С этого альбома – со второго диска – по сути и началось моё настоящее знакомство с Led Zeppelin. Как сейчас помню: в конце летних каникул перед выпускным 10-м классом – 1983 – школьный мой товарищ Вадик Кудревич привёз из Минска кассету Сони с записью четырёх вещей с концертника The Song Remains The Same. (Вещь – именно так мы называли тогда песни рок-групп: пять вещей вчера записал; что это за вещь?)
До этого я конечно прекрасно знал об этой группе – начиналось всё с фотографий – это было ещё в 70-х – 1977, 1978 – с разговоров, рукописных статей, потом на бобинах какие-то отголоски живого исполнения Dazed and Confused – уже 1980, – а также All my love, I'm Gonna Crawl с последней пластинки (эти две были записаны на доставшейся мне по наследству бобине, но я не знал кто это).
Так что база для явления Led Zeppelin давно была готова, и в моём личном пространстве они сходу заняли постоянное место в первой пятёрке: наряду с Deep Purple, Rainbow, AC/DC, Black Sabbath. При этом в сознании юного меломана каждая группа занимала свою нишу, поскольку имела свою особую физиономию. Но почитались и были любимы в равной степени все – в те времена рок был для меня целиком и полностью чем-то однозначно хорошим, а хард-рок воспринимался как рок со знаком качества.
Но уже тогда в пространстве первой пятёрки ощущалась оппозиция ДП – ЛЗ. Это сейчас природа этой оппозиции совершенно понятна, тогда же она воспринималась, скорее, на подсознательном уровне.
Чтобы уяснить природу вещей, на этом моменте экзистенциального знакомства и нужно сфокусироваться. Вот и попробуем восстановить в памяти этот момент, войти во вчерашнюю реку. Начнём, как и тогда, со второго диска.
No Quarter. Ответ на вопрос, что же тогда произошло в моём сознании, даёт уже первая вещь. И первая часть ответа звучит так: свобода, свободная форма. Расширение песенного пространства путём импровизации.
Дело в том, что джаз в юном возрасте я совершенно не воспринимал. У джаза совсем иная природа – как энергетическая, смысловая, так и формальная. Джаз – музыка расплывчатая, не фиксированная и совершенно не жёсткая.
Моей же музыкой был рок, хард-рок, с чёткой фиксацией. Концертные альбомы я тогда ещё не слушал за исключением Queen и AC / DC– но там особых импровизаций нет.
И здесь я впервые столкнулся с чем-то принципиально иным: с одной стороны, всё, присущее року, хард-року – прежде всего, завывающая соло-гитара, жёсткая ритм-секция, пронзительный вокал, с другой – полное раскрепощение, свободный полёт.
И плюс к этому – в No Quarter – ещё и проникающая в подсознание клавишная партия. Посему вторая часть ответа – психоделическая фактура, которую здесь и определяет клавишная партия. Как у ранних Флойд. Но ранних Флойд я тогда ещё не слышал. Не говоря уж про Can Tago Mago и тому подобную чёрную магию.
Stairway to Heaven. Это было первое знакомство с одним из главных рок-стандартов, после чего эта вещь надолго обрела для меня статус некоего высшего идеала. Причём именно с этой пластинки – и я был здорово разочарован, когда немного погодя услышал студийный вариант.
Что можно сказать сегодня? То, что живое исполнение – но не любое, а именно это! – гораздо лучше студийного оригинала, это однозначно. Но что насчёт идеала?
Постараюсь ответить правильно, то есть объективно. Когда я впервые это услышал и проникся – мне было 16 лет – вот что здесь главное. Для 16 лет это был действительно идеал (как и другие рок-шедевры). Кроме того, это идеал своего времени. Энергетический сгусток 70-х. Думаю, что эта музыка осталась там – в 70х, а кто слушал и воспринимал немного позднее – как я, – ещё уловили её энергетические отголоски. Впрочем, 70-е – это время моего детства, ЛЗ я тогда ещё не слушал, но в их ауре уже вполне пребывал.
А вот кто и сегодня остался сидеть на этом же, как будто ничего не сдвинулось ни в мире, ни в сознании – вот это уже тяжёлый случай.
Несколько слов о вокале Планта. Конечно, ни о каком идеальном пении здесь нет и речи. Недавно прочёл отзыв преподавателя вокала – что там вообще мимо. И в этом плане – чистоты пения – никакого сравнения, например, с Гилланом и Дио. Но вот именно эта неправильность, всё это кваканье и кудахтанье воспринималось тогда тоже как свобода от законов, как полная раскрепощённость, необходимая при исполнении блюза. Вон как, например, в Summertime хрипит божественная Дженис!
Но и это осталось в своём времени, в своём пространстве. И сегодня Summertime я предпочту в исполнении Эллы Фицджеральд и Луи Армстронга. А в женском блюзе – Ма Рейни, Бесси Смит и Маму Лайон.
Moby Dick. Здесь ещё одна фишка чисто из 70-х – барабанное соло более чем на 10 минут. Начало этой традиции ещё в конце 60-х положили Cream и Iron Butterfly, а в 70-е каждая уважающая себя хард-группа считала себя обязанной отдавать на концертах обязательную дань своему барабанщику. Это своего рода ритуал, и чем дольше, тем считалось круче! Однако для первого знакомства это было слишком необычно – помню, что мой товарищ не стал записывать всё соло, втрое сократив его.
Whole Lotta Love. В дополнение к двум медленным мелодическим вещам имеем забойный хард-роковый боевик, настоящий боевой гимн Led Zeppelin – как Smoke on the Water и Highway Star у ДП. (Это уже много позже выяснилось, что это чистейшей воды плагиат, даже плагиат в квадрате – содрано у Вилли Диксона и Small Faces, но тогда я об этом ничего не знал, а меньше знаешь – крепче спишь).
Что же касается первого диска, то его я услышал гораздо позже – уже после службы в СА, где-то в конце 80-х. Двойной фирменный винил (правда, не в идеальном состоянии) подогнал мне тогда Кирик и эта пластинка стала для меня тогда воистину культовой. Уже в 90-х я её подарил Лёлику (гитаристу из первого состава нашей группы «Анахоресис»).
Для меня это была настоящая квинтэссенция – не только Led Zeppelin, но и всего рока, и всей эпохи (как я сейчас понимаю, эпохи 70-х). Подбор песен оптимален. Пара коротких незамысловатых боевиков – Rock and Roll, Celebration Day – для разминки, вхождения в тему, затем The Song Remains the Same – заглавная тема, на меня уже само название действовало: Песня остаётся прежней – остановись время! – квинтэссенция ностальгии, равно как и следующая за ней Rain Song (Песня дождя) – бесконечный плач по уходящему.
Ну а всю вторую сторону занимает Dazed and Confused – растянутая аж на 26:53. Сегодня все знают, что песня эта совершенно беспардонно украдена у Джейка Холмса. Но опять-таки меньше знаешь, крепче спишь, и в те времена никакие лишние мысли не мешали с головой погружаться в ранее неведомое звуковое пространство.
Лично у меня эта вещь дважды подымалась на самую вершину моего личного хит-парада. Вначале – ещё в школьные годы – в студийном варианте с первого альбома. А затем – именно этот, концертный вариант.
Чтобы обновить его в памяти, сегодня – уже в CD-формате – я вновь поставил этот диск на вертак (мыльницу)… и к своему удивлению вновь ощутил те же самые, оставшиеся в юности чувства – в отличие от всего остального это всё так же цепляет!
И я обратил внимание на один весьма существенный момент. В этом варианте задействовано множество тем, но самая главная – энергетический центр – развитие мелодической линии, начиная с 5:30 и до 8:40.
Интересно, что этой мелодической темы нет ни на студийном варианте – и стало быть это уже не плагиат из Холмса, – но её нет и на других концертных вариантах – в частности, на How the West Was Won (концерты 1972 года) и Minnesota Blues (концерт 19 октября 1968).
И я понял, что – в отличие от Лестницы в небо – мне это будет нравиться всегда. Потому что именно здесь содержится та энергетическая субстанция, благодаря которой эта пластинка стала для меня культовой (Made in Japan таковой не стала именно из-за отсутствия этой субстанции, этого субстрата, этой тинктуры).
Но вот в 2007 (2018) году м-р Пейдж смикшировал новый вариант The Song Remains The Same. Пользуясь большей вместительностью CD-формата, он добавил ещё 6 вещей, которых не было на виниле, хорошенько всё перетасовав. И таким образом… всё испортил (вот уж воистину: лучше меньше, чем больше). Дополнил мусором, чем и убил этот альбом.
Этого я слушать не смог, и нашёл-таки переизданный на CD классический вариант.
