Журавлиный клин 20
Он сидел на кровати в своей каморке. Совершенно счастливый и довольный. Ложился, вставал, опять ложился. Пытался вспомнить чувство беззаботности и спокойствия, какие были там, в далекой русской деревне. Почему то тогда даже не думал об этом, не ценил, не догадывался, в каком раю жил.
Женька вздрогнул от скрипа двери, подумал машинально, что надо бы смазать. На пороге стояла Ханна. Тоже довольная, с одеждой в руках.
Он и сам не знал, что им двигало, когда он подскочил к ней, подхватил на руки закружил. Она смеялась. Счастливая, обвила рукой его шею.
Он осторожно поставил ее на пол. Молча смотрели в глаза друг другу. Все было понятно без слов.
Ханна спохватилась: «Тетя Эмма прислала шаровары и рубаху». Они шептались, используя одновременно немецкие и русские слова. Женька благодарил Ханну за помощь. Он уже не чаял обрести над головой крышу.
- Мне нельзя быть у тебя долго, - говорила девушка. – Тетя Эмма очень проницательна, она может догадаться, что мы знаем друг друга. Тебе лучше начать что-то делать. Пойдем, я покажу тебе, где лопаты и вилы.
Девушка нарочно громко объясняла, как вести хозяйство. Жестикулировала руками, Женя молча слушал.
Вечером вместе с ним вышла на улицу к дому встречать корову. Старый немец – пастух с интересом смотрел на работника. В поселении их уже было человека четыре.
- Один он у вас или девка еще есть? – не мог удержать любопытства.
- Один, - объясняла Ханна. – Дядюшка сегодня с биржи привез. Мы с Томасом скоро уедем учиться, тетушке Эмме нужен помощник.
- А ты кем будешь? Надолго покидаешь доктора Клауса?
- Буду врачом. Буду помогать дядюшке.
- О! Это уважаемая профессия. Удачи тебе, Ханна.
Темную корову сопровождали во двор.
- Сейчас я приду ее доить. Тебе нужно взять корзину и накосить травы, что бы она ела ночью, - рассказывала Ханна.
Женя и не предполагал, что Ханна не хуже любого деревенского жителя знает, как ухаживать за скотом. Она была такой же деревенской девчонкой, как и его односельчане. Но вместе с тем, Ханна знала много больше и даже могла лечить людей.
Женька с любовью смотрел на девушку и думал, что он не достоин с ней даже разговаривать, не то что до неё дотрагиваться или болтать наедине.
- Я понял, хозяйка, - Женька слегка поклонился. – Где взять корзину?
Ханна не обратила на его поклон никакого внимания. Чем правдоподобней они будут вести себя, тем меньше возникнет подозрений.
Вернувшись с травой, Женька увидал на столе железную кружку с молоком. Отпил немного. Закрыл глаза. Показалось будто он дома, маманя только что подоила корову и разлила ребятишкам теплое парное молоко. Он глубоко вдохнул и ощутил этот, ни с чем несравнимый, запах деревенского дома.
На глаза навернулись слезы.
Женька проснулся от стука в дверь. С той стороны по доскам барабанили будто палкой. Женька вскочил ничего не понимая. На двери замок отсутствовал, потому ее легко было открыть. Но стук был с таким напором и такой звонкий, что, казалось стекло в единственном маленьком окошке выпрыгнет и разобьется.
Он поспешил выйти. Эмма действительно стояла с палкой и стучала, краснея от напряжения.
- Лентяй, нахлебник, неумеха. Тебя взяли работать, а не спать! Иди быстро. Скоро корову нужно гнать.
Женька растерялся, но быстро сообразил и поспешил за лопатой. Нужно было вычистить хлев и подготовить животное к дойке. Рогатая еще лежала, совершенно не понимая, зачем пришел человек.
- Ночка, встаем. Доиться пора. А нам еще нужно вымыть грязные бока, - приговаривал Женя. – Да и нет никакой грязи.
Он откинул навоз, выскоблил половицы. Подумал, что нужно наломать из веток веник, чтобы чистить пол так, чтобы фрау не запачкала своих башмаков.
Они долго ждали хозяйку. Корова даже ложилась в намерении продолжить сон, но Женька уговаривал животину не делать этого. Наконец, Эмма явилась. Жене велела нести подойник с молоком. У двери в дом остановилась. Указательным пальцем властно указала посуду поставить. Женька повел корову на улицу. Ханна вчера предупредила, что пастух сам собирает всех своих подопечных.