Через несколько часов после того, как Ева закрылась в своей комнате, Анна Вячеславовна тихонько постучалась к ней. Она принесла ей обед, прекрасно понимая, что та не выйдет, пока Настя здесь.
Ева не отозвалась. Анна Вячеславовна зашла в комнату и увидела, что внучка сидит на кровати в наушниках, в которых громко играла музыка. Увидев бабушку, Ева сняла наушники и вопросительно на нее посмотрела.
- Я принесла тебе поесть. Или ты решила устроить голодную забастовку?
- Ба, я не хочу. Она еще здесь?
- Да. Ева, это твоя мать, и она никуда не уйдет.
- Я не хочу, чтобы она была здесь. Зачем она, вообще, приехала?
- Как зачем? Она приехала увидеть тебя. Она же тебя очень любит.
- А почему она тогда раньше не приехала?
- Она не могла.
- Ба, она что, сидела в тюрьме?
- Нет! Нет, конечно! С чего ты это взяла?
- Тогда почему она не могла?
- У нее были другие обстоятельства. Твоя мама не преступница. Она просто… - пыталась правильно выразиться Анна Вячеславовна, которая, в принципе, тоже была не готова к этому разговору и боялась ранить им внучку.
- Она просто бросила меня. А теперь у нее, наверное, случилось что-то плохое, вот она и приехала.
- Нет, Ева. Ты ошибаешься. Я понимаю, что ты на нее злишься, но, так или иначе, Вам стоит поговорить.
- Я не собираюсь с ней разговаривать. – наотрез отказалась Ева.
- Что ж, может позже. – сказала Анна Вячеславовна, оставила обед и ушла.
- Наверное, мне лучше переночевать в гостинице. – грустно сказала Настя, которая находилась недалеко и слышала разговор своей матери с Евой.
- Что за глупости? Это твой дом.
- Я думаю, что так будет лучше. Еве, и правда, нужно время, чтобы привыкнуть к той мысли, что я у нее есть. Я поеду, мама. Завтра я съезжу к отцу и потом снова приду сюда. Не забудь предупредить сиделку о том, что я приду.
- Хорошо, Настя. Может ты и права. – ответила Анна Вячеславовна, которая, конечно, безумно рада была видеть свою дочь, но, вместе с этим и понимала прекрасно, что теперь у них будут проблемы, Еве будет очень сложно принять мать.
Анна Вячеславовна проводила дочь и вернулась к внучке. Они долго беседовали. Ева категорически отказывалась даже рассматривать возможность общения с Настей. Характер. Впрочем, была бы Настя в ее в возрасте в таких же условиях, поступила бы точно так же. В этом они были очень похожи.
На следующий день Анастасия отправилась к отцу. Она долго стояла перед родным домом. Столько воспоминаний, столько эмоций. Она смотрела на окна квартиры, в которой выросла, и внутри все замирало.
Она и не думала, что возвращение будет таким волнительным. Потом она медленно поднялась на второй этаж, как будто стараясь вспомнить каждую ступеньку, и позвонила в дверь, которую ей открыла приятная женщина.
Та сразу поняла, кто Настя, Анна Вячеславовна предупредила ее. Анастасия прошла в родительскую комнату. Она как-то сразу догадалась, что отец именно там. Он всегда предпочитал проводить время в этой комнате.
Там, казалось, совершенно ничего не изменилось, как и в целом, в квартире. Все те же обои, которые Настя видела перед своим исчезновением, та же мебель. Только теперь в квартире нестерпимо пахло медикаментами, присутствие тяжело больного человека чувствовалось с порога.
Когда она увидела своего отца, худого, бледного, такого беспомощного, у Насти сердце сжалось, несмотря на то, что она его ненавидела всем сердцем за то, что он сделал с ней и с ее матерью, за то, что он сломал их жизни.
Когда Павел Викторович услышал, что кто-то зашел в комнату, он открыл глаза и, кажется, сразу узнал свою дочь.
- Здравствуй, папа. – сказала Настя и посмотрела ему в глаза, присев рядом.
Конечно, тот ничего не мог ей ответить, но было ясно, что он все слышит и осознает, как и говорила Анна Вячеславовна.
- Вижу, ты меня понимаешь. Да, это я, как видишь, жива и здорова. Несмотря на все то, что ты со мной сделал. Удивлен? Понимаю. Ты, наверное, думал, что меня уже нет. Представляю, как ты злился, что не смог меня найти. Да, я хорошо пряталась. Мне пришлось научиться быть невидимой. Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы выжить, чтобы стать кем-то. И я стала. Но это не благодаря тебе, папочка, а вопреки. Каждую секунду своей жизни, все это время, я тебя ненавидела. Знал бы ты, как я тебя ненавидела! За то, что ты вытворял с мамой, за то, что я была вынуждена на все это смотреть с самого детства. А потом ты не придумал ничего лучше, как выдать меня замуж за такого же тирана, как ты сам. Я никогда не забуду тот вечер, когда ты, меня беременную, избитую вернул ему и сказал, что теперь я должна его слушаться и ему подчиняться, ты не защитил меня, папочка, как должен был бы сделать настоящий отец. Из-за тебя мне пришлось бросить свою собственную дочь, для того чтобы она, как я, с самого детства не видела, как отец издевается над матерью, чтобы она сама не стала такой, однажды. Мне пришлось оставить самое дорогое, что у меня было. А теперь неизвестно, сможет ли моя дочь простить меня. А в остальном у меня все хорошо, папочка. Я замужем, у меня красивый дом, бизнес. Я очень состоятельная женщина теперь. Иногда, конечно, меня еще мучают кошмары… Но это не смертельно. – смахнула Настя слезу со своей щеки.
Тогда она увидела, что ее отец тоже плачет, безмолвно, практически, беззвучно, но по его лицу текли слезы.
- Знаешь, я думаю, что то, что с тобой сейчас происходит, то, что ты сейчас закован в своем собственном теле, это тебе кара за все то, что ты творил в своей жизни. Чтобы ты лежал и думал обо всем этом, и чтобы тебя тоже мучили кошмары, чтобы ты переосмыслил каждый момент своей никчемной жизни. И, знаешь, несмотря ни на что, я тебя прощаю. Да, я прощаю тебя, я хочу, чтобы ты об этом знал, прежде чем уйдешь. Может быть это для тебя неожиданно и странно, но я все опустила. Не потому, что мне тебя жалко, а потому что мне самой так будет легче. Я не собираюсь таскать этот груз с собой до конца своих дней. Я пришла сказать только это и попрощаться. Прощай, папочка. Теперь, навсегда. – сказала Настя, поцеловала отца в щеку и ушла.
Павел Викторович еще долго сквозь слезы смотрел в потолок, пока не провалился в сон. продолжение