- Ты завралась, дорогая. Я не понимаю, зачем ты это делаешь. Неужели ты предположила, что я не проверю всё досконально? Расскажи правду, иначе мне придётся вытягивать её из тебя клещами, - Юра не предполагал, что Аня будет так изворачиваться.
- Боюсь, правда тебе не понравится, - угрюмо сказала жена.
- Мне всё не нравится, здесь нет ничего, что мне могло бы понравиться, так что – говори. Сегодня мы дойдём до конца.
Начало этой истории здесь.
© Copyright: Александр Каширцев, 2024
Свидетельство о публикации №224090200930
- Хорошо. Я узнал, что Катя не моя дочь.
Кратковременный ступор и изменение выражения лица жены были понятными – после таких фраз улыбка быстро сходит с лиц. Непонятной была явная готовность Ани к таком разговору. Она не потерялась, наоборот, налицо была её полная концентрация. "Неужели Андрей сообщил ей о письме мне, - подумал Юра. – Что же, в этом случае разговор может начаться не с правды, а с хорошо продуманной лжи».
- Что за ерунду ты говоришь? – опомнившись, уверенно сказала Аня. – По-моему я не давала никогда повода заподозрить меня в измене.
- Прямого повода не было. Были у меня сомнения, но речь сейчас не о них. Вот, почитай, - с этими словами Юра дал ей листок с распечатанным письмом Андрея.
Юра понимал, что в разговоре с Аней постоянно будут паузы – они будут возникать по мере ознакомления её с всё новой и новой информацией. Юра хотел её, информацию, выдавать дозированно. Он не имел целью поиздеваться над женой, он лишь хотел узнать правду, а для этого нужно было отсекать враньё, которое неизбежно должно было последовать.
- Бред, - сказала Аня.
- Что бред? Что Катя его дочь? Что это посторонний мужчина и ты его не знаешь?
Аня посмотрела в глаза мужу и он увидел на её лице отражение внутренней борьбы – что сказать, правду или выдумку? Юра не собирался облегчать ей задачу и ждал. Наконец, сглотнув, Аня выдавила:
- Да, я знаю Андрея, - и замолчала.
Юра тоже молчал.
- Катя не может быть его дочерью, - продолжила Аня и снова замолчала.
- Факт знакомства с ним ты признала, уже прогресс. Нормально, муж из дома – мыши, т.е. жёны, в пляс. Тогда кто отец Кати?
- Ты, - сказала Аня.
Юра молча положил перед ней бумагу, из которой следовало, что не он отец Кати. Аня читала её долго, много дольше, чем требовалось, чтобы увидеть цифру 0.
- Да, Андрей отец Кати, - тихо сказала она, побледнев.
Юра положил перед ней вторую бумагу, в которой Андрею тоже было отказано в отцовстве. Она так же долго читала и этот документ.
- Ты завралась, дорогая. Я не понимаю, зачем ты это делаешь. Неужели ты предположила, что я не проверю всё досконально? Расскажи правду, иначе мне придётся вытягивать её из тебя клещами, - Юра не предполагал, что Аня будет так изворачиваться.
- Боюсь, правда тебе не понравится, - угрюмо сказала жена.
- Мне всё не нравится, здесь нет ничего, что мне могло бы понравиться, так что – говори. Сегодня мы дойдём до конца.
- Я шла после работы ночью по территории завода, где мы арендовали помещение. Меня кто-то схватил сзади и начал душить. Я отбивалась, как могла… Когда я очнулась, всё уже было сделано. Я обратилась в полицию, но они никого не нашли. Так что я не знаю, кто отец Кати, я его даже не видела.
Юра подивился глубине цинизма своей жены. Вместо того, чтобы рассказать правду, она даже тут изворачивалась, по каким-то соображениям не желая назвать настоящего отца Кати.
- Сильно, - только и сказал Юра на речи жены. – Что по поводу этой бумаги скажешь ?
Он положил перед ней третью бумагу из лаборатории, касающуюся Алисы.
Аня мельком посмотрела бумагу и отодвинула её. Бледность её усилилась, к тому же лицо пошло красными пятнами. Юра испугался, но Аня подняла голову и тяжело посмотрела на него.
- Для чего ты всё это раскопал? Мы прекрасно жили, ты же любишь девочек, я вижу это.
- Девочек я люблю. И тебя люблю. Но ты меня не любишь и не любила никогда. Это проявлялось во всём. Я сначала бесился, а потом смирился. Ты была нормальной женой, если забыть про твою нелюбовь ко мне. Но как ты исхитрилась забеременеть оба раза не от меня – это выше моего понимания. Ты нигде не гуляла, почти не отсутствовала, никаких странных телефонных звонков. Не было ни одного признака! Сомнения есть, наверное, у многих мужей относительно отцовства, были они и у меня, но это были умозрительные сомнения, мне никогда не приходило в голову проверять!
- Да, я тебя не люблю и никогда не любила. Но я тебе об этом говорила ещё когда мы женихались. Этого я не скрывала. Вспомни, я жила у тебя, а потом ушла и сняла квартиру. Ты пришёл ко мне, а я тебе сказала, что не хочу с тобой жить. Было такое?
- Было.
- Я тебя не любила и не считала себя обязанной хранить тебе верность. У меня появился мужчина и его я полюбила.
- Бред! Мы были всё время вместе, ты не могла физически ни с кем встречаться.
- Это ты так думаешь. Ты всегда был простофилей в этом вопросе. Продолжаю. Я говорила тебе, чтобы ты оставил меня в покое, что я не хочу жить с тобой. Это ты признал только что. Но ты был настойчив, ты оставался ночевать и не мытьём, так катаньем склонил меня к сожительству с тобой. Потом я забеременела Алисой и мы оформили брак.
- Кто отец Алисы и Кати? – спросил Юра.
Рассказы Ани больно били по нему, он сам прекрасно всё помнил, но ужасался теперь собственной интерпретации фактов, о которых говорила жена. Он закрывал глаза на то, что почти каждый день Аня демонстрировала ему свою нелюбовь. Он списывал это на её независимый характер, принимая общую с ней постель за взаимную любовь.
- Когда мы начали бизнес и ты, обидевшись, уехал на дачу, я забеременела. От того же мужчины, поэтому наши девочки похожи. Я его любила и люблю сейчас. Говорю это тебе, чтобы у тебя не осталось иллюзий.
- А как же Андрей, он как в эту схему вписывается?
- Расскажу и это, хуже не будет. Мне не хватало мужского внимания, ты был далеко, а он был рядом и был мне приятен. Это была чистая физиология, никаких особых чувств.
- Кто он, отец Кати и Алисы? Почему ты жила со мной, а не с ним?
- Имя я тебе не назову ни при каких обстоятельствах. А с ним жить … это было, к сожалению для меня, невозможно.
- Что за причина, ты тоже не скажешь?
- Не скажу. Имя не назову не потому, что ты ему что-то можешь сделать. Нет, причина в тебе – для тебя это будет таким ударом, что ты можешь не оправиться. Знаю я твою впечатлительную натуру.
- Так. То есть это кто-то, кого я хорошо знаю. Ладно, подумаю на досуге. Как же ты смогла ни разу от меня не забеременеть?
- Я предохранялась.
- В смысле? Что, все эти годы предохранялась?
- Да, именно так. Тайно, чтобы ты не узнал. После рождения Кати – явно.
- Ты – чудовище!
- Возможно, но подумай, кто ты в этом случае?
- Как же ты живёшь, столько лет, во лжи и обмане? Какой мрак должен быть в твоей душе? Она должна быть чёрной, твоя душа, без каких-либо оттенков. Как ты при такой жизни способна радоваться, смеяться?
- Ну, ну, меньше экспрессии, до последнего времени ты был доволен нашим браком и, если бы не этот Андрей со своим письмом, всё было бы прекрасно и сейчас. Он ведь и мне написал, предлагал руку и сердце. Пока ты его тестом не укоротил.
- Тебе слово такое – цинизм – знакомо?
- Знакомо и я не вижу в цинизме ничего плохого. Весь мир сейчас такой.
- Если мир такой, значит я – не с этим миром. Давай закругляться. Предлагаю тебе с девочками съехать во вторую нашу квартиру. Она не такая роскошная, как эта, но – что поделаешь.
- Да, не возражаю. На развод ты подашь или мне похлопотать?
- Подам.
- Спать, пока мы не съехали, будем в одной постели?
- Что-то настроение у тебя изменилось. Была полуобморочная, а сейчас издеваться пытаешься.
- Ты не поверишь, но я с удовольствием спала бы с тобой – привыкла, знаешь ли. Но раз тебя останавливают моральные аспекты, то ничего не поделаешь, спать будем порознь.
Моральные аспекты были не самым главным - Юру просто потряхивало от одного только взгляда на женщину, раскрывшуюся в течение двух часов перед ним с настоящей своей стороны. Ещё утром он относился к ней, даже зная результаты тестов, как к неверной, но пока ещё жене. Сейчас же ему было бы неприятно даже пальцем прикоснуться к ней.
Боль, которую она причинила ему рассказом, он переживёт – так Юра рассуждал, зная свойство нашего организма нивелировать любой ущерб для психики. С этой стороны всё было понятно. Оставались дети, ни в чём не повинные дети.
…Он будет с ними продолжать встречаться? Придётся им рассказать о том, что у них есть другой отец? Как они отреагируют?
Юра почему-то думал, что настоящего отца им Аня не предъявит. Тогда дети будут подвешены в воздухе – они существуют, но биологического отца у них не будет? Это было бы таким издевательством над детской психикой, какого Юра себе и представить пока не мог.
Что, если ему теперь будет неприятно обнимать и целовать Катеньку? Как она обнимет его, зная, что он не отец? Пусть она не сейчас узнает правду, но Алисе-то придётся всё рассказать? Сумеет ли она сохранить эту тайну от сестры?
Несколько часов Юра ворочал глыбы этих и сотни других вопросов в голове. Почему-то ему казалось, что Аня совсем не мучается проблемами, которые встанут у неё с детьми, а ведь ей жить с ними.
- Хочу Катю взять к себе, - сказал Юра Ане на следующее утро.
Она, услышав это, уставилась на него во все глаза и даже села на подвернувшийся стул.
- Но ведь ты знаешь, что она не твоя дочь. Как ты будешь с ней жить, каждую секунду ощущая, что она тебе не родная? Ты что, больной во всю голову?
- Шесть лет она была мне родной и самой любимой. Разве она виновата, что у неё такая мать? И Алиса не при чём здесь. И вообще – им совершенно не обязательно знать о том, о чём я узнал. Мы расходимся из-за, скажем, несходства характеров – этого детям будет вполне достаточно. Катенька будет уговаривать меня и тебя не расходиться, но так делают все любящие дети. Тебе, вероятно, трудно это понять, но дети остаются мне родными!
- Нет, я не отдам тебе Катю.
- Ты хочешь, чтобы дети узнали, какова их мать не в их воображении, а на самом деле? Похотливая, беспринципная, лгунья и пр. и пр.?
- Они не поверят тебе, я им изложу свою версию, которая их устроит.
- Тогда послушай, - Юра включил диктофон и полилась речь:
"…Мне не хватало мужского внимания, ты был далеко, а он был рядом и был мне приятен. Это была чистая физиология, никаких особых чувств…".
- Я записал весь разговор.
- Ты не дашь его прослушать детям! Ты не изверг! – раздув ноздри, сказала Аня.
- Я люблю девочек и Кате со мной будет хорошо. Кроме того, я не буду её скрывать от тебя – ты можешь с ней общаться, препятствовать не буду. Но её дом будет у меня! Она будет жить со мной! Если же ты упрёшься и будешь настаивать на том, чтобы обе девочки жили с тобой, то сначала будет суд, где тебе придётся объяснять, почему ты препятствуешь проживанию Кати со мной и если тебе это удастся, то Катя и Алиса узнают всё о тебе в самом неприглядном виде. Можешь не сомневаться – я сумею преподнести правду так, что они ужаснутся от твоего поведения. Если же Катя будет жить со мной, то – клянусь – девочки от меня никогда не узнают правды.
Минуты три Аня хранила молчание. Юра терпеливо ждал.
- Хорошо, я согласна на этот вариант, - мрачно сообщила она мужу.
🔺🔺🔺
Как ни странно, отношения у бывших супругов, вынужденных часто встречаться из-за дочерей, сложились неплохие. Они не ругались и не скандалили, возможно потому, что им уже нечего было делить. Катя привыкла жить с отцом, проводя оба выходных с мамой. Юра часто встречался с Алисой и она время от времени ночевала у него в квартире.
Через год Аня спросила Юру:
- Ты бы правда рассказал девочкам всю историю, если бы я не отдала тебе Катю?
Юра давно ждал этого вопроса. Для себя он знал, что просто шантажировал тогда жену и не решился бы вывалить правду девочкам, даже если бы Катя осталась с матерью - уж очень правда была неприглядной для детских неокрепших умов.
- Не знаю, - ответил он. – Возможно и не рассказал бы всего. Я тогда был очень зол на тебя.
- Ты не поверишь, но я все годы мучилась тем, что обманываю тебя.
- Да, ёжики мучились, но ели кактусы.
- Я серьёзно. Что теперь скрывать, раскрою то, что тогда не сказала, так как это было бы не к месту, да и не поверил бы ты тогда мне. Мне было неприятно все эти годы скрывать от тебя правду. Несколько раз я хотела рассказать всё и прервать вереницу лжи. Но потом порыв проходил и так до следующего раза. В том разговоре я сказала, что не любила и не люблю тебя. Это не так. Я после рождения Алисы стала испытывать к тебе сложное чувство. Это была не любовь, а смесь уважения, приязни и стыда, что обманываю тебя. Ты так повёл себя с дочерью, так переживал и пёкся о её здоровье…
- Как романтично ты говоришь! И при этом продолжала предохраняться и понесла Катю, когда представилась возможность. Между встречами с Андреем и приездами ко мне на дачу. Надеюсь, ты в курсе, как называют таких женщин?
- В курсе, не волнуйся. Да, всё так, но это "всё" имеет обоснование. Андреем я мстила тебе за то, что ты бросил меня одну с производством и скрылся в своей обиде на даче. А беременность Катей… я уже пережила свою любовь к тому мужчине, прошло столько лет и когда он появился и был таким, как много лет назад, во мне вспыхнуло чувство, но погасло на следующий же день. Я надеялась, что обойдётся, но – не обошлось. С рождения Кати я была тебе верной женой и почти любила тебя.
- Я слушаю тебя и понимаю. Всё, возможно, так и было, но ты стала верной не в результате осознания, а по другой причине – гормоны уже стали не те, что в молодости. Когда же ты была моложе, то ни в чём себе, как я теперь вижу, не отказывала. Смешно старикам гордиться верностью. Ты не старуха, но гормонально давным-давно не молодуха. Так что не нужно перерисовывать своё прошлое – я не твой биограф, чтобы описывать твои похождения в приличном свете.
- Я всё это рассказала тебе не ожидая похвалы и не рассчитывая, что ты расчувствуешься и простишь. Я просто уточнила обстоятельства и раскрыла причины. Я искренна, хоть ты мне и не веришь.
- Не очень понимаю, зачем ты это рассказала. Вряд ли тебя так интересует, чтобы я улучшил мнение о тебе.
- И на это могу ответить. Когда мы разошлись, я поняла, насколько мне было хорошо с тобой и ежедневное сожаление о разрушенном мною браке отравляет мне жизнь. Пойми, я не жалуюсь, я просто рассказала, как оно есть.
- Поздно ты спохватилась. Очень поздно. Подожди... ты на что намекаешь?
- Да, именно на то, на что ты и подумал. Возможно, это опять прозвучит цинично для тебя, но я буду ждать и хочу, чтобы ты про это знал. Время - хороший доктор. Кто знает, что будет ещё через год.
Аня прошла к Кате, поцеловала её, спящую, оделась и ушла.
Юра долго не мог уснуть. Аня воскресила образы прошлого, которые давно его перестали мучить и теперь ему опять предстоит два дня перемалывать всё, пока мысли не успокоятся и не уйдут на периферию сознания. А от последних её фраз его бросало то в жар, то в холод.
Отмотав положенные километры воспоминаний и переживаний, он, наконец, уснул.
Конец.
Дорогие читатели! Если вам понравился рассказ, отметьте его лайком.
🔺🔺🔺