаживали, а она всех отшивала. Хотя бы на дискотеку иногда с Леной соглашалась пойти.
-Ну все, я собралась, - Варя выскочила из комнаты, оставив подругу в раздумье, идти ей на дискотеку одной или теперь уже не стоит.
Варя бежала на автостанцию. Она спешила, чтобы успеть на автобус до Трифоновки. Ей нужно домой. Дом бабули до сих пор оставался ее родным домом. Девушка закончила первый курс медицинского института и давно привыкла жить в общежитии, но дом продать не могла, рука не поднималась. В принципе, учеба девушке давалась легко, а когда начинались трудности, она вспоминала наказ бабули и зубрила ночами, забыв про сон и отдых. Она должна стать хорошим врачом, отличным, чтобы помогать людям, быть нужной...
Варя с соседкой по комнате дружила, но интересы у них были разные. Лена к учёбе относилась "спустя рукава", а вот на парней у неё "глаз горел". Варя на дискотеку-то ходила только из-за Лены. Самой ей это было неинтересно, а парни эти навязчивые отталкивали. Бабуля говорила, нужно ждать своего человека. Вот Варя и ждала.
Как бы Лена ни просила, сегодня Варя не могла остаться в городе. Ее душа рвалась в Трифоновку, а точнее на огороженный участок земли, за деревней. Там, среди крестов и памятников, была могила бабули. С фотографии Варвара Тимофеевна улыбалась молодой улыбкой. Первым делом Варя пойдет туда, к этому черно-белому фото. Девушка бережно прижимала к груди четыре гвоздички, купленные в городе. Завтра у бабули мог быть день рождения. В такой день Варя должна быть там, в Трифоновке. По-другому она не смогла бы.
Тетя Оля, на этот раз, с ней не поехала, у женщины болела внучка.
Желтый автобус, скрипя и оставляя голубоватые выхлопы, подкатил к остановке. Закинув дорожную сумку на плечо и аккуратно держа цветы, Варя сошла. По знакомой дороге направилась к своему дому. Почти дойдя до него, увидела возбужденную соседку, тетю Наташу. Женщина, выбегала из дома. Торопливо кивнула Варе, собираясь пробежать мимо. Резко остановилась и сказала:
-Слушай, а у тебя ведь в Передовке бабка с дедом живут? Там сейчас большой пожар. У меня младший на велике оттуда пригнал и рассказал. Ой, не знаю даже, чей дом горит. А у меня ведь там тоже родственники. Сейчас найду кого-нибудь с машиной. Надо доехать.
-Подождите, я с вами. Только сумку брошу, - сказала Варя.
Полина сидела на земле и рвала на себе волосы, глядя, как пожарные заливают раскаленные головешки, оставшиеся от ее дома. В ее ушах все еще стоял визг свиней, из запертого хлева. Хлев практически прилегал к задней стороне дома, поэтому подступиться к нему было нереально. Корову вывести успели, курей тоже выпустили, а вот поросята... Полина затыкала уши, когда они визжали, и все равно, этот визг отдавался в ее голове до сих пор. Женщина сидела на земле и походила на сумасшедшую.
Сегодняшний день начался как обычно. Полина подоила корову. С полным ведром молока вошла в дом. И тут появилась Лида. Непонятно было, как она добралась в такое время до деревни. Возможно, на попутках. Хотя, кто бы ее посадил в таком виде? Лида была в стельку пьяна. Ввалилась на кухню, задела стоявшее на лавке ведро, разлила все молоко.
-Да что же это такое? - закричала Полина. - Лидка, ты что в таком виде через деревню шла? Тебя кто-нибудь видел? Господи, за что нам этот позор? Слава Богу, отца дома нет, и он тебя не видит. А что, если ему кто доложит? Говори, видел тебя кто-нибудь, или нет?
-На..пле..вать! - еле выговорил Лида. - Наплевать мне на всех ваших деревенских, с высокой колокольни. У меня жизнь рушится. Андрей себе другую нашёл. Подсуетилась какая-то бабёнка на заводе, залетела от него. Он обзывал меня, так обзывал... А я что виновата, что не родила ему? Не получается у меня. Он сказал, что разводится со мной, и чтобы я убиралась на все четыре стороны.
-Час от часу не легче, - схватилась за сердце Полина. - Что же теперь будет, Лидка? Где ты будешь жить? Зачем же ты так напилась?
-А как мне не напиться, мама? - пьяно скривилась Лида. - Я для него всё. От Варьки отказалась, на рынке пашу, как лошадь. А он другую нашёл. Родится у них ребёночек, и будет он счастлив.
-Может и будет, - жестко сказала Полина. - Он-то бухать завязал, а ты пьешь. Эх, Лидка, да что с тобой сейчас разговаривать. Иди проспись. Лучше проспись, пока отец тебя в таком виде не увидел. Потом будем говорить.
Полина вытолкнула дочь из кухни и начала вытирать молоко. Горько ей было. Горько и неприятно видеть дочь в таком виде. Она уже представляла, как взбесится Степан. Лучше было Лиде проспаться до прихода отца. Как бы не было тошно женщине, она, вытерев молоко, занималась повседневными делами. Пошла в хлев, дать корм поросятам, помыла ведро во дворе, думая о том, сколько времени Лиде понадобится, чтобы отрезветь.
Вот только Лида и не собиралась ложиться спать. Она вошла в комнату и с ненавистью уставилась на большой портрет, висевший на стене. На портрете были они с Андреем. Свадебное фото. Лида нарядная, счастливая. Тогда она думала, что все у нее будет прекрасно. Замужество, городская жизнь, дети. А в итоге что? Тоскливая жизнь в общаге, колотивший ее по поводу и без муж.
И работа на рынке, в любую погоду. Именно на рынке Лида пристрастилась к рюмке. Зимой мерзли они там с товарками и выпивали, для сугреву. А потом оказалось, что и летом с выпивкой день быстрее проходит.
Лида смотрела на портрет с ненавистью. Подошла, сорвала его со стены, швырнула пол, разбивая стекло, достала фотографию. Хотела порвать, но тут ей в голову пришла новая идея. Надо сжечь. Сжечь, чтобы Андрей больше так не улыбался, чтобы его лицо корчилось в огне. В комнате не было спичек, и Лида ушла на кухню. На плите мать оставила тушиться картошку на малом огне. Лида подожгла фотографию от зажженной конфорки и держала в руке, пока не обожгла пальцы. Уронила на пол, пьяно наблюдая, как занялась оконная тюль. Вспыхнула занавеска. Женщина плохо соображала и несколько минут тупо пялилась на огонь. Когда опомнилась, тушить было уже поздно. Лида, слегка пошатываясь, вышла из дома.
Она сейчас стояла возле сидящей на земле матери, так и не протрезвев. Смотрела на сгоревший дом, на своего отца, что прибежал и пытался тушить вместе с пожарными. А что тут было уже тушить? Пока пожарные доехали, дом весь сгорел, вместе с некоторыми надворными постройками.
-Как это случилось? Как?!! - орал Степан на Полину, размазывая сажу по лицу. Полина качала головой. Лида икнула и пробормотала.
-Я только хотела сжечь фотографию, только фотографию.
Лучше бы ей было этого не говорить. Если бы женщина была трезвее, она бы это понимала. Степан, как разъяренный бык, кинулся на дочь. Одним ударом свалил её с ног. Вокруг пожарища стояли жители всей Передовки и части Трифоновки, но Степана это не остановило. Мужики деревенские опомнились, оттащили его от дочери. А он орал:
-Ты же пьяна, дрянь! Какая же ты дрянь! Лучше бы это мы от тебя отказались, когда ты родилась, как ты хотела от Варьки.
Варя, стоявшая в толпе незамеченной, вздрогнула. Кто-то покосился на нее, но промолчал. Девушке было очень неприятно. Она стояла в стороне, а перед ней разыгрывалась целая драма. Драма ее семьи, как бы там ни было. Эта пьяная женщина ее родила, а бабушка Полина и дед Степан все-таки участвовали в ее жизни. Растили девочку почти до семи лет, да и потом по первому времени привозили продукты. Они ей не чужие люди. Чёрствые, холодные, но не чужие. Стоя в толпе, Варя слышала, как завыла Полина:
-Что же это? Как же это?!! Всё! Абсолютно всё! Где же мы теперь будем жить? О, Господи!
Ничего не могла с собой Варя сделать, но ей стало нестерпимо жалко Полину.
Вспомнилось детство, как ластилась она к этой неприветливой женщине, считая ее своей мамой, как хотела, чтобы ее приласкали. Полина же буркнет что-то невразумительное, отодвинет девочку от себя. Но были же и хорошие моменты, и сейчас в голову приходили именно они. Совместные завтраки, ужины. Один раз Степан привез из города новое платье для Вари, а Полина принесла как-то новую куклу. Эта кукла хранится сейчас в доме бабули. Рука не поднялась ее выкинуть, несмотря на то, что она уже безглазая и страшная.
Варя покусывала губу и хмурилась, ловя на себя взгляды деревенских. "Черновский балласт" стоял в сторонке от своей семьи. Но, даже если он и балласт, он же все-таки Черновский! Какими бы ни были эти люди, они ее семья, а сейчас они попали в беду. Варя подвинула стоявшую перед ней соседку, шагнула вперед. Присела на корточки рядом с Полиной, ободряюще положила руку на ее локоть.
-А, Варька, - скользнула по ней потухшим взглядом Полина, даже не удивившись. - Ты тоже тут? Видишь, что случилось? На улице мы остались. Нет у нас больше ничего.
-Вы можете пока пожить у меня, в доме бабули, - тихо сказала Варя.
-О, глядите-ка, благодетельница выискалась, - недобро захохотала Лида, которая уже поднялась с земли после удара отца. - Какая она добренькая! Сначала у деда с бабкой дом отжала, а теперь благодетельницу из себя корчит. В их же собственный дом пускает пожить.
-Замолчи, замолчи, дура, - цыкнула на дочь Полина. Цыкнула и схватилась за Варину руку, как утопающий хватается за соломинку.
-Что, правда, ты разрешишь нам там жить?
Варя кивнула. Она не знала, правильно она поступает, или нет. Она поступала так, как приказывало ей ее сердце.