Что-то приземлилось с глухим стуком на песок у наших ног, и мы оба отскочили назад. Подросток подбежал, заметив нас, когда потянулся за своим мячиком. Он был из той группы, что находилась дальше по пляжу.
– Ой, извините, не увидел вас, – извинился мальчишка. – Надеюсь, мы не попали в вас, шериф.
Он убежал прочь со своим ярко-жёлтым мячом. Очарование момента исчезло, и мы с Мишелем отошли друг от друга ещё дальше. Я почувствовала смущение и отвернулась обратно к воде, допивая свой бокал.
– Чёрт, Кира, извини за это, – произнёс Мишель, заполнив тишину своим глубоким голосом. – Я закончил смену, но не хотел возвращаться домой до полуночи. Видел, как ты направилась сюда, и, наверное, пошёл за тобой. Мне тоже надоел шум вечеринки, и я подумал, что твоя идея побыть в тишине и спокойствии понравится. А ещё мне не очень нравилась мысль, что ты здесь одна. Конечно, я не следовал за тобой сюда, чтобы поцеловать.
– Что ж, я точно не хотела, чтобы за мной следили, – ответила я, снова почувствовав раздражение от его слов – не нуждаюсь в том, чтобы за мной присматривали.
– Нет, нет, я неправильно выразился, – вздохнул Мишель, проводя руками по волосам. – Мы всё время как будто злим друг друга. Поцелуи – это то, что люди делают в полночь на пляже, да? И мне понравилось целовать тебя. Просто не хочу, чтобы ты думала, что я за тобой следил. Чёрт, мы едва знаем друг друга. Я даже не удивился бы, если бы твоим первым решением в новом дне было дать мне пощёчину.
Я хихикнула, чувствуя себя глупо за то, что снова спорю с этим мужчиной. Мы оба взрослые люди и не должны извиняться перед кем-то. Если только он не был так же «свободен», как и я.
– Ты женат? – выпалила я, дотронувшись до своих губ в замешательстве.
На это мужчина засмеялся, его глубокий голос наполнил тропический воздух.
– О, Боже, нет. Я одинок. Никакой миссис Атталь, о которой нужно беспокоиться, – сказал он, поворачиваясь и кладя свои руки мне на плечи, притягивая к своей груди. – Я могу поцеловать кого угодно в полночь, и мне понравилось делать это с тобой.
– Ты уже это говорил, – лукаво ответила я и вдруг… снова оказалась в долгом поцелуе с Мишелем.
Компания ребят дальше по пляжу начала расходиться, и небольшие группы начали двигаться в нашу сторону. Я пришла в себя, услышав голос Ромки среди них. Улыбнулась Мишелю в лунном свете, отстранившись от его объятий. Я не знала, что сказать, поэтому не произнесла ни слова. Пошла обратно к толпе, что редела, не желая, чтобы Ромка увидел меня в объятиях шерифа. Он бы пришёл в ужас.
К счастью, Ромка меня не увидел. Юля сидела за столом для пикника с несколькими девушками, когда я вышла на асфальт. Она заметила, как я выскользнула из темноты, и поспешила встретить меня посреди усыпанной конфетти парковки.
– Мам, с тобой всё в порядке? Ты покраснела и… босиком. Всё хорошо?
– Конечно, всё хорошо! Я просто прогулялась по пляжу. Услышала, как Ромка шёл ко мне с толпой детей, и испугалась, что, если он меня увидит, подумает, что я его проверяю, поэтому хотела вернуться сюда, пока он не увидел меня на пляже, – импровизировала я, довольная собой за такую историю. Не ложь же, верно? Просто умолчание о том, что поцеловалась с почти незнакомцем на пляже в полночь. Но не собиралась рассказывать, как начала новый день.
Юля, кажется, приняла мои слова за чистую монету и, взяв меня под руку, повернула нас в сторону коттеджа. Когда мы повернулись, обе увидели, как шериф выходит с пляжа ровно там, где я была пару минут назад. На секунду я испугалась, что дочь может заподозрить, что её мать была там с ним, но тут же решила, что это нелепо. Никто бы не догадался, что я была на пляже и целовалась с почти незнакомым человеком на Фиджи.
Я встретила новый день на своём пластиковом лежаке на пляже, с кружкой парящего кофе в руке. Сегодня был особенный день и утро, которого я ждала, чтобы прочитать письмо от тёти Таи. Хотя легла спать поздно прошлой ночью, птицы не дали выспаться. Я не возражала и наслаждалась утренней тишиной.
Отложив чашку в сторону, я достала конверт. Провела пальцем по своему имени, аккуратно выведенному петлями тёти на передней части. Я ужасно скучала по тёте Тае. Её присутствие всегда было неотъемлемой частью моей жизни. В детстве все мои праздники и особенные моменты включали её. К сожалению, став взрослой, я не проводила с ней столько времени, сколько следовало бы, но тётя Тая всегда была рядом, если я нуждалась в ней. Новость о её смерти стала полным шоком. Несмотря на свой возраст, она казалась вечной.
Не в силах ждать дольше, я вскрыла конверт и вытащила три листа бумаги с монограммой. В утреннем воздухе витал аромат роз, пока разворачивала хрустящие страницы. Письмо было датировано 1 сентября 2022 года, за несколько недель до смерти тёти.
«Моя дорогая Кирюша!
Я чувствую, что пришло время попрощаться с тобой. Не знаю точно, когда Господь призовёт меня к себе, но подозреваю, что это случится скоро. Моё тело слабеет, и зрение меркнет. Листья за окном скоро станут золотыми. Это может быть последний великолепный листопад, который я увижу, и эти деревья, которые укрывали мой дом большую часть моей жизни. Ветер снова станет резким и холодным, унося листья прочь на другую зиму, до которой, возможно, не дотяну.
Я верю, что пришло время сделать что-то особенное со своим имуществом, прежде чем потеряю возможность принимать решения…»
Я проигнорировала слезу, медленно скатывающуюся по моей щеке.
«…Когда ты читаешь мои последние слова, дорогая племяшка, не сиди с тяжёлым сердцем и не испытывай вины из-за времени, которое мы провели врозь. Ты и я похожи. Воспринимаем обязанность обеспечивать других очень серьёзно. Ты была молодой женщиной, когда потеряла мужа; я была в таком же возрасте, когда из-за полученных на фронте ран не стало моего отца. Мне пришлось быстро научиться помогать обеспечивать едой и заботиться о младших братьях и сёстрах; тебе пришлось сосредоточиться на построении карьеры, чтобы обеспечить Юлечку и Ромашку. Я видела, как ты усердно трудишься. Пожалуйста, знай, как я горжусь твоей силой и преданностью.
Когда дни на этой земле медленно подходят к неизбежному концу, у меня есть лишь несколько сожалений. Делюсь ими с тобой сейчас, потому что ты ещё молода. У тебя есть время обдумать некоторые небольшие изменения на своём пути. Ты помогла своим детям дойти до порога юности. Когда они были младше, им требовалось, чтобы ты оставалась рядом, чтобы они были в безопасности и счастливы. Сейчас они вступают в тот период своей жизни, когда им больше не нужно твоё постоянное присутствие, но ты всегда будешь им нужна рядом. Достаточно близко, чтобы присматривать за ними и снова встать рядом в моменты борьбы.
В моей жизни тоже наступил момент, когда я могла бы отойти от тяжёлой работы. Мои братья выросли. Моих сбережений хватило бы, чтобы моя мама была в достатке до конца своих дней. Я могла бы сделать усилие и поделиться своей жизнью с кем-то. Но гораздо легче было придерживаться привычного распорядка. Люди на работе уважали меня и были как семья. Оставаться там было проще. Но каждый вечер коллеги возвращались домой к своим супругам и детям. Я часто задерживалась на работе, потому что дома меня никто не ждал. Отсутствие детей и мужа дома, чтобы встречать меня после долгого дня, – одно из моих немногих сожалений…»
Я вспомнила, к своему стыду, те моменты, когда меня раздражала необходимость выбегать с работы в пять часов, чтобы успеть приготовить ужин или пойти на школьное мероприятие. Слова в письме нарисовали картину моей дорогой тёти, сидящей в одиночестве в кабинете, окружённой тишиной и темнотой, погружённой в работу, чтобы оттянуть момент возвращения в пустой дом.
«Никогда не предполагала, что тётя Тая была так одинока», – подумала я, вернувшись к письму. Продолжила читать, хихикая над не слишком тонкими намёками тёти строить добрые отношения с другими взрослыми и не полагаться слишком сильно на своих собственных детей. «Она права, – признала я, – сама в этом виновата!»
Я посерьёзнела, когда прочла следующий отрывок, в котором тётя Тая призывала меня стремиться найти значимую работу. Я оторвала взгляд от страницы, чтобы взглянуть на колышущиеся океанские волны. Все ли люди борются за удовлетворение своей работой? Поскольку труд был такой большой частью жизни тёти Таи, я всегда думала, что она преуспела в этом. Ей наверняка было нелегко, сражаясь с дискриминацией, с которой она столкнулась. Ещё бы! Кто в 1990-е считал, что женщина может заниматься успешным бизнесом!
Я продолжила читать:
«…Пожалуйста, не пойми меня неправильно. Знаю, что прожила благословенную жизнь. Всегда чувствовала крепкие семейные узы с вами всеми. Я любила быть частью всех важных и обыденных моментов вашей жизни. Моя работа дала мне возможность помогать многим людям на протяжении многих лет. Материальные ценности не имеют смысла, если они не могут облегчить ношу других людей и сделать мир чуть светлее.
Ты помнишь, как мы ездили на Горьковское море и отдыхали на базе отдыха «Сосновый бор»? Мы останавливались в домиках на две недели каждое лето, пока вы все, дети, не стали слишком заняты, как все подростки…»
Резкая смена темы заставила меня задуматься. Одни из моих самых любимых детских воспоминаний связаны с «Сосновым бором».
«…Много лет назад, когда мне было за сорок, мой деловой знакомый не смог расплатиться с долгом, который был мне должен. В конце концов, он переписал на меня «Сосновый бор», чтобы погасить свой долг. Тогда это было не особо ценным. Там было несколько домиков и один дом побольше, но наша семья проводила там много чудесных каникул.
До самой весны прошлого года пожилая пара, Эдуард и Мария, ухаживали за этим имуществом и сдавали домики отдыхающим. Это было выгодное сотрудничество для нас обоих. Они были замечательными людьми, но, к сожалению, Эдуард умер в мае прошлого года, и Мария не могла управлять «Сосновым бором» одна. Она переехала в Красноярск, чтобы жить с дочерью. Я наняла фирму, чтобы закрыть здания. Они провели некоторое обслуживание территории и обеспечили минимальный уход за прошлым летом, но сейчас это место пустует.
Я много размышляла о том, стоит ли оставлять «Сосновый бор» в семье или продать его. Это место всегда занимало особое место в моём сердце, хотя за последние несколько десятилетий проводила там мало времени. Я всегда надеялась сделать что-то большее с этим местом. Мои дни, проведённые там, были одними из самых спокойных в жизни.
После долгих раздумий я решила подписать дарственную на «Сосновый бор» и указала в качестве нового владельца тебя, Кирюша…»
Я уставилась на страницу. Перечитала эти слова, наверное, раз двенадцать, потрясённая.
– Что… это значит? – сказала вслух.