Продолжение истории про караул в училище.
В отличие от нашего второго, первый или внутренний караул – полная лафа. «Блатное» место. Особенно в штабе. Там же пост только ночной, днём касса и секретная часть работали. Кроме выходных, разумеется.
Но однажды рутинность и спокойствие оказались нарушены кардинальным образом. Пост номер два находился на первом этаже здания штаба в Т-образном коридоре, в длинной стороне которого располагались охраняемые помещения, а также туалет. Граница поста, обозначенная жирной белой линией на полу, проходила в маленьком ответвлении «Т», и работники штаба знали о запрете прохода за линию в нерабочее время.
В ту ночь первокурсник нёс службу бодро, ничем не отвлекаясь, как и положено часовому на посту. Дежурный по училищу, старший преподаватель одной из кафедр, зайдя в штаб, решил посетить туалет. Согласно инструкции, он должен был подняться на второй этаж, не пересекая границу поста. Но ведь далеко, а здесь всего в нескольких метрах тоже расположено заветное место.
– Стой, кто идёт? – часовой действовал строго по уставу.
– Дежурный по училищу, – полковник сделал шаг вперёд.
– Стой, стрелять буду, – курсант перевёл автомат в положение для стрельбы стоя.
В Уставе гарнизонной и караульной службы нет понятия «дежурный по училищу», часовой подчиняется начкару, его помощнику и своему разводящему.
– Да это я, дежурный по училищу, полковник Брякин. Ты же видел меня на разводе, иду в туалет, – преподаватель заступил за черту и сделал ещё шаг.
Лязгнул металлом затвор. Одуревший от инструктажей первокурсник нажал на курок. Гулким эхом по коридору прогремел звук выстрела. Пуля, выбив крошки из потолка, срикошетила в стену, а затем в другую – уже на излёте. Полковник упал на пол и закрыл голову руками. Назначили расследование, но курсанта даже не наказали, ведь он, по сути, был прав – действовал по уставу.
Буквально через пару дней после случившегося, на том же посту нёс службу курсант из нашей роты Гена Г. – третьекурсник. Ещё не успели заделать дыру в потолке. Другому дежурному по училищу – подполковнику N – тоже приспичило в туалет. Остановившись перед белой линией, он произнёс: «Товарищ курсант! Не будем же мы уподобляться сопливому «минусу» – пропусти в туалет». Курсант молча (ведь разговаривать часовому не разрешается) кивнул головой и пропустил несколько обнаглевшего офицера. Он знал об имевшейся негласной традиции, назовём её так, пускать дежурных «за черту» для отправления естественных надобностей.
Через несколько дней белую черту перенесли, сделав дверь в туалет доступной. От греха подальше.
А на посту № 1 однажды произошёл курьёзный случай. Придя в учебный корпус для смены караула, разводящий и два караульных увидели сияющее лицо часового у Боевого знамени – Сергея Б., еле сдерживающего смех. Позднее он рассказал, отчего так счастлив. Оказывается, во время его нахождения на посту, вечером в учебный корпус прибыл полковник Левитский – в порядке обхода территории. Навстречу ему вышел дежурный по учебному корпусу в звании подполковника и доложил, что за время несения службы происшествий не произошло. Заместитель начальника училища собрался уже уходить, как подполковник зачем-то попросил обратить внимание на часового у Боевого знамени. Полковник недоуменно поднял брови, мол, в чём дело?
– Да ведь на нём белые перчатки! – воскликнул дежурный.
– И что?
– Не по уставу, – пояснил подполковник, видимо рассчитывая на похвалу Левитского.
Сергей и вправду был в парадной форме, перепоясанный белым ремнём и в белых же перчатках. Сын военнослужащего, он любил военную форму и сопутствующие атрибуты. Для придания лоска и значительности он и надел белые ремень и перчатки, не предусмотренные уставом для несения караульной службы. Левитский, зная, что не властен над часовым, скользнул взглядом по курсанту на посту и вдруг неожиданно потянул носом и грозно спросил дежурного: «А что это у вас здесь за вонь?». В холле действительно попахивало – из туалета. Днём там была авария, которую устранили, но характерный канализационный запах до конца не выветрился. Проверив туалет, Левитский грохочущим басом приказал любыми способами устранить запах, вплоть до использования бумажных вееров, а заодно довести чистоту туалетов и прилегающей территории до сияющего блеска кошачьих яиц. Осознав всю глубину последствий несостоявшегося прогиба перед начальством, дежурный, понурившись, вызвал наряд для устранения замечаний. Блеск наводили до глубокой ночи.
