Журавлиный клин 26
Ханна еще раз приходила к нему. В ночь перед отъездом. Они говорили о своих чувствах, о разлуке и невозможности видеться. Впрочем, говорить хотелось меньше всего. Они просто молчали, он обнимал ее, прижимал к себе, целовал.
А потом она ушла и на душе осталась пустота. Он опять лежал, свернувшись клубочком. Только ноги уже не мерзли. В вязаных носках он ощущал тепло. Тепло, которое подарила Ханна.
Днем пошел по воду. Издали увидал у колонки девушку. По одежде, которая была ей явно мала, понял, что это, возможно, русская. Немцы жалели тратить на работников деньги, и те ходили в старых вещах, очень часто в тех, из которых выросли их дети.
Женя прибавил шагу. Ему очень хотелось познакомиться с такими же, как он, и хотя бы изредка общаться. Когда он подошел, ведро девушки было почти полным.
- Доброго здоровьица, - сказал он ей по-русски.
И, о, Боже! В ответ услышал: «И вам не хворать».
- Я – Женька, живу в крайнем доме, у доктора.
- А меня зовут Дунькой. Мы слышали, что у доктора есть кто-то наш. Но нас хозяева никуда не отпускают.
- Ты не одна?
- Есть еще Ваня. Но ему можно только на огороде и с лошадьми. А около нас колонка изломалась, вот я сюда и пришла.
- Как вы?
- Ничего. У хозяев сын воюет. Когда наши немцев гонят, они свирепствуют, могут даже побить.
- А что, наши немцев гонят?
- Гонят, еще как. Хозяева радио слушают. А иногда приемник включают. Там иногда даже на русском говорят. Но они плохо понимают, поэтому переключают. Но я иногда немного слышу, и по-немецки понимаю. Сейчас за Сталинград воюют.
- А где это? От Москвы далеко?
- Далеко. Хозяева говорят, что немцы победят, не могут не победить. А мы с Ванькой знаем, что наши победят.
- А когда же победа над этими фрицами будет?
- Все ее ждут. Будет обязательно. Ладно, мне идти надо. А то хватятся меня, ругать будут. Может еще свидимся.
Женька не замечал, как вода льется через край. Вроде и смотрел, и не видел. Душа от радости пела, глаза ослепли. Были полные слез от услышанной новости. «Господи, счастье – то какое, - неслись мысли. – Так и надо этим гадам. Так их, так. Бей, бей, батя, их, не жалей. Они нас не жалели. Галка погибла. Со Славкой не знай чего стало».
Он увидал, как к колонке идет мужик с ведрами. Словно очнулся. Убрал ведро. Вокруг колонки осталась лужа. Женька пошел домой.
Немец, увидав, сколько воды оказалось на земле, закричал, стал махать руками.
- Русский свинья, - неслось вслед. Женька шел уверенно, с поднятой головой: «Фашист проклятый, гореть тебе скоро в аду».
Пошел в хлев чистить навоз. Мурлыкал под нос песню. Потом звука прибавил, четко выводил слова. Весь день был в приподнятом настроении, долго не мог уснуть, все мечтал, что скоро война закончится, освободят их, всех бедолаг. Поедет Женька назад, домой. Только вот с Ханной что делать. Не может он без неё. Свет не мил. Решил пока не думать об этом. Вспомнил, что в таких случаях маманя говорила: «Бог все управит». Женька на Бога, конечно, сильно не надеялся. Решил, что подумает об этом позже. Уснул счастливый.
А утром проснулся от крика хозяйки и от ударов палкой. Эмма колошматила работника и кричала, как резаная. Нажаловались ей, что он воду на колонке лил. Вредил. Воду не жалел. Земля под ногами обледенела.
Женька свернулся, голову закрыл руками. Потом не выдержал, вскочил. С такой ненавистью взглянул на хозяйку, что та опешила. бросила палку, громко продолжая ругаться, пошла в дом.