Это продолжение цикла о формировании современных границ Белоруссии. Начало здесь.
Вскоре после занятия Красной армией территорий к востоку от новой границы, установленной Договором о дружбе и границе от 28 сентября 1939 г. между СССР и Германией, был оформлен юридический статус новых территорий. Первым делом, 10 октября 1939 г, Литве передали Виленский край (на карте из предыдущего поста – еще не передали). Затем, 22 октября, прошли выборы в Народные собрания Западной Белоруссии и Западной Украины, которые должны были стать легитимными, с точки зрения СССР, органами власти. В конце октября Народные собрания приняли декларации о вхождении этих территорий в состав, соответственно, БССР и УССР. Через несколько дней эти прошения были удовлетворены, а Народные собрания распущены.
Вхождение в состав СССР многие жители Западной Белоруссии (бывших восточных польских воеводств) восприняли с энтузиазмом. Почему – частично объяснит цитата из книги нобелевского лауреата Чеслава Милоша «Родная Европа», в которой он описывает свою молодость на Виленщине и народы, ее заселявшие.
Милош тут на удивление прямолинеен – это касается и всей книги, написанной в 1957 г., когда воспоминания о предвоенном периоде и войне были довольно свежими. Это особенно хорошо идет после «Географии Европы» Азбукина. Такое «Как себя видят белорусские националисты» vs «Как белорусов видят поляки».
Поляков и литовцев объединяла неприязнь к православной религии и тем, кто ее исповедовал. Ненависть обрушивалась на белорусов, известных своей пассивностью, непрактичностью и покорностью судьбе. Должен признаться, что белорусы – по сей день загадка для меня. Большая территория, заселенная вечно угнетаемой массой, говорящей на языке, который можно определить как переходный от польского к русскому, с национальным чувством, являющимся самым поздним продуктом националистических движений в Европе, с грамматикой, составленной только в XX веке.
Здесь мы сталкиваемся с текучестью понятий, и такая масса может с легкостью стать объектом в чужих руках – а не субъектом. Москва поддерживала школы и открыла первый белорусский университет, вместе с тем осуждая сепаратистские тенденции, арестовывая и депортируя патриотов, и даже удаляя из словарей слова, слишком отличные по звучанию от русских. Варшава вела абсурдную политику, запрещая – за несколькими исключениями – отдельные школы и используя тюрьму как средство против всяких попыток организации снизу.
Однако нужно признать, что ее чиновники стояли перед исключительно трудной дилеммой. Они не были подготовлены к этой задаче, ибо дотоле никогда не существовало понятия белорусского народа, а язык считался местным наречием, как langue d’oc во Франции. Если же, преодолев это психологическое сопротивление, они давали разрешение на открытие отдельных школ, то результаты, с их точки зрения, оказывались хуже некуда.
Крестьянский сын, осмысливая при помощи образования свои законные обиды, выходил на первую ступень цивилизационной инициации, то есть почти всегда становился коммунистом и действовал во имя «воссоединения», то есть, отсечения от Польши ее восточных воеводств.
Дать белорусу доступ к образованию = сделать его коммунистом. Потрясающее признание, многое говорящее о польской политике в отношении меньшинств в межвоенный период.
Итак, в 1939 г. Белорусская ССР достигла максимальных размеров . Не совсем по Довнар-Запольскому, но тоже неплохо. Бывший премьер-министр БНР Антон Луцкевич, сидя в Вильне, переданном Литве, приветствовал воссоединение БССР с Западной Белоруссией:
Белоруссия снова стала единой, никакие границы не поделят уже объединенных белорусских земель… Перед нами огромная работа, работа по восстановлению всего того, что годами приходило в упадок или уничтожалось польскими панами… Создание объединенной, свободной, советской Белоруссии будет определять дорогу её быстрого развития.
(Неделю спустя он был арестован НКВД, приговорен к 8 годам лишения свободы и умер в пересыльном пункте в 1943 г.) Летом 1940 г., после включения Литвы в состав СССР, граница с Белоруссией была скорректирована в ее пользу и приобрела такой вид:
А эта литовская карта, изданная в 1941 г. в Каунасе, замечательна тем, что Белоруссия еще называется Gudija, а не Baltarusija, как сейчас:
«Гудами» литовцы называли своих соседей как минимум с XIV века, а сейчас этот корень сохранился в таких белорусских топонимах, как Гудогай. Baltarusija же предсказуемо означает «Белая Русь / Россия», что периодически вызывает боль по обе стороны литовско-белорусской границы. В следующем посте поговорим о топонимике литовско-белорусского пограничья, а сюда добавим для комплектности карту Белорусской ССР по состоянию на 1941 г. на белорусском языке:
Продолжение: Еврейские карты Восточной Европы: артефакты исчезнувшего мира
