Зеркало истины. Глава 20
Новая власть действовала быстро и решительно, очень быстро Ксения лишилась своего богатого дома и перебралась в скромные хоромы дочери, расположенные возле ветеринарной лечебницы, но и оттуда им пришлось съехать, чтобы освободить жилье для нового врача.
К счастью, при школе нашлась комнатенка и помятуя былые заслуги Ксении и то, что Даша продолжала работать им разрешили в ней остаться.
Комнатушка, большую часть которой занимала несуразная печь, на которою то и лечь было невозможно, была настолько мала, что им пришлось из старых досок сколотить хлипкие двухъярусные нары, чтобы хоть как-то уместиться в помещении. У окна поставили стол, нашлась пара старых табуреток. Небольшое окно украсили как могли, повесив кусок ткани.
На стене напротив расположили зеркало, единственное, что прихватила Даша из своего дома, остальное просто не вошло бы в эту малюсенькую комнату. Кое-что и Ксения всё же успела забрать из дома, одежду, например, и непрактичные фарфоровые статуэтки, которые дарила ей сначала мама, а потом муж. Сейчас они, бережно укутанные в вату хранились в деревянном ящичке под нарами.
В дни особой стыни и холода женщина доставала их из коробки и воспоминания уносили её в то волшебное время, когда родители и муж ещё были живы, где жила она в покое и благости не ведая, что ждёт её впереди.
В Далматово же прочно утвердилась новая власть, меняя старый быт и устои, ломая привычный ход событий. Магазины и лавки скалились закрытыми дверями с тяжелыми замками на них, на стихийно возникающих рынках в ходу были разные деньги и керенки и рубли, и червонцы.
Существовал и натуральный обмен, и Ксении удавалась удачно обменивать прихваченные из дома вещицы на продукты питания. В целом, город, как и другие в стране, лихорадило, крутило, перекройка на новый лад давалась ему тяжело.
Через город периодически прогоняли крупные партии сдавшихся в плен Красной Армии белогвардейских солдат. Здесь отряды делали небольшую остановку, получали горячее питание и двигались дальше.
Один из таких отрядов в декабре 1920 года задержался в городе и остановился на ночлег. Пленных распределили по учреждениям и домам горожан, часть осталась ночевать в школе, в которой Ксения ночами подрабатывала сторожем и истопником. Изможденные люди с потухшими глазами молча валились на холодный пол в тщетной попытке согреться.
Сбитые ноги, гниющие раны, тяжелый запах немытых тел прочно поселился в классных комнатах. Ксения разожгла в двух печах огонь, коими школа обогревалась, чтобы люди могли хотя бы согреться. Разомлевшие в тепле, они начали сильно чесаться, вши покрывали не только их тело, но и одежду. Весь вечер они с Дашей обрабатывали как могли раны, перематывая их импровизированными бинтами, сделанными из собственных юбок.
Молоденькие красногвардейцы, безусые мальчишки, неловко отворачивались, делая вид что ничего не происходит и разрешая женщинам помогать пленным. Работая, Даша постоянно прислушивалась, не заплачет ли младшая дочь, Леночка, рожденная после смерти мужа и оставленная сейчас под присмотром старшего брата и сестры.
-Шла бы ты к детям –тихо предложила ей Ксения – я здесь сама управлюсь, а не то неровен час случится что, а мы и не услышим. Отчасти она была права, кирпичные стены школы не пропускали звуки, а их комната и вовсе находилась в закутке, в конце длинного коридора и была отделена от основного здания толстой дверью.
-Мам, ты сама на ладан дышишь, устала, давай побыстрее закончим и вместе уйдем? –предложила дочь, осматривая молодого мужчину, с обмороженными щеками, сопровождавшего отряд.
-Храни вас Бог – сказал он, когда она подала ему ковш с водой, -кто вы прелестный ангел моих снов?
-Дарья Степановна, местная учительница, -представилась она, подавая ему баночку с гусиным жиром, -намажьте щеки, вам полегче станет, -предложила она.
-Благодарю, душа моя, - ответил ей бывший штабс-капитан царской армии, а ныне красногвардеец Григорий Николаевич Обухов, примкнувший к новой власти как сотни других офицеров. Был он среднего роста, хрупок и изящен, как китайская ваза, отлично владел математикой, физикой, астрономией, являлся опытным мастером боевой подготовки.
-Не за что, - тихо ответила ему Даша, оглядываясь на засыпающих на полу людей,-оставлю вам сало, ночью ещё раз щеки намажьте, а то кожа вся слезет, -предупредила она его, собирая в деревянный ящик с которым она ходила склянки и бинты.
-Ночь, похоже будет морозной вы уж не сочтите за труд, подбросить в печь дров, маме нужно отдохнуть,- попросила она Григория, -и присмотрите здесь, назавтра занятия отменили, но мне не хотелось, чтобы ваши люди здесь безобразничали.
-Всё будет сделано, не беспокойтесь, а где вы научились так обрабатывать раны, вы же учительница, а не врач? –спросил мужчина.
-Мой покойный муж был врачом, ветеринарным, правда, но ведь животные тоже нуждаются в лечении и раны у них тоже бывают. Я помогала мужу при необходимости, и он многому меня научил. А теперь мы, пожалуй, пойдём, устали, - она спешно распрощалась с новым знакомым и подхватив под руку, шатающуюся на ногах от усталости мать, ушла, оставив после себя в воздухе еле уловимый запах нежного летнего утра с каплями росы на траве. Григорий глубоко вдохнул, стараясь втянуть в себя этот аромат, чтобы не чувствовать тяжелого, смердящего запаха немытых тел, сырых шинелей, гниющих открытых ран и прислонив голову к стене задремал, мечтая о только что встреченной им женщине.
В своей комнате они быстро вымыли руки в тазу и расчесав волосы прилегли на топчан, Даша наверху с дочерьми, Ксения с Сашком внизу. Уставшая Ксения долго не могла уснуть, на шатающемся топчане, прислушиваясь к дыханию дочери и внуков, переживая за завтрашний день, словно предчувствуя что-то недоброе.
Не сказать, что в Далматово все и сразу приняли новую власть и тут же ей подчинились. Были и те, кто искусно скрывал своё недовольство, выжидая удобного момента, чтобы нанести удар. Двести пленных белогвардейцев в небольшом городишке, грех было не воспользоваться подобным случаем.
В течение двух дней пока они находились в городе, недовольные советской властью обрабатывали пленных, стремясь поднять среди них восстание, благо их слова падали на благодатную почву. Им рассказывали, что погонят их пешком аж до самого Омска, по пути кормить не станут, а сверху пришло распоряжение, с ними не церемониться и ежели чего ставить к стенке.
Те белогвардейцы, что были расквартированы по домам без сопровождения красногвардейцев быстро сообразили, что к чему и присоединились к недовольным, соображая, как подступиться к школе, где находилась основная часть пленных, но она как раз хорошо охранялась.
Здесь же, утром, было тихо и спокойно, многие пленные, закутавшись в шинели продолжали спать, наверстывая упущенный раннее сон, кто-то резался в карты, иные помогали кипятить воду на чай, в школьном дворе, установив здесь треногу с котлом.
Набравшись решимости Григорий постучался в каморку Даши, мысленно проговаривая про себя будущий диалог, но все слова вылетели из головы разом, как только он увидел её, чуть растрепанную, розовую ото сна.
-Что-то случилось? –хрипло спросила она в приоткрытую щель, но договорить не успела, за дверью раздался грохот, хлипкая конструкция, сколоченная слабыми женскими руками, рухнула.
К счастью дети сидели у стола с Ксенией, державшую Леночку на руках и испугаться не успели, но дружно разревелись от неожиданности. Воспользовавшись возникшей суматохой, Григорий быстро распахнул дверь и вошел в комнату, мгновенно охватив взглядом всё пространство.
-Так, ясно-понятно, -весело сказал он и развернувшись быстро ушел. Даша бросилась собирать вещи, пытаясь вытащить доски, накопившаяся усталость и страх за детей тут же вылились в слёзы:
-Мам, ну что мы будем делать, а? Где возьмём доски, как будем сегодня спать? Ксения удрученно молчала, тяжело быть сильной, когда в душе ты ещё девчонка, а тело давно просится на покой.
Но раскиснуть им не дал Григорий, который вернулся, ведя с собой двух пленных, которые споро разобрали завалы из старых досок и вынесли их прочь. Через два часа все они вернулись, неся в руках новые, крепкие доски и принялись насвистывая, ладить новые нары, прочные, основательные.
- Где ж вы доски-то добыли, Григорий Николаевич? По нынешним временам материал днем с огнем не сыщешь? –спросила его Ксения, пряча уцелевший ящик со статуэтками под стол.
-В монастыре много чего имеется,- ответил ей один из пленных, приколачивая доску.
- Мы и тюфяки вам добыли, - с улыбкой сказал Григорий, наблюдавший со стороны за работой пленных,- правда соломой набитые, но всё же получше, чем на голых досках спать.
-Как же, - растерялась Ксения, - нельзя же у Бога забирать
-А мы не у него взяли, а у священников,- пояснил Григорий, глядя на Дашу, - а им вскоре и это без надобности станет. Я вам там ещё кое-что присмотрел, как стемнеет, принесу, не бог весть что, но может пригодиться. Вскоре двухъярусные нары были готовы, на доски уложили тюфяки, прикрыв их шерстяными одеялами, тоже принесёнными из монастыря.
-Ну вот, -сказал Григорий, оглядывая дело рук пленных, -сейчас хоть роту сюда уложи, не шелохнутся, можете спать спокойно, не боясь, что рухнут.
-Спасибо вам огромное, Григорий Николаевич, уж не знаю, чем вас отблагодарить, спаситель вы наш! – искренне сказала ему Ксения.
-Ничего, живы будем, сочтемся, - ответил ей Григорий, глядя прямо в глаза Даши