Это третья глава второй книги о медвежонке с заповедного острова. Первая книга выложена в одноименной подборке на этом канале. Главный герой, медвежонок родившийся в берлоге на заповедном острове пережил первую зиму и стал лончаком, медвежонком второго года жизни. В этом году его ждет немало приключений и огорчений. Предыдущая глава.
Тем временем медведица шла через леса, пересекая ручьи и болота к хорошо знакомой ей гриве старого смешанного леса. Здесь колоннами возвышались огромные старые осины с обомшелыми стволами, крупные столетние ели и могучие сосны, изо всех сил стремящиеся не уступить елям в борьбе за солнечный свет. Эта борьба, длящаяся уже много десятилетий, постепенно завершалась победой ёлок. Их кроны всё более смыкались, лишая света все другие породы. Под их пологом не могли расти ни молодые осины, ни светолюбивые сосны и берёзы. Лишь самые крупные сосны и осины, успевшие на более ранних этапах выйти в первый ярус, ещё держались на одном уровне с верхушками старых елей. Крупных берёз почти не осталось, а те из них, что ещё стояли, доживали последние годы, пораженные морозобоинами и болезнями. Во втором ярусе и в подросте господствовали молодые ёлки, ибо только они могли выжить под пологом широко раскинувших свои лапы взрослых елей. В лесу было много бурелома, местами упавшие стволы лежали друг на друге, образуя высокие непроходимые завалы.
Одной стороной этот лес примыкал к берегу мелководного залива. В другую сторону лесной массив расширялся, и переходил в сфагновый сосняк, за которым располагалось обширное верховое болото. По границе сосняка и старого ельника шла хорошо заметная звериная тропа. Этой тропой нередко ходили лоси и кабаны. На одном из поворотов тропы кабаны устроили чесалку, ободрав клыками кору ели на уровне своего роста. Из нанесённых дереву ран выступила смола. Кабаны терлись о потёки смолы грязными боками, оставляя на остатках коры слой засохшего ила. При этом смола прилипала к кабаньей щетине, склеивая её. Слипшаяся от смолы и грязи грубая шерсть образовала на теле лесных свиней крепкую корку.
Это же дерево облюбовал крупный медведь. Он вставал на задние лапы и движениями когтистых передних сдирал кору сверху вниз, делая задиры намного выше кабаних меток. В отличие от коротких горизонтальных или косых ран от кабаньих клыков, медвежьи метки представляли собой вертикальные полосы обнаженной древесины с длинными узкими бороздами от когтей. Лохмотья засохшей коры, висевшие внизу и вверху задира, также как клочья прилипшей к смоле бурой шерсти позволяли безошибочно определить того, кто это сделал.
Посещая это дерево, медведь и кабаны вытоптали у его комля участок голой уплотнённой почвы, лишенной травы и мха. На тропе неподалёку медведь иногда оставлял свой помёт, подтверждая своё право на эту территорию.
Это нисколько не мешало кабанам использовать тропу, как и дерево с медвежьими метками для своих целей. По тропе нередко ходили лоси, перемещаясь с побережья залива вглубь заповедника. Тропа была дорогой общего пользования, удобным маршрутом переходов между разными его частями.
А вот в глубине этого леса, на суходольном участке среди завалов и бурелома, у медведя-самца были особые, следовые тропы и особые метки, предназначенные не для всех жителей леса. Этот участок самец обустраивал по своему вкусу и желанию для оповещения и привлечения медведиц в период гона. Именно здесь он обычно ожидал свою подругу или возможного соперника, если тот хотел оспорить его статус хозяина леса.
От помеченного медведем и кабанами дерева вглубь участка старолесья с завалами бурелома шла другая, почти незаметная тропка. Ни лоси, ни кабаны сюда обычно не заглядывали, поскольку никакой необходимости блуждать среди ветровальных деревьев у них не было.
Здесь старый медведь-самец чувствовал себя полным хозяином. Многие деревья были помечены его когтями. С одной точки можно было видеть сразу несколько меченых деревьев с ободранной корой. У подножия некоторых из них были видны небольшие углубления с примятым мхом, размером примерно с лежащего медведя. На этом месте он не просто лежал, а катался по земле, предварительно на неё обильно помочившись. Это были так называемые кАталища, места где медвежий самец наносит мочу на свою шкуру, а затем мокрой и грязной спиной трётся о предварительно помеченное дерево, оставляя на задире и потёках смолы клочья шерсти, сохраняющие его запах. На сухих местах среди черничника или зелёных мхов просматривались короткие тропки с хорошо заметными, как бы втоптанными или втёртыми следами без чётких отпечатков пальцев и медвежьих пяток.
Когтистые лапы медведя оставляют четкие следы на грязи или песке. Но на сухих местах, среди трав и зарослей черники его мягкие лапы отпечатков не оставляют. А медведю нужно показать медведице, что здесь особый участок, тут много его запаха, много оставленных им меток. При этом сам он находится неподалёку, и если сейчас его тут нет, то скоро он всё равно сюда вернётся.
По этим тропам медведь проходит многократно, каждый раз ставя лапы точно в наметившиеся следовые ямки. Но проходит он по ним не просто шагая, косолапо переваливаясь с боку на бок, как обычно он бродит по лесу, а особой, вихляющей походкой. При каждом шаге, опершись задней лапой на грунт, он слегка поворачивает тазовую область в сторону, так что стопа задней лапы совершает полукруговое, как бы втирающее движение. В результате многократных проходов образуется цепочка следовых ямок с уплотненной землей, лишенной травы и мха. Следовые тропы приурочены только к сухим местам, они не бывают длинными, редко достигая длины в полтора десятка метров.
Весь этот комплекс, состоящий из задиров, кАталищ и следовых меток, созданный медведем, имеет главную цель – показать, что это его лес, и что именно здесь он ждет медведицу. Таких участков, с обилием деревьев, помеченных его когтями и его запахом со следовыми тропами и кАталищами, избегают молодые медведи. Но идущую на поиски самца медведицу, они наоборот, привлекают, ибо она знает, что наиболее вероятно его встретить именно здесь.
Будучи уже немало пожившей опытной медведицей, она хорошо знала, зачем сюда пришла. Выйдя на следовую тропу самца, который был здесь накануне, она прошла вдоль неё, а там, где тропа закончилась, присела и помочилась, оставив свои следы и свой запах. Затем подошла к кАталищу у комля старой ели, обнюхала оставленные самцом задиры коры с клочьями его шерсти, прилипшей к смоле, и убедилась, что самец был здесь несколько часов назад. Обойдя другие меченые деревья, обнюхав их и оставив свои следы, она спокойно удалилась в ближайший черничник. Ягоды были ещё незрелыми и есть их она не стала. Но в заболоченных верховьях протекавшего неподалёку ручья она обнаружила заросли белокрыльника или дикой каллы. Некоторые растения ещё цвели. Их странные цветы, состоящие из желтоватого початка, охваченного белой обёрткой покрывала, поднимались на коротких цветоносах среди крупных зелёных листьев.
Отцветшие початки становились ярко-красными, а их увядающие обёртки теряли свою первозданную белизну, став невзрачным бледно-зелёным листом. Крупные, вертикально стоящие листья каллы образовали небольшую, но плотную куртину, покрывая прибрежную грязь. Медведица подошла к берегу ручья. Погрузившись по колено в жидкую грязь, она с удовольствием обрывала сочные листья и цветы белокрыльника. Это ядовитое для человека и домашних животных растение было для неё совершенно безвредно. Наевшись сочной зелени, она устроилась на лёжку в черничнике и задремала.
Оставив свои следы и метки, медведица предоставила дальнейшую инициативу самцу. Спустя несколько часов он появился на своем участке, и тут же обнаружил запах медведицы. Самец сразу понял, что она готова к встрече с ним. Ему не составило труда отыскать её по следам, но приближаться он не спешил, опасаясь её спугнуть. Услышав его, медведица встала и повернулась боком, чтобы быть хорошо заметной. Самец подошел на несколько метров, и остановился, жадно втягивая воздух, насыщенный её манящим запахом. А медведица вдруг сделала рывок в сторону и побежала! Медведь прыжками последовал за ней. Развив с места большую скорость, через несколько десятков метров она остановилась и оглянулась, проверяя, бросился ли самец её догонять. А когда увидела, что он бежит за ней, снова пустилась бегом, и вновь остановилась, поджидая его. Наконец, после третьего или четвертого броска, она дождалась его подхода. Самец шёл к ней, вытянув вперёд и слегка наклонив голову, отчего выглядел несуразно длинношеим. Он медленно приближался, сложив трубочкой направленные в сторону медведицы губы. Медведица остановилась и тоже вытянула губы трубочкой в его сторону. Но когда его голова была уже совсем близко, и он жадно втягивал воздух, пьянея от её запаха, она несильно ударила его лапой по голове, и вновь побежала. Это была её последняя кокетливая попытка подразнить самца. После этого, она наконец позволила ему коснуться губами своей морды. Медведь лизнул её в нос, и она ответила ему тем же. И тут же игриво повалилась и принялась кататься по траве, задрав вверх все четыре лапы. Обнюхав друг друга, звери немного успокоились и пошли дальше, шагая рядом, плечом к плечу, образовав хотя и временный, но тесный парный союз.
Почти две недели они были неразлучны. Вместе уходили в черничники, где начали созревать первые ягоды. Самец почти ничего не ел, лишь иногда срывая губами отдельные ягоды или пучки листьев, в то время, как медведица кормилась весьма основательно, уделяя еде немало времени. Иногда они играли, как маленькие медвежата, потешно толкаясь, и награждая друг друга тумаками. В эти дни они не раз были близки и медведица вновь забеременела. Счастливые дни медвежьего медового месяца, уместившегося в две недели, пролетели довольно быстро. Однажды утром, когда самец вновь потянулся к ней, сложив трубочкой губы, медведица холодно отвернулась и негромко утробно зарычала, дав понять, что праздник зарождения новой жизни закончился.
В конце этого дня медведица покинула самца. Через пару часов, пройдя известными ей тропами, она вышла на берег залива, где кормилась прибрежной растительностью на освободившихся от воды мелководьях. Самец удалился в черничники. С каждым днём здесь созревало всё больше ягод и он собирался питаться здесь не один день. Теперь ему надо было отъедаться и накапливать жир для следующей зимовки.
В основе рассказов о медвежонке с заповедного острова - реальные знания о медведях, полученные сотрудниками Дарвинского заповедника, а также многими отечественными специалистами-зоологами и охотоведами. Рассказы о жизни медведицы с медвежонком художественные по форме, но научно-достоверные по содержанию. Предыдущие рассказы можете найти в подборках: "Медвежонок с заповедного острова" и "Приключения и огорчения медвежонка-лончака"
Ставьте лайки, подписывайтесь на канал! Здесь вы найдете информацию о реальных, а не мифических медведях и других обитателях нашей природы.