После перерыва к Лине вернулось самообладание, и она хорошо запомнила последующие события. Несмотря на упавшее настроение, Анжелика Борисовна объяснила ей: всё идёт нормально. Каким-то неведомым образом она могла считывать настроение судьи и делать вывод, подходит оно им или нет.
— Не хочу, конечно, вас обнадёживать раньше времени, — улыбнулась она. — Но позиция у этого синего воробья очень слабенькая.
— Что вы имеет в виду? — спросила Лина.
— Он беспокоится о защите детства, — объяснила адвокатесса. — Но какое там детство, в этом приюте? Так, имитация. Другое дело — семья. Игорь, ты достал из кармана свой козырь?
— Ага, — кивнул её муж. — Дожидается там, в конце коридорчика. Газеты читает.
— А этот ворон не увидел?
— Нет, — ответил Игорь. — Он дальше своего клюва ничего не замечает.
Тут сердце Лины опять уколола ревность. Действительно, пока она с Анжеликой пила кофе со слойками, Игорь куда-то уходил. Она тогда подумала, что покурить. А у них, оказывается, есть свои секреты… Но девушка смогла сдержаться и не стала выяснять отношения. В конце концов, можно сделать это чуточку позже.
Заседание продолжилось. После обеда судья явно выглядела более довольной и расслабленной. Она ещё раз пересмотрела бумаги, уточнила некоторые вопросы у сторон и явно решала, достаточно ли доказательств для окончания процесса. Как вдруг…
— Будут ли у сторон ещё дополнения? — спросила судья. — Да будет вам известно, что ссылаться на доказательства, которые не были предметом разбирательства, в жалобах недопустимо…
— Ваша честь! — сказала адвокатесса своим дорогим голосом. — Прежде чем мы перейдём к прениям, а вы удалитесь в совещательную комнату, у стороны истца имеется ходатайство…
— Слушаю, — сказала судья.
— Мы просим… Нет, мы требуем допросить свидетеля, чьи показания могут сыграть важнейшую роль в разрешении настоящего дела…
Она назвала фамилию, и директор принялся нервно поправлять галстук.
— Я возражаю! — прокричал он. — Возражаю!
— К порядку, — потребовала судья и постучала молотком. — Сторона истца ещё не закончила оглашать своё ходатайство.
— Ваша честь, — продолжила адвокат. — Явка свидетеля обеспечена. И чтобы сохранить в тайне определённые аспекты частной жизни… Я бы просила допросить свидетеля в отсутствие сторон.
— Возражаю, — снова прокричал Семён Семёнович. — Это грубейшее нарушение прав ребёнка… Как можно допрашивать эту дряхлую старушку, да ещё в моё отсутствие…
— Суд постановил: ходатайство удовлетворить частично, — произнесла судья. — Допросить свидетеля в присутствии стороны истца и ответчика.
В зал, шаркая, вошла Васильевна. Она проделала огромный путь, и сил у неё почти не осталось. Уборщица подошла к трибуне и сощурилась, пытаясь разглядеть сквозь пелену своей старости судью в большой чёрной мантии.
— Вы понимаете, кто я, где вы находитесь?
— А? — переспросила Васильевна. — Да, думаю да. Я всё расскажу, всё, как на духу есть.
Директор детдома побледнел и обеими руками схватился за стол, словно весь мир уходил из-под его ног.
За два дня до рокового судебного заседания подчинённые уже нанесли Семёну Семёновичу удар в спину. Подумать только, его, сценариста и режиссёра пьесы по имени «Чёрный Дрозд», предали самым коварным образом. Теперь все его потуги наладить доверительные отношения с Мартой шли прахом. А если она ещё и узнает, что он забрал её имя и фамилию…
— Ни в какой суд ты не пойдёшь! — прокричал директор. — А мать-воспитательницу я уволю, клянусь. Как только найду ей замену.
Подумать только, ослушалась его приказа! Рассказала Марте о том, что Лина не только не отказалась от притязаний на его маленькое сокровище, но и обратилась в суд. Наняла адвоката, эту самодовольную женщину в костюме. Нет, без боя он точно не сдастся. И пока девочка находится в его власти, опускать руки рано.
— Пиши отказ! — требовал директор. — Пиши, что никуда не поедешь. А то сама знаешь, что будет…
— Я не буду, — упорствовала Марта. — Мне моя мама очень понравилась. Мы с ней попили чая, поговорили. Сегодня я занималась математикой…
— Ты видела её всего один раз, — говорил Семён Семёнович. — А меня знаешь всю жизнь. Неужели я тебя когда-нибудь обманывал? Когда-нибудь предавал?
Марта задумалась. Да, директор был с ней вежлив и добр, хотя иногда и проявлял строгость. Но что она знает о нём на самом деле?
— Я не согласна, — сказала девочка. — Я не могу никого обманывать, Семён Семёнович.
И тогда директор решил сменить тактику. Если Марта больше не боится грубой силы, то почему бы не перехитрить её?
— Давай поступим так, — попросил он. — Ты ведь понимаешь, что я не могу проиграть этот суд. Ну, такой вот я человек. Пусть судья им откажет, и я разрешу этой женщине приходить сюда в любое время дня. Разрешу ей с тобой… Рисовать. Что скажешь?
— А вы правда меня не обманете? — с надеждой спросила девочка.
— Конечно, нет!
После таких слов она подумала, что лучше синица в рукаве, чем журавль в небе. Сев за огромный стол директора, она на белом листе написала всё, что он ей диктовал. Без единой ошибочки и помарки! Перечитав текст, директор довольно причмокнул и сложил листок бумаги в свой портфель.
— А сейчас… Сейчас проведём наше занятие?
— Я не хочу…
— Мы только закрепим усвоенный материал, — улыбнулся директор.
Васильевна прильнула к двери и не могла поверить своим ушам. Вот он, золотой человек! Вот он, выдающийся педагог и новатор. Посадил девочку на колени и говорит ей такие страшные вещи! Уборщица даже схватилась за сердце — так ей стало неловко и больно от происходящего.
— Ты вырастешь и будешь моей, — говорил Семён Семёнович. — Мы созданы друг для друга. Я уже всё решил. Как только тебе исполнится семнадцать лет — подаём заявление в ЗАГС, слышишь?
Марта молчала. По её щекам текли слёзы. Все девочки в её возрасте уже знают, что такое ЗАГС, свадьба, жених и невеста. Но неужели этот директор — её будущий муж? Неужели ей придётся жить с ним до самой смерти?
— Ты — моя. Ты моя, ты моя, ты моя, — говорил Семён Семёнович нараспев, будто входя в какой-то транс.
— Я — твоя, — повторяла Марта, а по щекам её текли слёзы. — Я твоя, я твоя, я твоя, я твоя.
Эта странная мантра продолжалась долго — минут пятнадцать, не меньше. Аккуратно отлипнув от двери, Васильевна шаркающей походкой отправилась в каптёрку — собираться домой. Директор так увлёкся очередным занятием, что даже не услышал её шагов.
В зале заседания повисла тишина. Глаза прокурора, судьи, адвоката вперились в уборщицу. Бордовое лицо директора красноречиво указывало на то, что слова Васильевны вполне могли быть правдивыми.
— Это... Это неслыханно, — прошептала женщина в мантии.
— Вот тебе крест, внучка! — вскричала уборщица и размашисто перекрестилась.
И когда Семён Семёнович, наконец, собрался с мыслями и поднялся со своего места, чтобы возражать, он был тут же грубо перебит.
— Перерыв! — сказала судья и выразительно посмотрела на прокурора. — Слушания будут продолжены послезавтра, в десять часов.
Как только судья удалилась в свою отдельную дверь, Семён Семёнович принялся быстро собирать бумаги и класть дорогой планшет в кожаный портфель. К нему подбежал прокурор с невиданной для такой комплекции и возраста прытью.
— Вы куда? — спросил он. — Мне нужно срочно поговорить с вами. Скажем так, задать несколько вопросов.
— О чём? — огрызнулся директор. — Ни на какие вопросы я отвечать не намерен.
— Уж догадайтесь! — вскричал прокурор. Левой рукой он крепко сжимал предплечье Семёна Семёновича, а правой — набирал кого-то на телефоне. Их борьба продолжалась недолго. В какой-то момент директор плюхнулся в кресло и положил голову на стол.
— Я обречён, — прошептал он. Игорь торжествовал.
— Пойдёмте, — сказала Анжелика Борисовна. — Скорее, нас же попросили освободить зал.
— А что теперь будет? — спросила Лина. — Что дальше?
— Наберитесь терпения, — попросила адвокатесса.
Вечером Игорь и Лина отправились погулять по городу. Хотя Новый год уже встретили, праздничное настроение продолжало витать в воздухе. Всюду — гирлянды, ленточки, большие светящиеся фигуры. Деды Морозы, словно отставшие от поезда путники, продолжали веселить публику.
Эта праздничная атмосфера немного развеяла грустные мысли Лины. Через что же пришлось пройти её маленькой девочке! Даже в самом красивом детском доме, с самым современным оборудованием и передовыми идеями могут поселиться призраки прошлого. Сможет ли когда-нибудь её племянница избавиться от них?
«Чёрный Дрозд» пришёл в движение и, казалось, готовился взлететь. Дмитрич на своём автобусе в четыре приёма вывез всех детей — на какие-то бесконечные экскурсии, выставки, спектакли. Коридоры и кабинеты заполнили совсем другие люди. Что они искали — невозможно знать наверняка. Сами они никогда не расскажут о своих находках. Разве что, в прессу просочится какая-нибудь информация, но можно ли ей верить?
Через два дня Лина опять была готова к бесконечному судебному заседанию. Но в этот раз, по странному стечению обстоятельств, процесс занял минимум времени. Место Семёна Семёновича заняла женщина неопределённого возраста. Выглядела она просто: старый пиджак, длинная шаль, неброская причёска. И всё же, в ней было нечто такое, что располагало к себе. Стол перед ней был пуст: на нём лежал лишь открытый ежедневник.
— Ваша честь! — сказала приятная женщина. — На предыдущем судебном заседании выступал уже бывший директор детского дома. Внимательно изучив документы, мы расценили его позицию, как ошибочную. Безусловно, истцы заслуживают возможности стать опекунами нашей очаровательной девочки.
— То есть, вы признаёте иск? — спросила судья.
— В полном объёме, — кивнула женщина. — Единственное, просим не взыскивать судебные расходы. Если такое требование будет заявлено. Мы — бюджетное учреждение, а потому не имеем средств на оплату дорогих адвокатов...
— Таких требований пока не заявлено, — сказала судья. — Они будут рассматриваться по мере поступления…
Когда судья скороговоркой зачитывала своё решение, Лина ничего не поняла. Должно быть, юристам преподавали свой, особый язык, как врачам. Но по сияющему лицу адвокатессы до девушки дошло, что они добились своей цели.
— И что теперь? — спросила Лина. — Когда я смогу забрать Марту домой?
— Не так быстро, — улыбнулась Анжелика Борисовна. — Теперь вы должны будете навещать её несколько раз в неделю. Заниматься с ней, играть, принимать участие в обучении. Раз в месяц можно выбираться в город: сходить в театр или в цирк, в кафе, в кино. Если все будут довольны, то уже через год можно будет решить вопрос о совместном проживании.
— Целый год! — воскликнула девушка. — Нет, не подумайте, я не жалуюсь. Просто всё это слишком затянулось. Наверно, я была к этому не готова.
— К счастью, с выбором представителя в суде вы не ошиблись. Конечно, дело получилось чуть более скандальным, чем казалось на первый взгляд. Но в этом есть и своя прелесть.
— А что будет с Семёном Семёновичем? — спросила Лина. — Его посадят?
— Не знаю, — пожала плечами Анжелика. — Это не моя проблема. Видите ли, Линочка, не нужно его ненавидеть. Его нужно пожалеть. Человек действительно всеми силами искал себе семью. Пытался её построить вот так, как умеет. Но правда в том, что невозможно получить своё счастье на чужом горе… Кстати, к вопросу о счастье. С кем мы можем обсудить финансовый вопрос? С вами или с мужем?
В тот год Дед Мороз немного опоздал со своим подарком. На дворе уже стоял февраль, горы снега, собранные в декабре, почти растаяли, когда к ней зачастила красивая тётя со своим мужем. Девочка была на седьмом небе от счастья! Сначала разговаривать с новой мамой было боязно. Марта робела и не могла связать двух слов. Но тётя Лина оказалась настойчивой.
Казалось, что ей интересно всё. А больше всего — рисование, которое она называла живописью. Она подарила ей кисти и краски, и при первой же возможности они искали укромный уголок, чтобы побыть вдвоём. Игорь тоже был хорош, правда, Марте оказалось трудно называть его папой. Девочка нарисовала его в образе рыцаря, который защищал своих прекрасных дам.
Жизнь в «Чёрном Дрозде» тоже поменялась. Семён Семёнович исчез, словно его не существовало вовсе. Один день он был, а на другой — пропал. Его место заняла женщина с красивым именем Татьяна: она всё время улыбалась, глядя на своих детей. Она больше не требовала от них убирать, готовить и стирать, но такие перемены Марте не понравились.
— Нужно подождать всего чуть-чуть, моя девочка, — говорила Лина. — Скоро мы поедем смотреть твою комнату. Ты довольна?
Марта думала, что фотографии своей новой комнатки точно не покажет никому. Даже за тысячу лайков.
Спасибо за прочтение, надеюсь и дальше буду радовать своими рассказами, интересно Ваше мнение, а лучшее поощрение - лайк и подписка))