Глава 94.
Саша получил задание написать серию очерков о Сахалине, о его людях, про занятия этих людей, о природе этого уникального острова.
Прямого рейса на остров не было. Из Москвы вылетели на стареньком Ил18, который подозрительно тряс крыльями, в ночь с посадками в Перми, Барнауле и Красноярске. Летели восемнадцать часов навстречу солнцу, поэтому ночь прошла быстро. За время полета пассажиров три раза сытно накормили, чему Саша был очень даже рад.
В Хабаровске, где была пересадка, стояла невообразимая жара. Рейс на Сахалин был отложен из-за недогруза, желающих лететь на остров было мало. Ждать пришлось полсуток. За это время Саша успел съездить на троллейбусе посмотреть Амур, прогуляться по набережной, взять интервью у местных мужичков с удочками и даже искупаться в легендарном Амуре.
Рано утром объявили регистрацию на Ан 24. Летели низко над Амуром, весь полет самолёт нещадно болтало, пока под крыльями не засеребрилась гладь Татарского пролива. Саша смотрел на размеренные волны под крылом самолёта. Вдруг резко появилась земля, как будто подпрыгнула к самолету. Наш герой даже вздрогнул от неожиданности. Берег был совершенно отвесным, земля была совсем рядом, и через несколько минут, самолет шлёпнулся колесами шасси на короткую взлётную полосу. Здравствуй, остров Сахалин! Древний фанерный автобус, дребезжа и трясясь по пыльной дороге привез Сашу в город Шахтёрск. К Дню шахтера Саша хотел сделать очерк, исходить потом в шахту, посмотреть на труд людей этой мужественной профессии.
Получалось так, что Лара поступала в ЛГУ как раз в то время, когда Саша был на практике. Илье Сергеевичу дали адрес пожилой одинокой женщины, родственницы завхоза училища. Жила эта женщина, которую звали Антонина Ивановна, на Васильевском острове, на Большом проспекте, недалеко от университета, в большой трёхкомнатной квартире.
Илья Сергеевич сам повез Лару, никому не доверяя ее. Взял с собой коробку жирных вяленых лещей (на всякий случай). Вяленая, копчёная рыба - волжская валюта, иногда позволяла решать неразрешимые проблемы.
Ларочка впервые ехала так далеко. Радовалась поездке, как маленькая девочка. В купе они были сначала вдвоем. Илья купил в вагоне-ресторане пару бутылочек пива себе, мороженое дочке. Потом они ходили в этот ресторан обедать и ужинать. День был нежаркий. В купе было комфортно, легко дышалось. Ларочка, как обезьянка прыгала с одной полки на другую, задирала ноги в трико и белых носочках то на перегородку, то доставала ими до верхней полки, высовывалась чуть не по пояс в окно, подставляя лицо встречному ветерку.
- Лара, я сейчас закрою окно, если ты ещё раз высунешься! Как маленькая, честное слово! - ворчал Илья, очищая леща от кожи с чешуей. По его пальцам тек душистый жир, а очищенный лещ был прозрачный и даже светился. Рыбный дух чувствовался даже в коридоре. Стоящие у окна мужчины жадно втягивали носами воздух, озирались, ища источник этого вкусного запаха. Увидев Илью, разделывающего леща, взмолились:
- Уважаемый, вы не могли бы дать плавничок или пузырь? Так божественно ваша рыбка пахнет!
Илья щедро оторвал плавники с рыбьим мясом, вынул пузырь и отдал мужчинам.
- Ларочка, давай не будем смущать попутчиков, закроем дверь? Закрой ты, у меня руки, видишь какие? - отец показал руки, с которых капал жир леща.
- Сейчас, папуля! - Лара ловко спрыгнула со второй полки. Закрыла дверь и начала корчить рожицы перед зеркалом на двери.
- Тебя нужно в детский сад отдавать, а не в университет! - засмеялся отец. - Садись, будем лещика есть.
- Пап, налей и мне пива с рыбкой. Я ни разу не пробовала пиво.
- Рано тебе! Ну разве чуть-чуть?
- Фу, горькое! - отпив глоток, сморщилась она.
Часа через три к ним подсели две тетки, разложившие на столике разную снедь, которую они жевали до полуночи.
В Ленинград наши герои приехали утром, когда только пошли трамваи, громыхая, по умытым свежим улицам и проспектам. От красоты сказочного города у Ларочки кружилась голова.
- Папа, неужели бывает такое? Я не верю своим глазам! Ущипни меня, папа! Это же Нева! Смотри, смотри! Аврора, пап! Ну, куда ты смотришь? Вот, вот! - то и дело вскакивала с места, тормошила отца Лара.
Антонина Ивановна, хозяйка квартиры, радушно встретила гостей, провела их в комнату, где был диван, на котором должен был спать Илья, раскладное кресло для Лары, у окна стоял комод, на нем телевизор. В выдвижном ящике комода лежали, как потом выяснилось, деньги хозяйки. Илья даже испереживался, вдруг пропадут? Но ничего такого не случилось. Просто у хозяйки и в мыслях не было не доверять им.
Сразу Илье и Ларочке предложили позавтракать. Они не отказались, выложив на стол все, что у них было с собой.
После завтрака они умылись, приоделись и отправились подавать документы в приемную комиссию на истфак. Ларочка сразу же записалась в читальный зал университета и засела там с книгами. Она любила библиотеки, тишину просто-таки священную, прохладу, запах книг, тихое шелестение страниц. А Илья пошел гулять по Ленинграду. В этом городе он бывал раньше, на курсах повышения квалификации. С тех пор Ленинград здорово изменился. Ещё больше похорошел, обновился. Он пешком дошел через Неву к Зимнему дворцу и не мог оторвать от него глаз. Есть ли на планете более роскошное, величественное здание? Зимний ослепил Илью Сергеевича позолотой лепнины, белизной колоннады, нежностью зеленоватой окраски стен.
Он уселся на теплом, гранитном постаменте Александровской колонны, закурил: "Все на свете отдал бы, лишь бы Ларка поступила! - думал он. "А что отдашь? Чем поможешь? Лещами вялеными? Смешно! В здание, где будут проходить экзамены, родителей за версту не подпускают. Так что давай, деточка моя, сама. Все сама".
И Ларочка все экзамены сдала блестяще. Она была в каком-то экстазе, когда отвечала. Глаза блестели, фразы строились сами собой, мысли не путались, голова работала четко. Преподаватели улыбались ей, поздравляли, ставя заслуженную пятерку (отл,) в экзаменационный лист. Вихрем вылетала из аудитории, бойко цокая каблучками выпускных туфелек, к отцу, сидевшему на лавочке в скверике университета. По её радостной улыбке Илья определял - экзамен сдан отлично. Лара прыгала на шею любимому папе, а потом они отправлялись сначала на телеграф, отбивать телеграмму маме, которая весь день молилась за дочь, такого содержания: "Сочинение пять История четвертого" и после этого шли обедать в столовую, которая вечером работала, как ресторан. На стол, покрытый белоснежной скатертью, официантка ставила сначала витаминный салатик, огненную солянку, потом сочный бифштекс с яйцом и картофелем фри, а в завершении компот из персиков и песочное пирожное, облитое розовой клубничной помадкой. Отец с дочерью поедали все с аппетитом. Илья слушал, а Ларочка, захлебываясь от восторга, рассказывала о том, как она поразила своими знаниями экзаменаторов.
Вечером после экзамена у Ларочки был выходной, отец с дочерью отправлялись в театр или на концерт. Хозяйка даже расстраивалась из-за того, что они дома почти не бывали. И вот экзамены позади. Ларочку зачислили на исторический факультет того же самого Ленинградского государственного университета имени Жданова, где учился Саша. Ларочке даже было жалко, что так быстро они пролетели. Любимый папа засобирался домой. С Антониной Ивановной договорились, что она сдаст комнату Ларе за 25 рублей в месяц и будет присматривать за ней совсем немного (успокоил Лару отец). До первого сентября оставалась ещё целая неделя, но Ларочка домой не поехала. Саша должен был прилететь с Сахалина прямо в Ленинград через несколько дней. И Илья, надавав дочке советов и инструкций, улетел домой к жене и Мишане. Лара плакала в Аэропорту, передавала приветы всем, в том числе и Барсику с Тотошкой. Как она без них всех? Одна одинешенька! (Пока Саша не прилетит!)