Варя лежала с открытыми глазами и слушала, как поскрипывают половицы в соседней комнате. Там, не включая света, из угла в угол бродила Полина. Женщине не спалось, да и Варя не могла уснуть.
Полина не просто бродила по комнате, время от времени она жалобно постанывала. В сотый раз Варя останавливала себя от того, чтобы встать и спросить Полину о самочувствии. Все-таки не выдержала, опустила босые ноги на пол и пошла в соседнюю комнату, стараясь шагать погромче, чтобы для Полины ее появление не стало неожиданностью и женщина не испугалась в темноте. Впрочем, в комнате было не совсем темно. Лунный свет таинственно освещал ее, и по стенам метались тени, от колышущейся на ветру яблони, что росла в палисаднике. Эти тени двигались и по лицу Полины, что сидела возле окна, на любимом месте Варвары Тимофеевны. Там давным-давно стояло кресло, на котором так любила сидеть в последний год своей жизни бабуля Вари. Сейчас в этом кресле сидела Полина. Сидела, зажав в руках железную кружку с водой и повернув голову к окну. Лицо ее было сложно разглядеть. Варя скорее почувствовала, чем увидела, что Полина плачет.
-Бабушка Полина, ты хорошо себя чувствуешь? Может, тебе лекарства какие нужны?
Несколько секунд Полина не двигалась. Потом поставила кружку на подоконник и испустила тяжелый вздох.
-Не надо мне лекарств. Идем, лучше посиди со мной, раз тоже не спишь.
Варя потянулась рукой к выключателю на стене, но Полина сказала:
-Нет, не надо, не включай свет. Давай посидим так, в темноте.
В центре комнаты, считавшейся главной в доме Варвары Тимофеевны, стоял круглый стол и три стула были задвинуты под него. Один из этих стульев взяла Варя, поставила к окну рядом с Полиной. Села на него и молчала. Не знала она, что сказать, как утешить. Никогда не умела разговаривать с бабушкой Полиной. Не располагали их отношения к общению "по душам". С самого Вариного детства они говорили только по делу. «Вымой тут, прополи там, покорми свиней» - вот все, что слышала Варя от бабушки. Полина не хотела с ней разговаривать, не желала приближать к себе. А сейчас Варя, став уже достаточно взрослой, своим женским чутьем поняла, что бабушка Полина мается и желает выговориться. Не знает только, как начать. После небольшой паузы Варя начала разговор сама.
-А дед Степан почему не пришел? Он в Передовке зачем остался?
-Придет, придет, куда ж денется, - ответила Полина. - Ждет, пока головешки остынут. У нас в большой комнате под полом, в банке из-под краски, сбережения прикопаны. Должны целыми остаться, в земле ж были. Вот Степан и остался, чтобы их раскопать. Заберет и придет. Мы эти деньги Лиде на квартиру откладывали. Хотели ей в городе что-нибудь купить. Эх, Лидка, Лидка! Я даже не знаю, где она сейчас. Степан прогнал ее и велел на глаза больше не появляться. Сказал, что нет у него больше дочери, только сын. Наверное, она у кого-нибудь из деревенских ночевать осталась, а утром в город поедет.
-Ясно, - коротко кивнула Варя. Не об этом ей сейчас хотелось поговорить. Сама не понимала, чего ждала, но уж точно не выслушивать разговоры о Лиде. Мамой ее Варя не называла. Один раз в жизни она осмелилась это сделать и с тех пор даже мысленно не думала так о той женщине. Не мама она ей - тетя Лида, хоть и родила когда-то. Эту женщину Варя видела считанные разы в своей жизни. И бабушка Полина, если уж на то пошло, куда ближе. Не ждала Варя от нее слов благодарности, но и о Лиде слышать не хотела.
А Полина чувствовала, все чувствовала. Впервые в жизни она так остро почувствовала Варю. Умом и раньше понимала, какая она, эта девочка. Но в сердце не пускала, ни к чему Полине это было. Забот и так хватает. Лидка непутевая, со своими постоянными проблемами, огород, хозяйство. А Варька... Ну что Варька? Обычная девчонка. Растет обутая, одетая, накормленная, что ей еще надо? И только сейчас Полина так явственно поняла, какая душа у этой красивой девушки с бездонными зелеными глазами. Пару лет назад Полина считай, что проклинала ее из-за этого дома. А Варя сегодня позвала их сюда жить. И не для того, чтобы продемонстрировать свое благородство, а просто потому, что она такая...
Полина не знала, как это объяснить словами, только чувствовала. Резким, порывистым движением она дернулась вперед, схватила Варю за руку. Крепко сжала, до боли. И сказала то, что рвалось изнутри весь вечер. Те слова, которые не смогла бы произнести при свете, поэтому и не велела Варе трогать выключатель.
-Прости меня, Варя, прости за все.
Варя вздрогнула, не ожидая таких слов, но руки своей не выдернула, хотя Полина сжимала ее очень больно.
-Не говори ничего, - торопливо продолжала бабушка Полина. - Дай мне выговориться. Сказать то, что на сердце. Есть у меня это сердце, есть, что бы вы там все не думали! Ты что думаешь, я тебя работой нагружала со зла? Так ведь и Лидка так росла. Я и сама привыкла трудиться с утра до вечера. Мы так живем, понимаешь, Варька? Не могу я сюсюкаться. Ты вот училась хорошо, а я всегда думала, ни к чему это. Девке главное, замуж выйти. Так я всегда думала. Сейчас понимаю, что неправильно это. В общем, Варька, ты меня прости и подвоха от нас никакого не жди. Спасибо тебе за то, что приютила. Ольга тебя ругать будет, да только ты не слушай. Я на дом этот больше претендовать не буду. Как скажешь уйти, мы сразу уйдем. А ты приезжай, приезжай к нам. Корову мы спасли, курей соберем по деревне, поросят заведем. Будем тебе в город свеженьких продуктов давать. Оно же свое, натуральное.... - голос Полины задрожал. Отпустила она руку Вари, отвернула голову.
-Не то опять я говорю, да?
-То еще как то, бабушка Полина, - голос Вари тоже прерывался. Девушка чувствовала, что и сама вот-вот расплачется. Знала она, что только так Полина может выразить свои чувства. Не словами, не объятиями - мясом, яйцами и молоком, что в бесчисленном количестве передавала в город семье сына и Лиде.
-Не знаю, что еще сказать. Не знаю, - шмыгнула носом Полина. - Но ты меня поняла, Варька. Плохого больше не жди. Не будет его. А помощь какая нужна, приезжай. Твой дом тут.
Если бы на месте бабушки Полины сидела бабуля, Варя давно бы кинулась к ней на шею, а сейчас просто снова взяла руку Полины в свою. Нашарила в темноте и так же сжала, как несколько минут назад сжимала ее женщина. Кожа на натруженной руке была огрубевшая, шершавая.
Полина сглотнула. Она держалась изо всех сил, чтобы не завыть белугой. Потом резко вскочила, засуетилась.
-Что это мы тут сидим-то, ночь на дворе. Давай уже ложиться, день завтра тяжелый будет.
Уснула Варя быстро. Уснула, слыша, как прорвало Полину и рыдает она сдавленно в подушку, за стеной. А утром, когда девушка встала, за столом уже восседал хмурый Степан. На вошедшую в комнату девушку он внимания не обратил, продолжая рассказывать жене:
-В общем, курей всех собрал. В курятнике запер. Там только одна стена занялась, они не выберутся. Корову нашу пока к соседке отвел.
-А Лида где? - еле слышно спросила Полина.
Мужчина грохнул кулаком о стол.
-Чтобы больше я не слышала об этой дряни. Видеть ее не хочу в своем доме.
-Не в своем, а в Варином, - поправила Полина. - Не забывай, Степа, это Варин дом.
-Забудешь тут, - буркнул мужчина. - Ничего, отстраиваться будем. Я свой дом не брошу.
Полина стояла возле плиты, жарила яичницу. По-видимому, Степан принес из Передовки яйца. Когда яичница была готова, женщина поставила сковородку перед мужем, но перед этим половину отложила на тарелку. Сказала:
-Варя, садись, ешь.
Девушка, садясь за стол, обратила внимание на старую, проржавевшую банку из-под краски, что валялась в углу комнаты. Как бы ни была стара эта банка, следов гари на ней не было. Значит, сбережения Степаны и Полины уцелели.
Варю это порадовало. После завтрака она сходила на кладбище, к бабуле. Посидела там, рассказывая о своих делах. Она всегда так делала, говорила с бабулей, словно бы та её слышала. Ближе к обеду девушка засобиралась в город. Степана в доме не было, он давно ушёл в Передовку. Полина остановила Варю возле двери.
-Стой! Вот возьми! - протянула женщина небольшой сверток.
-Что это? - с недоумением глядела девушка на завернутый в газету прямоугольник.
-Деньги. Это деньги, - отводила в сторону глаза Полина, настойчиво засовывая сверток Варе в руку. - Половину себе заберешь, а половину Лидке моей непутевой передай. Она на центральном рынке работает, овощами торгует. Найдешь ее там и отдашь. Ее муж из дома выгнал. Пусть квартиру, что ли, какую снимет. Тут хватит на первый месяц.
-Хорошо, я тете Лиде передам. Передам все. Себе ничего брать не буду, - забрала сверток Варя.
-Даже и не думай, - вскрикнула Полина. - Я хочу, чтобы ты взяла. Хочу, понимаешь? Купи себе что-нибудь, побалуй себя. В детстве-то мы тебя нечасто баловали. Я вообще сначала хотела только тебе дать. Но Лидка, какая-никая, а дочь. Не хочется мне, чтобы она под забором пьяная околела. А ты деньги возьми и помни, о чем мы с тобой ночью разговаривали. Это не сгоряча сказано. Ты приезжай, я ждать буду.
И вновь захотелось Варе обнять бабушку Полину, и вновь она не посмела этого сделать. Кивнула на прощание и вышла в дверь. Дожидаясь междугородний автобус на остановке, а потом добираясь на нем в город, девушка понимала, что на душе ее необычно легко. Вроде ужасное событие случилось - пожар, а на душе легкость, и ничего Варя с этим поделать не могла. Обернутый в газету сверток, что лежал в объемистой сумке из черного дермантина, грел душу. Не деньги, нет! А тот факт, что Полина их дала. Ее поступок говорил о многом.
Варя хорошо знала бабушку Полину и знала, что только так та может выразить свои чувства.
Девушка добралась до общежития, разобрала вещи. Вновь разочаровала свою подругу, сказав, что на дискотеку и сегодня не пойдет. Ей нужно доехать до тети Оли.
Тетя Оля жила далеко от общежития. Двадцать минут на автобусе. Жила пожилая женщина с семьей дочери. А то, что она уже пожилая, пришло Варе в голову именно сегодня, когда она увидела тетю Олю во дворе многоэтажки. До этого она никогда не задумывалась, что тете Оле недавно исполнилось шестьдесят два года. А вот сейчас, увидев ее издалека, поняла, что и фигура, и походка уже выдают возраст.
Ольга гуляла во дворе не просто так. Она приглядывала за самой младшей внучкой, поздним ребенком своей дочери. Семилетняя девочка играла на детской площадке, а Ольга сидела на лавочке. Варя незаметно подошла сзади, обняла женщину, положила голову ей на плечо. Ольга улыбнулась.
-А я тебя уже заждалась. Ну, рассказывай, как съездила? Что там нового в деревне?
-Ох, тетя Оля, новое есть. Очень плохое. У бабушки Полины и деда Степана дом сгорел. Они на улице остались. В общем, я разрешила им жить в доме бабули, - Варя выпалила это и затаилась, ожидая бурных эмоций.
Ольга только вздохнула.
-Ну что же ты, тетя Оля, ругай меня, говори, какая я дура.
-А что тебя ругать-то? - усмехнулась Ольга. - Конечно же ты дуреха, но другого я от тебя и не ожидала. Я бы очень удивилась, если бы ты не разрешила им жить в доме. Вот тогда, да, я бы удивилась и призадумалась, не меняет ли тебя город. Но, видимо, не меняет. Такую, как ты, уже не изменить. Ты ж моя дурёха.