Подавляющее большинство тех, кто читал роман Терри Пратчетта "Стража! Стража!", обращали внимание на рассуждение Ветинари про море зла и чёрную пустоту. Оно запоминается своей мрачностью и яркостью одновременно.
А сейчас будет сам фрагмент в виде очень большой цитаты:
«– Мне кажется, жизнь для тебя так трудна, потому что ты считаешь, что есть хорошие люди и есть плохие люди, – пояснил патриций. – Но ты, разумеется, заблуждаешься. Есть, всегда и только, плохие люди, однако некоторые из них играют друг против друга.
Он махнул рукой в направлении города и подошел к окну.
– Гигантское волнующееся море зла, – произнес он почти таким тоном, каким говорят о частной собственности. – Где-то, конечно, оно бывает и помельче, однако где-то – о! – где-то оно намного глубже. Но люди вроде вас сооружают маленькие плотики из правил и туманно благих намерений и говорят: «Вот оно, противоположное, и оно в конце концов обязательно победит!» Поразительно!
Он добродушно похлопал Ваймса по спине.
– Там, внизу, – продолжал он, – живут люди, которые последуют за любым драконом, поклонятся любому богу, проигнорируют любое беззаконие. Из какой-то своей тоскливой, скучной, бытовой плохости. Я говорю не о творческой, высокой мерзости великих грешников, а о ширпотребе душевного мрака. О, так сказать, грехе, лишенном всякого намека на оригинальность. Они принимают зло не потому, что говорят «да», а потому, что не говорят «нет». Мне очень жаль, если это тебя обижает, – добавил он, положив руку на плечо капитану, – но на самом деле ты в нас нуждаешься.
– Неужели, сир? – спокойно ответствовал Ваймс.
– О да. Мы – единственные, кто знает, как заставить мир крутиться. Видишь ли, единственное, что хорошо получается у хороших людей, – это ниспровергать плохих. Нельзя не признать, в этом вы специалисты. Сегодня звонят во все колокола и сбрасывают с трона злого тирана, а назавтра кто-то уже сидит и жалуется, что теперь, после того как сбросили тирана, никто не выносит мусор. Потому что плохие люди умеют планировать. Это, можно сказать, неотъемлемое их свойство. У любого злого тирана есть план, как управлять миром. А хорошим людям, похоже, этим мастерством никогда не овладеть.
– Может быть. Но во всем остальном вы заблуждаетесь! – воскликнул Ваймс. – Это все из-за того, что люди боятся, и от одиночества…
Фраза повисла в воздухе. Даже для него самого это прозвучало как-то пусто. Наконец Ваймс пожал плечами.
– Они просто люди, – закончил он. – И поступают так, как свойственно простым людям, сир.
Лорд Витинари ответил дружеской улыбкой.
– Разумеется, разумеется, – согласился он. – Тебе, наверное, надо в это верить. Иначе ты сойдешь с ума. Тебе покажется, что ты стоишь на мостике толщиной с волосинку над самыми сводами преисподней. Иначе существование превратится в черную муку, и надеяться останется лишь на то, что жизнь прекратится хотя бы после смерти. Я вполне тебя понимаю.
<…>
– Вы действительно во все это верите, сир? – спросил он. – Насчет бесконечного зла и черной пустоты?
– Действительно, действительно. – Патриций перевернул страницу. – Это единственно возможное логическое заключение.
– И все же вы каждое утро встаете с постели, сир?
– М-м-м-м? Да? Это ты к чему?
– Мне просто хотелось бы знать почему, сир.
– О, Ваймс, уйдешь ты наконец или нет? Вот молодец…»
Кстати, никакого «сир» в диалоге быть не должно. Это королевского обращение, а патриций не король, это выборная должность. В оригинальном английском тексте стандартное «сэр», но косяки перевода – вообще отдельная тема.
Предлагаю посмотреть на приведённый фрагмент с точки зрения отсылок и аллюзий на различные философские концепции. Не буду утверждать, что Пратчетт точно-преточно все их закладывал в текст, но поскольку со времен Ролана Барта «автор умер», важно не то, что автор хотел сказать, а то, что понял читатель.
И читатель в моем лице в словах патриция углядел отголоски Гоббса, Камю, Арендт, Ницше и даже исламской эсхатологии. А теперь подробнее. Я не случайно выделила жирным определённые фразы, это ключевые зацепки.
Плотики из правил
Мысль о «гигантском волнующемся море зла» и «плотиках из правил» звучит очень по-гоббсовски.
Гоббс в "Левиафане" пишет, что первоначальное состояние человечества - это война всех против всех. Этот философ полагал, что люди по сути своей порочны. Они создают государство и законы, чтобы немного обезопасить себя от беспредела себе подобных. При этом порядок, обеспеченный законами, по Гоббсу, существует только внутри государств, которые следят за их соблюдением. Государства в отношениях друг с другом продолжают существовать в состоянии войны всех против всех, и никаких правил в этой сфере нет.
У Ветинари в словах о плотиках, в общем-то, суть та же, но другие образы. «Море зла» можно прировнять к «войне всех против всех». Интересно, что в «Ногах из глины» Ваймс найдёт в черновиках патриция рисунок, подозрительно похожий на фронтиспис к «Левиафану» - изображение шагающего человека в короне, состоящего из тысяч маленьких человечков.
Бытовая плохость
Далее Ветинари говорит про «тоскливую, скучную, бытовую плохость», которая отлично пересекается с идеей Ханны Арендт, автора книги «Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме». В этой работе зло представлено, как обыденное явление. Люди могут творить ужасные вещи просто потому, что исполняют чужие приказы, являются винтиками в системе и не берут на себя ответственности за выбор. Самые масштабные злодеяния XX века творили психические здоровые люди, ничем не отличающиеся от большинства.
Да и нет
Такие люди, по выражению Ветинари, «принимают зло не потому, что говорят "да", а потому, что не говорят "нет"». То есть они вообще не говорят ни «да», ни «нет», потому и готовы последовать за любым драконом (интересно, мог ли Пратчетт читать сказку Шварца?), им не хватает осознанности, смелости и ответственности выступить против. У Камю в начале работы «Человек бунтующий» есть подозрительно схожая формулировка. Он пишет, что бунтующий человек - это человек, который одновременно говорит «да» и «нет». «Нет» адресовано порядкам, которые человека не устраивают, а «да» адресовано тому новому, за что этот взбунтовавшийся человек готов бороться.
Как тут не вспомнить сюжет «Ночной стражи» и революцию (хотя с технической точки зрения это переворот+восстание, если докопаться до определений), к которой были причастны как Ваймс, так и Ветинари, в ту пору молодые и зеленые? К тому же там были и Анк-Морпорк, погруженный в хаос, и «плотик из правил» в виде мятежной самопровозглашенной Народной республики улицы Паточной шахты, занявшей почти четверть города.
Мост толщиной в волосинку
Весьма интересный образ - мост толщиной в волосинку над сводами преисподней. Мне удалось обнаружить подобный в исламской эсхатологии. Этот мост называется Сират и ведёт в рай. Он толщиной в волос и острее лезвия меча. Согласно мусульманском представлениям, после наступления Судного дня душам придется пройти по этому мосту. С задачей справятся праведники, а грешники сорвутся в преисподнюю. Нечто похожее есть также в зороастризме, где аналогичный мост называется Чинват. И в довесок: в разных культурах можно встретить мосты между миром живых и миром мертвых.
А ещё этот тонкий мост в рассуждениях Ветинари ассоциируется немного с фрагментом из работы Ницше «Так говорил Заратустра»: «Человек - это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, - канат над пропастью. Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращённый назад, опасны страх и остановка». Это скорее про самоощущение Ветинари, который по жизни рисковый «канатоходец», стремящийся к совершенству.
Ницше я отложу до второй части анализа, где буду разбирать монолог из «Незримых академиков» про вселенские страдания, выдрят и лосося. Ну и тоже с заделом на перспективу: мир, полный зла и страдания, так и веет ароматом Шопенгауэра.
Не знаю, как у вас, а у меня рассуждения Ветинари после таких анализов начинают играть новыми красками. Возможно, вы найдете ещё какие-то интересные параллели в этом фрагменте. Делитель мыслями в комментариях!
Вторая часть философских отсылок здесь: https://dzen.ru/a/Zt2_3eyp4VFtiDoM