Найти в Дзене

Философские отсылки (часть 2): про выдрят, лосося и страдания на основе книги «Незримые академики»

Переходим к выдрятам, лососю и вселенским страданиям, а также к субстанциальному злу и защите прав орков. А начну я с большой цитаты из «Незримых академиков» Т. Пратчетта: «– Аркканцлер, я вижу зло каждый день в зеркале, когда бреюсь. С философской точки зрения, оно разлито повсюду во вселенной – видимо, чтобы сделать очевидным существование добра. Полагаю, на самом деле все гораздо сложнее, но на этом пункте рассуждений я обычно начинаю хохотать. Я правильно понимаю, что вы поддерживаете идею послать в Дальний Убервальд экспедиционные войска? – Разумеется! – воскликнул бывший декан. – К этому уже прибегали на нашей памяти. И еще дважды раньше. Видимо, военные умы представляют собой особый феномен, если разумные люди готовы еще раз, притом со смаком, проделать то, что никогда не помогало. – Сила – это все, что они понимают. Уж вы-то должны знать. – Сила – это все, что мы пускали в ход, аркканцлер Генри. И потом, если они животные, как утверждают некоторые, значит, они вообще ничего не

Переходим к выдрятам, лососю и вселенским страданиям, а также к субстанциальному злу и защите прав орков. А начну я с большой цитаты из «Незримых академиков» Т. Пратчетта:

«– Аркканцлер, я вижу зло каждый день в зеркале, когда бреюсь. С философской точки зрения, оно разлито повсюду во вселенной – видимо, чтобы сделать очевидным существование добра. Полагаю, на самом деле все гораздо сложнее, но на этом пункте рассуждений я обычно начинаю хохотать. Я правильно понимаю, что вы поддерживаете идею послать в Дальний Убервальд экспедиционные войска?

– Разумеется! – воскликнул бывший декан.

– К этому уже прибегали на нашей памяти. И еще дважды раньше. Видимо, военные умы представляют собой особый феномен, если разумные люди готовы еще раз, притом со смаком, проделать то, что никогда не помогало.

– Сила – это все, что они понимают. Уж вы-то должны знать.

– Сила – это все, что мы пускали в ход, аркканцлер Генри. И потом, если они животные, как утверждают некоторые, значит, они вообще ничего не понимают. Но если они, как убежден я, разумные существа, значит, мы имеем право требовать, чтобы они нас поняли.

Патриций отхлебнул пива.

– Я мало кому об этом рассказывал, господа, и вряд ли расскажу в будущем, но однажды, когда я был еще мальчиком и проводил каникулы в Убервальде, я гулял по берегу ручья и увидел выдру с детенышами. Очаровательное зрелище, согласитесь. Пока я наблюдал за ними, выдра-мать нырнула в воду и поймала жирного лосося, которого втащила на полузатопленное бревно. Она ела его, разумеется, живьем, и я до нынешнего дня помню, как из разорванного брюха лосося посыпалась ярко-розовая икра, к большому удовольствию выдрят, которые лезли друг другу на головы, чтобы полакомиться. Чудо природы, господа, – мать и дети едят мать и детей. Тогда я впервые понял, что такое зло. Оно свойственно природе вселенной. Боль повсюду. Я сказал себе: если есть какое-нибудь высшее существо, все мы вправе постараться превзойти его в области морали.

Волшебники переглянулись. Витинари смотрел в недра своей кружки с пивом, и им вовсе не хотелось знать, что он там видел.»

Как мы уже заметили, у патриция поразительное свойство вгонять людей в депрессняк. Как пообщаться с Ветинари и познать экзистенциальнай ужас… А ещё где-то здесь должны быть фанатские шутки про ребёнка, травмированного выдрой, которая поела рыбку на нересте.

Мать и дети пожирают мать и детей

Мир, полный боли и страданий, характерен для философии Шопенгауэра. Этот мыслитель полемизирует с Лейбницем, который утверждал, что наш мир – лучший из возможных миров. По Шопенгауэру, напротив, наш мир плох настолько, что буквально балансирует на грани несуществования. А ещё у этого философа есть пассаж про то, что одни живые существа становятся могилой для других, а страдание проистекает из самой жизни, им полнится весь мир. С этим можно только смириться, потому что без страданий наступит скука, а это тоже страдание. Однако можно попробовать отвлечься от воли к жизни на эстетическое созерцание (но помогает ненадолго) или заняться нравственным самосовершенствованием (через покорное принятие тех самых страданий, а также аскетизм и альтруизм). Довольно заметно, что Шопенгауэр здорово вдохновился восточной философией и позаимствовал кое-что из буддизма.

К слову, в "Шмяке" также можно встретить очень шопенгауровскую мысль о том, что тот, кто добр с животными не может плохим человеком. Упоминается, что Ветинари узнал, как некий горожанин отрубил заупрямившейся собаке задние лапы мясницким ножом, и поручил командору Ваймсу присмотреться к этому человеку. Патриций использовал обратную логику: тот, кто недобр к животным, не может быть хорошим человеком. В итоге стража во главе с Ваймсом нашла у того человека в подвале нечто такое, о чём командор не хочет вспоминать. Горожанина повесили, но не за жестокое обращение с животными, а за что-то более страшное, но зная любовь Ветинари к пёсикам, за собаку тоже.

Арт Saitan с юным Хэвлоком Ветинари
Арт Saitan с юным Хэвлоком Ветинари

Зло, разлитое по вселенной

Судя по вышеприведённой цитате, для Ветинари зло - нечто исходное, первоначально присущее вселенной. Добро же рукотворно, бесконечно вторично и очень хрупко. «Плотики из правил» в «море зла», в рамках такого взгляда, точно не тянут на субстанциональную противоположность этому морю. Его подход выглядит, как что-то вроде Августина наоборот, потому что, согласно Августину, зло - это недостаток добра, которое распределено по миру неравномерно, и по итогу у добра есть сущностное бытие, а у зла его нет.

Я долго рыскала в поисках концепции, где зло было бы исходным, а добро - постольку-поскольку. Это оказалось довольно трудно. Гораздо проще найти дуализм, то есть признание добра и зла в качестве двух равноправных субстанций. Но что, если гностики? Отчасти может быть. Особенно если вспомнить название работы Плотина «Против гностиков», где под заголовком следует комментарий «Против тех, кто утверждает, будто творец мира зол и мир плох». В гностицизме мир полон всяческих несовершенств, потому что его сотворил злой демиург (или не злой, а просто криворукий в зависимости от течения гностицизма, который очень неоднороден). Однако в конечном счёте гностики тоже дуалисты, потому что одновременно с демиургом у них присутствует независимый от тварного мира бог, вполне себе благой и непричастный к этому безобразию.

Засчитаем гностицизм за частичное попадание по параметру несовершенства мира. Мы помним, что идея дуализма добра и зла вызывает у Ветинари смех, особенно мысль о зле, которое подчёркивает существование добра. Эту фразу можно принять даже за авторский кивок в сторону «Мастера и Маргариты» («…что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени» (с)). Вероятно, Ветинари было бы о чём подискутировать с булгаковским Воландом.

Превзойти морально

В приведённом фрагменте из «Незримых академиков» опосредованно звучит ответ на вопрос Ваймса, заданный в книге «Стража! Стража!», а почему же всё-таки патриций встаёт каждое утро с постели. А это вопрос о его смысле жизни по сути своей. После «Незримых академиков» можно сделать вывод, что Ветинари действительно верит в «море зла и чёрную пустоту», а встаёт по утрам потому что, если мир зол – это ещё не повод оставлять всё, как есть. Весьма нехилый замах на самом деле: мир сделан как-то неправильно, надо его поправить. Пусть по мере сил, пусть на ограниченном отрезке времени, но всё же. Из мрачной личной философии патриция получается весьма созидательный жизнеутверждающий выход, даже несмотря на то, что себя Ветинари тоже считает злом. Необходимым злом, надо полагать. Вот и приходится злу бороться с ещё большим злом, содействуя появлению чего-то упорядоченного и безопасного.

Есть повод задуматься, а как Ветинари отнёсся бы к идее уничтожить всё и создать мир по новой, более совершенным? Думаю, ему не понравилось бы. Это был бы уже другой мир. А нынешний ущербный что, бросать погибать? Непорядок.) Мирами разбрасываться легко, а ответственность за них кто на себя брать будет?

А теперь мы подобрались к Ницше. К его сочинениям восходит мысль о том, что нынешнее человеческое состояние – это что-то, что необходимо преодолеть.

“Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что дóлжно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его? …Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором”

Ну и про канат над пропастью, который натянут межу животным и сверхчеловеком, тоже помним. В данном случае сверхчеловеки ни при чём, но очень при чём стремление стать лучше и сделать лучше мир вокруг себя. В «Незримых академиках» лейтмотивом проходит тема преодоления социально неприемлемых рефлексов, выхода из дикости, полезности для общества. Иллюстративно, что центральная сюжетная линия вращается вокруг футбола, в котором с подачи Ветинари начали играть по правилам, без откусывания ушей и носов, и вокруг юного орка Натта, перед которым в будущем стоит задача вытащить своих соплеменников из дикарского состояния и власти животных инстинктов. А наставница этого орка – вампирша, создавшая общество анонимных алкоголиков движение, выступающее за отказ от питья человеческой крови.

В общем, наблюдение за выдрами может иметь очень далеко идущие последствия.)

Здесь определённо должны быть милые выдрятки. В качестве зла воплоти…
Здесь определённо должны быть милые выдрятки. В качестве зла воплоти…

Первая часть философских отсылок здесь: https://dzen.ru/a/Zsd01Lod_S1d-RFI

Наука
7 млн интересуются