Расположились в гостиной, но “потрепаться по-женски” у сестёр не получилось: всё внимание занимал Ромка – он был везде: приставал с какими-то вопросами, требовал внимания, носился по квартире, заставлял включить мультики. Света открыла вкладки на ноутбуке, попыталась найти подходящий для ребёнка репертуар. Но и тут не получилось: племянник не хотел просто сидеть и смотреть то, что ему отыщут, он желал сам управлять компом, искать нужные мультики, переключаться с одной вкладки на другую, вопить вместе с персонажами, колотить по клавиатуре. Но тётю Свету такой формат просмотра никак не устраивал, и она не разрешила его применять.
Из утренней задумчивости Свету вывела мелодия входящего вызова. Звонила мама, значит, опять надо ждать какой-то подвох. Уж так получилось, что её с матерью связывали довольно напряжённые отношения.
Очень нехотя Света приняла вызов: обычно мамины звонки рано утром не предвещали ничего хорошего. К сожалению, так оно и произошло.
– Привет! Ты в курсе, что Татьяна с Ромкой приехали?
– Нет, не в курсе. Мне никто не сообщал, – хорошего настроения эта новость Свете не добавила. Татьяна – её младшая сестра, категорически уверенная, что вся семья существует для удовлетворения её хотелок и капризов, а Ромка – Танин пятилетний сын, оспаривающий у мамы эту уверенность.
Кто его отец, не знал никто, официального мужа у Тани никогда не было, алименты она не получала. Ещё вполне свежая для своих двадцати шести, стройная и симпатичная, она нравилась мужчинам, и вполне могла бы ещё устроить личную жизнь, но этому мешали два фактора: капризный, эгоистичный, истерический характер самой Татьяны и точно такой же (с поправкой на пол и возраст) характер её сына.
Редкие кандидаты на благосклонность симпатичной матери-одиночки, преодолев сомнения, кто из-за сильной влюблённости, а кто по суровому характеру, не предполагающему потаканию бабским капризам, готовы были получить статус законного супруга, но все их планы разрушал маленький Ромка. Одно дело обломать капризную тётку, которая всё-таки готова где-то поступиться “принципами” ради семейного счастья, другое – противостоять маленькому тирану, совершенно не понимающему слов “нельзя”, “перестань”, “ я не разрешаю” и прочих, при этом надёжно защищённым матерью от малейшего неповиновения со стороны родственников, товарищей, воспитательниц в детском саду и маминых друзей-женихов.
– Сообщал, не сообщал, если бы интересовалась жизнью семьи, знала бы! – мать, как обычно, не преминула уколоть Свету. Она никак не могла ей простить уход в самостоятельную жизнь. У Николая, Светиного в то время ещё жениха, была своя квартира, и он предложил её в качестве семейного гнезда, на что девушка с радостью согласилась. Они жили хорошо и дружно, но сами по себе – Коля не стал терпеть попытки тёщи установить свои правила и заставить молодых жить по ним. Родилась Ксюша, обожаемая Николаем папина доченька. Сейчас ей исполнилось четыре, она имела в квартире свой уголок для игр – застеклённый шкафчик, где жили её куклы, от простых матерчатых до эксклюзивных фарфоровых произведений искусства, заказанных любящим папой Колей в фирменных интернет-магазинах.
– Не переживай, они к вам на постой не собираются, – хмыкнула мама, – просто Таня придёт в гости к тебе, днём, пока твой на работе. Посидите, потреплетесь по-женски, а мы с дедом повезём Ромку на дачу, пусть воздухом подышит.
– Ну, пусть приходит, – Света не испытывала восторга от предстоящего визита, они никогда не были близки с сестрой, но и отказ тоже выглядел бы неприличным, – а когда она собирается?
– Мы на дачу завтра поедем, наверное, завтра и приедет. Сами созвонитесь и решите, не маленькие!
– Хорошо, мам, созвонимся, – вздохнула Света.
Они закончили разговор, и она пошла заниматься домашними делами -- готовкой, стиркой, уборкой: вечером придут Коля с Ксюшей, обычно он забирает дочку из садика, ему на машине нетрудно. Решила ничего не говорить им о предстоящем визите: муж всё равно завтра будет на работе, а дочка в садике.
Сестра так и не позвонила. Света решила не дёргаться, в конце концов, она всё равно дома, работа у неё в онлайн-режиме, торжественный обед не намечается, так, чай-кофе с печеньками, которые всегда есть в кухонном шкафу, да и гостья не должна прийти с пустыми руками. Так что пусть всё устраивается само по себе.
На следующий день Света, проводив мужа и дочь, прибрала на кухне, вымыла посуду, и только устроилась поработать, как раздался длинный звонок в дверь. “Кто звонится в двери мой?” – пробормотала она, уже догадываясь, кто. Разумеется, это была Татьяна, причём – сюрпрайз! – не одна, а с сыном. Женщины без энтузиазма поцеловались, а Ромка сразу направился на кухню, громко оповещая хозяйку:
– Пироженки хочу! И бананов!
– Что же ты не предупредила, когда придёшь, не позвонила?
– А чё тебя предупреждать, всё равно дома сидишь, в “Одноклассниках” небось шаришься, – Таня бесцеремонно уставилась в монитор, а Света быстренько свернула все окна: не то, чтобы она что-то скрывала или занималась непотребными делами, а просто не любила, когда к ней лезут вот так развязно и беззастенчиво. А у её сестры такое поведение было обычным делом.
– Я работала, – сухо сказала она, – пойдём на кухню, чайник поставлю.
– Ах, ох, тайны мадридского двора! – буркнула Таня, нехотя отходя от монитора.
– Ма, а где пироженки, ты обещала! И бананы!
– У меня нету! А тётя Света нам ничего не приготовила? – с невинной улыбкой поинтересовалась сестра.
– Что я могла приготовить? – возмутилась та. – Ты не позвонила, когда тебя ждать, нагрянула как снег на голову. И вообще, мама сказала, что Ромка будет с ними на даче, а нам обычного печенья бы хватило!
– Угу, мама тебе расскажет! А Ромочка не захотел на дачу, Ромочка захотел к тёте Свете в гости. А тётя Света ничего вкусненького не запасла!
Как обычно. Нагрянула неожиданно, заявилась с ребёнком, и виноватой сделала её. Света подавила желание высказать сестрице всё, что она о ней думает, но сдержалась – всё равно ей ничего не докажешь.
– У меня варенье есть грушевое, мёд, пряники к чаю, конфеты вроде где-то были. Если бы я знала, что вы сегодня придёте, то что-нибудь ещё прикупила…
Пацан скривился, но всё же сменил гнев на милость.
– Ладно, давай своё варенье, и мёд тоже! – заявил он.
Хозяйка разлила чай, достала с антресолей баночку варенья, из шкафчика мёд. Пряники, конфеты, свежий хлеб. Татьяна отрезала толстый ломоть хлеба, густо намазала мёдом, а варенье положила горкой в блюдце, почти ополовинив поллитровую банку. Ромка принялся неаккуратно есть, откусывая хлеб с мёдом, зачерпывая варенье ложкой и отправляя его в рот. Через минуту его губы, щёки, пальцы оказались в сладких, липких потёках, мёдом и вареньем измазалась одежда, стол, посуда; он хватал пряники липкими руками, щедро поливал их вареньем, капая на стол…
Когда трапеза завершилась, Света буквально заставила сестру и племянника пойти в ванную и отмыть руки и лицо парня, протереть влажным полотенцем одежду.
Отмывать кухонный стол и шкафчик решила потом, после ухода гостей. Расположились в гостиной, но “потрепаться по-женски” у сестёр не получилось: всё внимание занимал Ромка – он был везде: приставал с какими-то вопросами, требовал внимания, носился по квартире, заставлял включить мультики. Света открыла вкладки на ноутбуке, попыталась найти подходящий для ребёнка репертуар. Но и тут не получилось: племянник не хотел просто сидеть и смотреть то, что ему отыщут, он желал сам управлять компом, искать нужные мультики, переключаться с одной вкладки на другую, вопить вместе с персонажами, колотить по клавиатуре. Но тётю Свету такой формат просмотра никак не устраивал, и она не разрешила его применять.
Татьяна попыталась уговорить её уступить ребёнку, но натолкнулась на жёсткое противодействие: “Это мой рабочий ноут, на нём много всякой ценной информации, он предназначен только для работы, им никто кроме меня не пользуется, ни муж, ни дочь, ни прочие родственники и гости!”
Роман надулся, и уже готов был закатить истерику, его мама тоже пребывала не в лучшем состоянии. Света зашла в комнату дочери, чтобы посмотреть в кладовке старые игрушки, которые можно дать племяннику на растерзание. Конечно, Ромка увязался следом и увидел шкафчик с Ксюшиными куклами.
Не спрашивая разрешения, попытался открыть дверцы и требовательно завопил: “Хочу куколку поиграть!” тыча при этом пальцем на верхнюю полку, где расположились самые красивые, дорогие, фарфоровые куклы – аккуратные, хрупкие, в кружевных платьях и шляпках с вуалетками. Они доставались для игры только по большим праздникам, девочка прикасалась к ним едва дыша, и шкафчик держала всегда закрытым, пряча ключик в маминой коробке для шитья.
– Ой, какая прелесть! – воскликнула Татьяна, прибежавшая на Ромкин вопль. Она тоже попыталась открыть шкафчик, потом, поняв, что он заперт, повернулась к сестре:
– Светка, ну что смотришь, давай ключ!
– Нет, Таня, извини, но не дам!
– Как это, не дашь? – изумилась та. – Почему?
– Потому что это Ксюшины куклы! Она бережёт их для своих девчачьих игр – к ней приходят её подружки, они достают этих кукол и очень аккуратно играют с ними. Она сама решает, когда их достать и кого пригласить в игру! В любом случае, я без неё шкафчик не открою. И вообще, зачем мальчишке девчоночьи забавы?
– Ну ты, сестра, и куркулиха! Ноут – себе для работы, кукол – дочке для игр. А делиться с близкими ты не желаешь?
– Не желаю! – Свету прорвало. – Мне с детства все мозги мама проела: “Надо делиться, нельзя быть жадиной!”. И я делилась. С сестрой, с соседкой, с подругой, с братом подруги, я была хорошей девочкой, не жадной, только красивых, добротных игрушек у меня не было: я давала их поиграть и после этого больше не видела. Можешь считать нас с дочкой жадинами и куркулями, но я не вправе распоряжаться её игрушками!
– Ты чё, сестра? Твоей Ксюше только четыре, не рановато ли ей ставить условия?
– Нет, не рановато. Ещё раз повторяю, это её куклы, и без её разрешения я даже не подумаю давать их в игру.
– Вот это да! У моей сестры синдром жадности, а в её семье правит четырёхлетняя соплячка!
– Моя дочь – не соплячка! Ты же не называешь так своего сына.
– Мой сын – не куркуль и не жадина! Ладно, всё с вами ясно, Ромчик, пойдём отсюда, тут нам не рады!
Когда до Ромчика дошло, что заветный шкафчик ему не откроют, он закатил самую настоящую истерику – с криками, слезами, соплями, катаниями по полу. Мама выволокла его в прихожую, кое-как одела и увела, практически, унесла из квартиры.
Через час Свете пришлось выслушать по телефону ещё одну истерику, на этот раз от матери. Она узнала, какая нехорошая она сама, её муж и дочка, а также выслушала пожелание подавиться своими куклами и ноутбуками. Почему-то вся эта гадость прошла по поверхности её сознания, она убралась в квартире, приготовила ужин, и села немного поработать в ожидании своих любимых…
***
С приветом, ваш Ухум Бухеев