Наступила ранняя осень, которую так легко принять за последние дни лета. Даже деревья не начали желтеть. Стояло ясное солнечное утро воскресного дня. В этот час большинство людей еще не покинули свои дома, и только садятся завтракать.
Мужчина, уже немолодой, открыл дверь подъезда. Ничего особо примечательного в этом человеке не было. Разве что контраст — правильные тонкие черты, манера держаться — заставляли думать, что перед вами – скорее всего, интеллигент, который получил хорошее образование. Но камуфляжная куртка, видавшие виды заштопанные брюки защитного цвета и поношенные сапоги - навевали мысли о путешественниках и туристах. За спиной мужчина нес тяжелый рюкзак.
Он поднялся на второй этаж, пригладил пышные седеющие волосы, слегка прокашлялся и позвонил в одну из квартир.
Долго и тщетно ждал он, что в глубине послышатся шаги, что ему откроют. Но трель звонка была такой нежной… Может быть, его просто не услышали? Мужчина постучал. Потом еще раз, посильнее.
Неожиданно дверь за его спиной открылась, и на лестничную клетку вышла пожилая женщина.
— Не стучите, — посоветовала она, — Хозяев нет. Они уехали отдыхать. Квартира на сигнализации. Если будете так колошматить – вдруг она сработает?
Мужчина только собирался с ответом, когда женщина вгляделась в его лицо и ахнула:
— Андрей…
Тогда и он узнал соседку прежней поры – Анну Сергеевну.
— А кого же вы навещать собрались? — спросила она, — Маргарита с сыном здесь давно не живут. Или вы знаете Каретниковых, что тут поселились?
Мужчина растерялся:
— Позвольте, а где же они? Куда переехали?
— Пойдемте ко мне, — предложила Анна Сергеевна, — Разговор этот долгий и надо же вам предложить хотя бы чаю.
— Это совершенно необязательно… такие хлопоты… Просто скажите – где Рита и Владик?
— Нет уж, давайте поговорим. Уж слишком мы с вами редко встречаемся, — Анна Сергеевна сама не ожидала такого сарказма в голосе.
Она пригласила неожиданного гостя в комнату. Кухня была душой ее дома, здесь собирались за столом родные ей люди, а в душу свою этого человека впускать она не хотела.
Анна Сергеевна принесла чай в красивой чашке и печенье в вазочке. А потом села напротив Андрея и стала рассказывать. О том, как выживала Маргарита с сыном, как днем и ночью сидела молодая женщина за швейной машинкой, как едва не уме--рла во время тяжелой болезни. И, как раз в это время, его, Андрея, сестра продала квартиру, в которой жили Маргарита с мальчиком, о чем, видимо, не сообщила брату.
— А вы, наверное, так и думали, что оставили жене и сыну крышу над головой. У них же с того дня, как жилье было продано, ничего, собственно, и не осталось, кроме тех вещей, что можно унести в руках. Только по милости Натальи и получила Маргарита немного денег, на которые и купила участок земли.
То, что произошло дальше, с трудом укладывалось в сознании Андрея. Молодые люди, собравшиеся на даче по соседству, оказались поклонниками древнего культа.
— У Ивана, который дал им приют, тоже была своя просьба к темным силам. Ему хотелось славы, карьеры, денег – а с этим у него не складывалось. И отмор--озки решили в старом домике лесника – устроить человеческое же-ртво—приношение, после которого духи, которым они поклонялись, должны были во всем им помогать. На роль жертвы отлично подходил ваш маленький сын. Ведь Маргарита с сыном жили там совсем одни, были беззащитны.
Как они заполучили мальчишку – Владик так и не смог рассказать, он до сих пор этого не вспомнил.... вынесли ли его, сам ли он пошел.... Он запомнил только лес, ночь, бревенчатый дом, людей в черном, с факелами….Его должны были запереть внутри, а избушку просто под..жечь… Надеялись, что так и следов не останется…
Андрей слушал и холодел. Он и представить себе не мог, что такое происходит в наши дни.
- И если бы Серёжа мой тогда их не нашел, и не предложил себя взамен…Он говорил этим нелюдя, что историю с ребенком все равно «раскрутят», что не может шестилетний мальчишка зайти так далеко в лес ясно будет, что его туда кто-то отвел…Так ниточка и потянется… Их найдут и накажут.. Что же касается его – он сирота, и сам несет ответственность за свою жизнь. Забрел в лес по дур--ости, заблудился, ночью решил согреться, развел костер – а вокруг сухие сосны…Как пить дать – потом всё спишут на несчастный случай. Что же касается любой религии – добровольная жер--тва ценится гораздо больше, чем прочие, вынужденные…
— Что же…ваш приемный сын…, — Андрей боялся спрашивать
Анна Сергеевна отвернулась к окну, щеки ее задрожали. Видно, непросто ей было вспоминать те времена, хотя и прошло много лет.
— Там подполье больше было, под домом то….Сергея то уж заперли..уж подо—жгли избу…. Как он успел найти тот лаз, как ему удалось там отсидеться, а потом выбраться… Может, потому что он за мальчика вступился, Бог его пожалел…Уго--рел, Сережа, конечно, сильно…и ожоги были…долго в больнице лежал…
— А те?
Анна Сергеевна поняла, кого он имеет в виду.
— Тех, видно спугнуло – что Владика сразу искать начали… Там очень много людей было, в лесу…Одних волонтеров приехало человек двадцать. Может, сек—танты эти думали, что, когда они выведут мальчика к людям, всё сразу успокоится? Но пожар-то им скрыть не удалось….
— И где они теперь?…
— Есть те, кто до сих пор срок свой отсиживает. Иван этот, например. И девка у них была еще одна, вроде главной ведьмы. Да, все звучит как страшная сказка…Но мы, к сожалению, сыграли в ней свои роли.
Теперь Анна Сергеевна смотрела на Андрея и он опустил глаза. К своему чаю он так и не притронулся.
— Где же теперь…мои? — спросил он.
— Ваши? Сереже, как сироте, дали от государства квартиру. Они с Маргаритой поженились, и он забрал жену и приемного сына к себе.
— Но…, — Андрей оторопел, — Ведь он мальчик по сравнению с ней…как же..
Анна Сергеевна прищурилась:
— Какая у вас разница с Маргаритой, напомните? Она не казалась вам девочкой по сравнению с вами? Это было нормально? А Сережи она старше на десять лет…Да он ни на кого, кроме нее и не смотрел в жизни. А ей -какие еще доказательства любви нужны, если он за ее сына жизнь готов был от--дать…
— Дайте мне их адрес, — попросил Андрей
— Не дам. Напишите письмо, я им перешлю. Напишите, почему вы о них вспомнили – Владику уже восемнадцать лет исполняется вот-вот. Напишите, как вас найти, если что… А дальше пусть уж сама Маргарита решает – захочет она вам ответить или нет. Бумагу и ручку я вам сейчас принесу…
…Андрей писал долго. Он понимал, что это – его единственный шанс объяснить Маргарите, почему он много лет назад принял такое решение. Желтоватая грубая бумага, которую принесла ему женщина, закончилась, и он попросил еще. Пока Андрей писал, он забыл о времени, забыл обо всем. События последних лет проносились у него перед глазами.
Тогда, когда жена отпустила его, чтобы он отдохнул, «перезагрузился» от домашней рутины, в которой не мог творить – он понял, что у него еще остался шанс — прожить часть жизни так, как он хотел. Юность его в ту пору уже давно осталась позади, да и зрелость близилась к закату. Он знал, что силы будут таять с каждым годом, а ведь он еще ничего не успел. Лучшие книги, которые он задумал – пока не были написаны. Слишком много времени он провел в одном и том же городе, запершись в своем кабинете. Ему нечем делиться с людьми – все, что накопилось у него в душе, все впечатления, полученные в жизни, все выводы, сделанные из них – он уже описал, выплеснул – на дне сосуда не осталось ничего. Он исписался, перегорел. Это состояние было сродни тяжелой болезни.
Может быть, окажись рядом с ним в это время кто-нибудь из собратьев по перу, он смог бы объяснить Андрею, что творческий кризис вполне реально преодолеть. Но рядом никого не было. Только паспорт в кармане, да небольшая сумма денег – да маленькая семья вдали, в которой не хотелось возвращаться, как не хочется входить в душную комнату.
И Андрей ушел. Все эти годы он вел кочевой образ жизни. Исколесил страну, побывал на Севере и Дальнем Востоке. Сменил множество работ. Иногда он устраивался «по специальности» - корреспондентом в какую-нибудь газету, встречался с самыми разными людьми, слушал и записывал их истории. Потом срывался с места, чтобы стать проводником в поезде дальнего следования, или нанимался рыбаком – пока еще был годен к тяжелому физическому труду.
Он не собирался изменять Маргарите – хотя женщины за эти годы у него, конечно, были. Андрей не изменял жене в главном – он собирался вернуться к ней, когда переполнятся его записные книжки, когда собранные им истории станут подобны вкладу, которого хватит до конца жизни. Вот тогда он вернется – и сядет писать. И его новые книги, полные живых событий, сделают ему имя, обеспечат им с Маргаритой и Владиком безбедное существование.
«Ты думаешь, что я бросил сына? — писал он Маргарите, — Но мальчик должен расти без отца, ему необходимо учиться преодолевать трудности, брать на себя ответственность за семью, за мать – только тогда из него вырастет настоящий мужчина… Сергей – тому пример, он тоже вырос без отца, и ты видишь, как он поддерживал вас все эти годы. Но связь твоя с этим юношей – конечно, временная…. Напиши мне, скорее, свой адрес – и я приеду за вами. Мы отправимся на Север, снимем квартиру…я покажу вам полярное сияние…»
Анна Сергеевна взвесила на ладони исписанные листки.
— Придется в двух конвертах отправлять. Или заказным письмом.
…Маргарита получила исповедь мужа в тот день, когда она занималась уборкой – предстояло отмечать восемнадцатилетие сына, в доме ожидались гости. В этот час никого не было в небольшой светлой квартире, где все дышало покоем и уютом. И – любовью. Если люди долгие годы живут в любви и радости – этими чувствами, кажется, пропитываются даже стены.
Прочитав письмо, Маргарита какое-то время сидела, уронив листки на колени. Странное чувство испытывала она – словно перед ней возник призрак из прошлого, но призрак уже нечеткий, расплывающийся.
Маргарита налила в тазик теплой воды… Она собиралась мыть окна, а серая бумага годилась для этого как нельзя лучше.