Начало.
Ничего похожего на Юру Люба в ребёнке не видела.
-На Катьку похожа,-сказала равнодушно Люба, когда дома развернула конверт, в котором была завёрнута Маша,-И даже скорее на Дуньку, ихняя порода. Ничего от Юры.
-Глаза Юры,-улыбался красному личику ребёнка Григорий, и бровки, смотри, как у Юры, домиком, словно удивляется тому что видит,- погладил кончиками пальцев головку ребёнка Григорий,-Девка,-улыбался он,-нарожает нам с тобой правнуков и будем мы Любка, самыми счастливыми.
-Не буду, никогда я не буду счастливой. Понял?-Люба прищурила глаза и зло посмотрела на мужа,-И вот что я тебе скажу, найми ей няньку,-махнула в сторону ребёнка Люба,-Не в том возрасте я, чтобы с младенцами возиться и не в том положении. У меня горе все силы и соки из меня выпило, меня почти не осталось, не смогу я за девочкой ухаживать и растить её.
-Зато на злобу у тебя сил хоть отбавляй,-упрекнул жену Григорий,-Знаю, не по нашему возрасту ребёнка растить, тяжело и няню я собирался нанять, чтобы тебе помогала и найму. Праздники закончатся, из города няню привезу, не хочу нанимать местных, нам и так кости моют вдоль и поперёк, потому только из города. Ну а ты люби её, нашу кроху, как своего дитя люби и ласкай, чтобы не чувствовала Машенька себя обездоленной, чтобы матерью тебя называла.
-Многого ты от меня хочешь Григорий Ильич. Про любовь к девочке с меня не спрашивай, невозможно заставить любить, любовь она или есть, или её нет. Так вот, сразу тебе говорю, никакой любви у меня к ней нет и не будет. Искупать-искупаю, могу памперсы менять, но колыбельные петь ей не буду, колыбельные я пела только Юре. Понял?
Григорий молчал, всё он понял, он это понял, когда они ехали. В зеркало автомобиля видел, Люба сидела с каменным лицом, как неживая и ни разу не заглянула в конверт, в котором спала Машенька.
-Я устала,-сказала Люба и пошла к себе в комнату.
-А ребёнок?!-крикнул ей вслед Григорий,-Её купать надо, Люб, кормить надо. Ты что, совсем? До найма няни ты можешь за ребёнком ухаживать? Или?
Ни звука из глубины комнаты жены.
Возмущённый Григорий вошёл в комнату жены. Та стояла на коленях перед иконами и нашёптывая молитву, молилась.
Григорий, понимая, что бесполезно её призывать к ребёнку, махну рукой в сторону жены и позвонил племяннице.
-Свет, привет. Можешь до десятого числа, нет, до одиннадцатого пожить у нас и поухаживать за Машей? Одиннадцатого привезу няню. Я заплачу, хорошо заплачу.
-Да, конечно, сейчас кое-какие вещички соберу и приду,-ответила Светлана.
Не очень-то и хотелось Светлане возиться с ребёнком, но отказать Григорию Ильичу невозможно, тем более заплатить обещал, а он всегда свои обещания выполняет. К тому же, по весне они с Витькой хотели просить у Григория Ильича деньги на постройку бани на своём участке, так что ноги в руки и бегом к ребёнку.
-Здрасте, тёть Люб.
-Здрасте. Чё, тебя вызвал дитя нянчить?
Света держала на руках ребёнка и придерживая одной рукой бутылочку, кормила.
-Ну да, вот мы искупались,-улыбалась Светлана, глядя на ребёнка,- а сейчас покушаем и баиньки. Тёть, Люб, ну девочка, прямо ангелочек, а бровки чёрненькие, такими птичками, ну прямо как будто удивляется,-умилялась Светка. Такие брови у Юры были.
-И ты туда же?-недовольно спросила Люба.
-Куда?-не поняла Светлана.
-Хотите убедить меня , что ребёнок похож на Юру и тем самым навязать мне её.
-А? Да нет, я просто сказала, своё мнение высказала.
-А оно кому нужно твоё мнение? За деньги нянчишь?
-Григорий Ильич обещал заплатить.
-Вот и нянчи за деньги и со своим мнением помалкивай, оно мне не нужно.
Светлана обиженно пожала плечами и вышла из комнаты Любы. Она всегда знала, что жена дядьки злющая, как кобра, но чтобы до такой степени. Ладно, она Светлана племянница Григория Ильича, на родственников мужа Люба всегда плевала с высокой каланчи, но Машенька то, Машенька родная внучка.
Григорий так же усердно работал на благо своего предприятия и на благо всех своих родственников, Машей занималась няня, а Люба... Она считала себя одинокой в своём горе.
Если Гришка не на работе, он бежит к Леське с Феденькой, или с няней кружится около девочки. "Любовь за родителей восполняет,-ухмылялась Люба,-Сиротинушку лелеет. Для всех время находит, а я жена, как будто вовсе и не жена, а так, сбоку-припёку".
Село гудело от новостей, которые многих шокировали и опять же, жалели только Любу. Идёт по селу, как с креста снятая, почернела от горя, да ещё дитя ей навязали. Шутка ли в таком возрасте с младенцами нянчится, а Гришка, как был кобелём, так и остался, молодую няню себе из города выписал, да ещё и к Олеське, нет-нет, да и заскочит, мол внука наведывает. А внука ли? Может невестушку ублажает, пока Люба горе несёт, да молится за упокой души сына.
-Ты уж Люба не обижайся, что на поминках не была, давление так прихватило, думала всё, за Юрой меня понесёте.
-Мам, перестань. Не пришла и ладно. Чего такое ты пропустила, что теперь не знаешь? Ох мама, одно горе не приходит. Не было мне покоя от Гришкиных похождений, думала на старости лет поживу спокойно, угомонится он и будем себе жить-не тужить, а вон оно как вышло,-расплакалась Люба,-Юрочки не стало, да ещё ребёнка он в дом приволок. Нет мне мама, покоя. Уйду я от Гришки, не могу больше.
-Куда?-удивилась мать,-Ты что, Люба? Куда ты пойдёшь? На что жить станешь?
-Да вот хоть к тебе приду и будем вдвоём с тобой. Много ли нам надо, мама?
-Ты Любушка, погодь то горячиться, как-никак, а за Гришкой ты как за каменной стеной, ни забот, ни хлопот денежных не знаешь. Привыкла ты быть хозяйкой в своём дому, а тут, уж прости, хозяйка я и подчиняться тебе не стану, сразу тебе говорю. Две взрослые бабы в одном дому-ничего хорошего. Это сейчас Григорий мне помогает, вон крышу новую покрыл, забор поставил, а уйдёшь от него, так он от нас, от всех отвернётся. Ты, Люб, не только за себя думай, ты и за нас, твоих родных подумай.
-А обо мне кто подумает?!-заорала Люба,-Ну если мать родная...
-Вот-вот, ещё и не живём вместе, а ты уже орёшь на меня. А как жить станем? Терпи мужа какой есть. Не пьёт, да и с бабами перестал таскаться, постарел значит. Ну а что с дитём носится, так то ж дитё Юры. Ты бы к ребёнку жалость проявила, глядишь и Григорий к тебе бы смягчился . А потом, Светка сказала, что с мужем ты не спишь, из супружнической спальни ушла, сама от него отделилася. Так кто ж тебя умной-то назовёт? Гляди, Люба, пожилой-пожилой, а как опять его до баб потянет, а и потянет, ежели ты с ним не спишь.
-Тебе бы только каркать,-зло ответила матери Люба,-Никогда не видела от тебя ни жалости, ни сочувствия, а вот накаркать-ты первая.
-Живи с мужем, не позорь меня и себя своими хождениями мужа не позорь. Уйдёшь, а он назад не позовёт. Ты и рада будешь вернуться, а он не позовёт и того лучше, другую хозяйку в дом приведёт.
-Да привёл уж, няня хозяйничает.
-Не придумывай, нянька с дитём нянькается, а хозяйка ты. Иди домой Люба иди и Бога не гневи, а чтоб быть ближе к мужу, будь поближе к дитю.
Легко сказать, "будь поближе к дитю", советы все горазды раздавать, а вот влезть в её шкуру никто не влезет. Мать отшвырнула её к Гришке. Ну если родной матери она не нужна, что о других говорить?
Весна пришла поздно, только к середине апреля зашевелились сельчане на огородах.
Олеся навела порядок на клумбах и решила прогенералить в доме, окна помыть, занавеси постирать, всё в доме перемыть, вычистить, трудом и спасалась от горьких мыслей. Работа, дом, Феденька, вот и весь её мир с тех пор как не стало Юры. А она не жалуется и замечала, привыкает к такому укладу жизни. Подруг у неё и в городе не было, а тут и подавно.
Отец от матери ушёл к подруге матери, когда Лесе было одиннадцать лет. Она всё уже понимала. Мать часто плакала и причитала:
-Леся, доченька, запомни, подруги, они всегда камень за пазухой держат и если у тебя всё хорошо, лучше чем у них, они постараются разрушить твоё хорошее, воспользоваться твоим хорошим. Не дай Бог тебе заиметь подруг, доченька, не дай Бог.
И подруг не было. Общение с женщинами у Леси было поверхностным, не обязывающим к дружбе, потому как она раз и навсегда уяснила подруги, они всегда соперницы, а она не желает соперничать, он хочет жить просто и счастливо, без всяких страстей, просто и счастливо. Получилось, но ненадолго. Катя не была её подругой, а вот соперницей да, была и если бы Юра был жив, неизвестно остался бы он с ней, с Лесей, или ушёл бы к Кате с дочкой?
И что? Даже не имея подруг в своём окружении, страсти всё равно настигли Лесю. Видимо от жизни не убежишь. Как не беги, как не спасайся, а она ударит тебя под дых, выбьет почву из под ног и в грязь лицом, мол, вот она настоящая жизнь, а не то что ты себе намечтала, вот она, ешь её, хлебай через край.
Солнце светило прямо в окна, на восточной стороне мыть окна из-за солнца невозможно, оно слепило, стёкла сохли моментально и Олеся решила сначала помыть окна на западной стороне дома, потому она не видела и не слышала, как зашёл во двор Григорий Ильич и как вошёл в дом, тоже не слышала, потому как громко играла музыка. Музыка всегда играла, когда Леся затевала уборку.
Григорий вошёл в дом и замер, он залюбовался миниатюрной фигуркой Леси на фоне огромного окна. Она размахивала тряпкой по стеклу, пытаясь достать до верха окна и из под её короткого халатика виднелась белая полоска трусиков, отчего низ живота Григория тяжелел, наливая плоть свинцом. Ему казалось он не дышал, боясь спугнуть мгновение. Ему казалось, весь мир замер, всё вокруг замерло перед красотой женщины. Разумом он понимал, нельзя, нельзя, нельзя, а нутро кипело, горело, требуя выхода, требуя прикосновения к Олесе. Ему хотелось хотя бы прикоснуться к ней, от одного прикосновения у него случится то, что случается у мальчишек в подростковом возрасте, настолько выросло в нём желание.
-Олеся!-перекрикивая музыку, позвал он.
Олеся вздрогнула от неожиданности, он подбежал к окну, схватил её за ноги и опустил на пол.
-Я испугался, что ты упадёшь,-он как бы оправдывался в своём порыве.
Они стояли близко, очень близко, от Григория Ильича пахло спиртным. Не перегаром, а недавно выпитым коньяком.
От неловкости происходящего, Олеся покраснела, одёрнула халатик и отошла, как казалось ей, на безопасное расстояние.
"Безопасное от чего?-подумала она,-он просто испугался моего падения с подоконника."
-А Федя где?-спросил Григорий Ильич.
-К маме, на три дня отвезла. Они в кукольный театр собрались,-ответила Олеся,-Завтра мама привезёт его. А вы хотели с Федей увидеться?
-Да, я хотел и хотел взять его к нам с Любой, Люба скучает. Ты против не будешь?
-Я? Не буду против, только Феде нет,-улыбнулась Леся и села на диван.
Её ноги, сжатые колени завладели взглядом Григория. Он старался не смотреть так явно и откровенно, но видимо старания его были недостаточны, поскольку Олеся натянула подол халат на колени.
-Да-да,-отводя взгляд в сторону поспешил ответить Григорий,-Ещё я пришёл просить тебя Олеся. Ты можешь меня проклинать, считать идиотом, сумасшедшим, считать недостойным памяти Юры и ещё Бог весть что считать, но я всё же наберусь наглости и попрошу. Я даже выпил для храбрости, чтобы тебя об этом попросить.
Олеся смотрела на него испуганно, а он испуганно смотрел на неё. Впервые Григория Ильича она видела испуганным. Властным всегда, испуганным никогда.
-Леся,-сказал Григорий и замолчал,-как же трудно, как трудно сказать. Хотел без предисловий, а потом всё объяснить, наверное не получится.
-Говорите как есть. Вы меня пугаете, Григорий Ильич, говорите.
-Леся, прошу тебя прими к себе Машеньку,-быстро заговорил Григорий,-Христом Богом прошу, прими, ради памяти Юры прими,-сбивчиво заговорил Григорий.
Олеся смотрела на него и как тогда, на поминках, отрицательно покачивала головой.
-Послушай, Олеся, я не требую от тебя моментального решения, подумай, прошу тебя и ты не пожалеешь об этом. Ребёнку нужна любовь, которой нет в нашем доме. Чужая няня и Люба для Маши чужая, она так и не смогла полюбить Машу, я днями на работе, ребёнок растёт без любви. Машенька тянет ручки к Любе, а та отворачивается. Для няни Маша всего лишь работа, Леся. Ну ребёнок то ни в чём не виноват, Леся. За что же его так не любить?
Олеся продолжала отрицательно качать головой.
-Прошу, подумай. Пообещай подумать. Хочешь я стану перед тобой на колени? Хочешь? Никого и никогда я так не просил, а на колени тем более ни перед кем не становился.
Григорий упал перед Олесей на колени и уткнулся лицом в её руки, которые покоились у неё на коленях.
Продолжение следует. Жду ваши отклики на главу рассказа, дорогие мои читатели. Если рассказ нравится, прошу отметить это лайком. С уважением к вам, ваш автор.