— Ну, что, пробил я этого га…, гхм, субъекта. Записывай или запоминай. Матвейка…
— Ничего себе имечко.
— Не перебивай. Не дослушала, а перебиваешь. Матвейка — это фамилия. Да, именно так: МатвейкА. Вот уж не знаю, или изначально так было, или кто-то опечатку допустил. Матвейка Евгений Станиславович. Он у нас по малолетке проходил, на нарк…, на запрещенных веществах попался. Да, там банду одну задержали, он закладчиком был. Но, тогда ему шестнадцати не было, так что… А сейчас — не знаю. То ли поумнел, то ли завязал. Больше не попадался. В общем, Матвейка этот — двоюродный племянник Зинаиды Матвеевны Кирдяшкиной, жены Надиного отчима. Вот и думай, что он тут делает…
— А что тут думать? — явно ведь не в гости решил зайти. Другой вопрос, с чего вдруг? Ему эта квартира никаким боком и никак. Ладно, если бы племянником Вени был, еще можно было бы подумать, что тоже на наследство Глафиры претендует — все-таки родственник, пусть и дальний. А так…
— Значит, это… Николай пусть у Надежды пока остается, а я постараюсь побольше про этого Матвейку узнать. Не нравится мне, что он тут вдруг нарисовался. Совсем не нравится.
Можно подумать, мне нравится, но, Николая хоть не забираешь, и то — вперед.
Анафема положила трубку и задумалась, а что, собственно, тут этот Евгений, который Матвейка, делает? — ну, то, что его появление и разговор с ним Горгоны Матвеевны связаны — это к гадалке не ходи. Но, зачем он тут появился? — просто понаблюдать решил? — опять же, зачем? Или у него конкретная цель — напугать Наденьку? Или еще что сделать…
Как-то всё неосторожно, неаккуратно… Хотя, с другой стороны, ни Зинаида, ни Веня не знают, что Николай — это охрана, для них он ведь жених… И что делать? — как-то бы узнать, зачем Евгеша здесь появился… Фиму что ли подослать его покараулить и последить за ним…
Анафема выглянула в окно, а объекта и след простыл. Только газетка на качающихся еще качельках говорила, что он тут был. Что это не глюк.
От же ж! Видимо только что ушел. Не успела я, не успела.
Евгений же в это время направлялся к своей тетке. Уж очень ему хотелось поговорить с Зинаидой Матвеевной. Она ему что говорила, что обещала? — а тут! Фраер какой-то с Надюхой ходит, а ведь тетенька ни словом о нем не обмолвилась!
Родственницу пришлось какое-то время ждать, работала она. Зато потом Евгений отыгрался: вынырнул из кустов, когда та домой с работы шла — ох, визгу-то было! Зато какая услада душе! — а нечего разводить его, словно он лох какой-то или ничего не соображает.
— Ну, здравствуй, тетенька!
— Ох, Женя, напугал-то как! Неужели нельзя было просто подойти?
— Неужели нельзя было просто правду сказать?
— О чем это ты, Женя?
— О чем? А вы, тетя Зинаида, не догадываетесь?
— Неет. Пошли отойдем в сторонку, что на самой-то дороге стоять? — вон, хоть на лавочку присядем.
— Домой не приглашаете? Чаю бы попили, поговорили.
— Ой, ну что ты, Женечка, я же тебе уже объясняла: мой муж не любит, очень не любит, когда гости приходят. Так что давай уж тут, на лавочке.
— Ну, раз муж не любит…
Евгений устроился на лавочке, дождался, когда его родственница рядом усядется, и снова задал интересующий его вопрос:
— Так что, тетенька, правду-то нельзя сразу было сказать?
— Какую правду? Ты о чем, Женя?
— Да о том, что у Надюхи мужик какой-то есть! Вы мне что говорили? — Наденька, мол, девушка одинокая, скромная, ты с ней познакомься, войди в доверие, глядишь, квартирка твоей и будет. А? Говорили? — говорили. А она с каким-то фраером везде ходит! Она домой — и он с ней! Скромная, тихая, ага.
— Ой, да что ты такое, Женечка, говоришь? Надя всегда одна была. Она тихоня самая настоящая. Какой фраер? Ну, может, случайный какой знакомый. Просто проводил до дома, она его на чай пригласила. И всё. Ты о чем вообще? — какие такие мужчины могут у неё быть? Она же серенькая, простенькая, без слез не взглянешь. А ты ведь вон какой парень красивый. Тебе-то и надо только с ней познакомиться поближе, да в доверие войти. А там уж…
— А что там?
— Дык… Познакомишься, жить с ней станешь, а там уж — или поженитесь, или так уговоришь её квартирку тебе отписать. Это же нормально, когда жилплощадь мужу принадлежит.
— Угу. Когда он её заработал. Что-то вы темните, тетенька, вот, зуб даю, темните! Вам-то какой интерес, чтобы квартира мне досталась?
— Ну так…, ты же все-таки племянник мой. Помочь раньше тебе при всем желании не могла, муж у меня прижимистый очень, а тут случай такой — сам в руки падает, как говорится. Всего-то и надо, что девчонке голову вскружить. Неужели не справишься?
— А вам, что, тетенька, её совсем не жалко?
— О чем это ты, Женечка? Что с ней такого может случиться? Ну, влюбится в тебя, с кем не бывает. А то, что потом… Да тоже ничего такого, — Зинаида Матвеевна чистыми и честными глазами смотрела на своего племянника, — Да и что её жалеть-то? Она нам кто? — никто. Падчерица мужа. Как ни крути — не родная. А Глафира зачем-то ей квартиру отписала. А нельзя, чтобы недвижимость на сторону уходила. Недвижимость в семье должна оставаться. Был бы у меня сын — другое дело. А так… Пришлось вот к тебе за помощью обращаться. Ты ведь все-таки наш. И тебе помогу, и квартира в семье останется. Да и ей же опять помощь: сейчас кто узнает, что она, молодая девица, с квартирой, знаешь, сколько охотников за такой невестой будет? — о! Ты даже не представляешь! И не посмотрят, что серенькая, простенькая. Облапошат девочку, облапошат. И что?
— Что?
— И девочка останется ни с чем, на улице окажется, и квартира из семьи уйдет. А так — все при своих интересах: и тебе будет, где жить, и Надя на улице не окажется, и квартира в семье останется, — Зинаида Матвеевна снова посмотрела на племянника, помолчала какое-то время и только потом продолжила, — Так что вся надежда на тебя, Женя. Сам говоришь, какой-то мужик рядом с ней появился. Может, уже пронюхал про квартиру и клинья к ней подбивает. Так что поторопился бы ты, Женечка, пока девочку кто другой не увел. Ладно, пойду я, у меня муж скоро с работы придет, а мне еще ужин готовить.
Тетушка ушла, а Евгений так и продолжал сидеть на лавочке. Вроде всё складно ему Зинаида говорила, и мотив её, и желания понятны — кто не хочет, чтобы квартира в семье оставалась? — вот только терзали Евгения какие-то смутные подозрения: то ли тетушка не всё рассказала, то ли не все так просто с этой квартиркой. И решил Евгений еще какое-то время понаблюдать за Надеждой: во-первых, понять еще надо, хмырь тот реально к ней клинья подбивает или так, случайный прохожий, а во-вторых — посмотреть, вдруг еще какие-то несостыковки откроются? Да и потом, это ведь только со слов тетушки выходит, что Надежда — одинокая, а вдруг она вовсе — замужем? И этот фраер — её муж? И что тогда? Он сам тогда тут, получается, вообще не пойми зачем и для чего. А?
Зинаида Матвеевна же шла домой весьма собой довольная: вовремя она про этого своего племянника вспомнила, вовремя — пусть думает, что тетушка родной кровиночке помочь решила, пусть.
Эх, Женя, Женя, как был дурачком, так и остался. Но, мне же лучше. Лучше и проще.
Продолжение — «Устала что ли так? Ничего не помню…» — см. ссылку ниже: