Журавлиный клин 27
Женька долго отходил от ударов, которыми, не жалея своих сил, угощала его Эльза. Тело ныло, в животе отдавало болью. Передвигался с трудом. Утром скот накормил, а вечером во двор не пошел.
Корова мычала, требуя сена и воды. Женька не вставал. Эмма прилетела разъяренной фурией. Кричала, что она так это дело не оставит и сдаст бездельника в лагерь. Женька лежал безучастно. Даже перевернуться на спину ему было трудно. Еды Эмма не давала.
Утром корова уже ухала, насколько позволяло ей горло. Прибежавшая Эмма, казалось, кричала еще громче. Лукас явился узнать, в чем дело. Попросил Женьку встать. Тот на просьбу не откликнулся. Лукас сдернул одеяло. По всей спине парня растеклись синяки. А сквозь кожу можно было сосчитать кости.
- Ты когда ел? – спросил доктор, и начал объяснять жестами суть вопроса.
Женька показал да пальца, два дня назад. Он слышал, как доктор ругал свою жену и говорил ей, что она сама будет теперь чистить хлев. Потому что такие жестокие люди не должны жить дома, а только – в сарае.
Эмма оправдывалась и говорила, что этот Джорг ее не слушает, не подчиняется и соседи жаловались, что он лил воду мимо ведра. Ругаясь, пара удалилась, а вскоре Лукас принес горячей каши и сладкого чая. Он так же обнаружил, что в помещении очень холодно, и потрогал кирпичи. Было совершенно ясно, что печку не топили.
К вечеру явился работник. Немец, который пас летом стадо. Он принес поленьев в Женькину каморку и растопил печку. Долго был во дворе, по – видимому, наводил порядок и кормил живность. Лукас принес чашку с супом.
Женька лежал дней пять. Синяки приобрели сиренево – желтый цвет, а острая боль заметно притупилась. Всё это время нанятый пастух топил ему печь и говорил, как парню повезло с хозяевами. Они о нем заботятся, а доктор Лукас собственноручно носит еду. Женька молча слушал и мечтал только об одном. Очень хотелось послушать радио, услышать своими ушами, что советская Армия гонит ненавистных фрицев и скоро снесет этой гадине голову.
Постепенно Женька поправился и вновь приступил к своим обязанностям. Что происходит на фронте он не знал. В деревне и в семье Лукаса ничего не менялось. Это означало, что надо терпеть дальше и верить, что однажды советские солдаты его освободят.
Лукас ему еду больше не носил. Приносила Эмма. Но кроме хлеба и картофелин теперь появлялась каша или суп, а иногда и мясо. Ночка отелилась. Теперь Женя вновь доил корову и с нетерпением ждал лета.
Весной дел прибавилось. Корову гоняли в стадо, зато целыми днями Женя копал землю в огороде. Эмма заставляла его делать грядки. И всегда ругалась. Особенно, когда Лукаса не было дома.
В обед она сама ходила доить корову, и брала с собой Женю, чтобы он нес подойник. Там он иногда встречался с русским парнем – Иваном, который так же помогал хозяйке. Поговорить им удавалось крайне редко. И в такие минуты Женя старался спросить его, что он знает о фронте.
- Как там Сталинград? – шептал Женька.
- Наш, - подмигивал тот в ответ.
Хозяйки обоих работников переговариваться им не давали и старались, чтобы парни не пересекались. Но знать, что наши гонят фрицев по всему фронту, для Женьки оказалось уже достаточно. Настроение его улучшилось, знание, что освобождение будет, уже не вызывало сомнений.
Летом приехала Ханна. До её приезда Женька специально ходил в Глухую поляну за травой для коровы, чтобы потом эти его походы не вызывали подозрений.
За прошедший год Ханна стала другой. Нет, внешне она была все такой же: милой, хрупкой и красивой. А вот внутренне обрела силу. Говорила как и прежде, тихо, но Эмма уже с ней не спорила по любому пустяку. Конечно, иногда не упускала возможность вставить в разговор шпильку, но Ханна реагировала всегда одинаково: бросала презрительный взгляд и отворачивалась.
По приезду, Ханна долго сидела в кабинете дядюшки и вела с ним разговор.
- Дядя, я часто бываю в госпитале и вижу изуродованных солдат. Германия проигрывает войну. Зачем надо было лишать жизни стольких людей?
- Ханна, прошу тебя, говори тише. Или лучше давай не будем обсуждать эту тему.
- Но мы в своем доме и нас никто не слышит.
- Даже у стен есть уши, девочка, - устало произнес Лукас.
- Ты говоришь о тете Эмме?
- Я не назвал имен. Что ты собираешься делать?
- Мне нужно набрать лекарственного сырья. Его прием совместно с препаратами дает хороший результат. К тому же, я лечу травами всех своих домочадцев, которые живут в комнатах нашей квартиры.
- Да, я тоже буду не против, если ты оставишь заготовки. Нравится ли тебе учеба?
- Да, дядюшка. Я очень признательна тебе, что ты помогаешь мне и содержишь меня. Надеюсь, у меня будет возможность отплатить тебе тем же.