Рассматривая портреты правительниц прошлого, удивляемся: те, чью красоту воспевали поэты, те, сами имена которых стали синонимом и символом совершенства... обыкновенны. Даже на льстивых портретах. Неужели так велико обаяние власти?!
Не будем обращаться к легендарным Нефертити или Клеопатре (реконструкции - не портреты), или вспоминать про "божественную" Анну Австрийскую. Для нас интереснее наша история.
Было время, когда русские цари женились на русских боярышнях. Не имело значения, богата ли, достаточно ли знатна - богатством и знатностью царь сам мог поделиться с кем угодно. Ум имел значение - ведь более половины претенденток отсеивали "за скудоумие" и отправляли по домам "с честью" - с богатыми подарками. Но вот, из сотен претенденток на царском смотру отобраны самые умные и красивые. Что дальше? Дальше, простите за прозу, заморский лекарь должен убедиться... в ширине их бёдер. Ведь платьями - юбками можно замаскировать узкие, а для царицы это недостаток недопустимый!
Но вот, строгий конкурс прошли двенадцать претенденток: они здоровые, высокие, широкобёдрые, белые, румяные, с идеальными зубами и густыми волосами. Дальше выбор за царём: какая покажется самой-самой из дюжины "близнецов"?
Последний царь, для которого устроили такой классический смотр - Алексей Михайлович. Победительница "конкурса красоты" Мария милославская:
Хорошо, что к этому времени возобладала традиция европейского портрета. Мы не знаем имён этих художников, но очевидно, приглашенные иностранцы.
После смерти любимой Марии царь снова устраивает смотр... но уже только для виду. По традиции. Потому что победительница известна заранее: Наталья Нарышкина!
Жаль, сохранился лишь один её портрет. Но и здесь, во вдовьем наряде, хороша!
А первой красавицей при дворе считали Марфу, жену Фёдора Алексеевича. Царицу, которой поцарствовать не довелось: умер Фёдор через два месяца после свадьбы. Ну что ж, молодая вдова ничем не срамила царский род, и её не обижали.
Легко заметить - один тип внешности! Тот, который и считался эталоном красоты. Сюда же можно прибавить и Евдокию Лопухину - пусть не победительница смотра, но и её выбрали в жёны юному Петру по тем же критериям.
Только вот портреты Лопухиной настолько разные, что сильно усомнишься, какой же из них с натуры, а где просто представление художника об идеальной царице (если спроважена в монастырь без конкретных обвинений, значит - идеальна!)
Но вот этот портрет "индивидуальнее" прочих. Наверное, самый достоверный.
А дальше происходит нечто любопытное: оценки внешности царственных особ расходятся. Кому-то они нравятся, кто-то осторожно замечает, что красавицы-то на любителя. И потомки могут не прийти к единому мнению.
Вот Екатерина Первая, она же Марта Скавронская, не нравилась, кажется, никому, кроме Петра! Речь не о душевных качествах, а именно о внешности.
Всё в ней казалось как-то слишком: слишком высокая и ширококостная, слишком сильная, смуглая, чёрная... Ей ставили в вину и неумение со вкусом одеваться - слишком ярко! И драгоценностей слишком много! И даже то, что всегда готова отправиться с мужем хоть в военный поход, хоть в морской, хоть в Париж, хоть на "всепьянейший собор", вовсе не добавляло ей обаяния в глазах придворных, привыкших к теремным боярышням.
На этом портрете она ещё "всего лишь" жена царя. Вторая жена при живой первой, с какими - то шаткими правами!
А здесь уже императрица. Сам Пётр короновал как наследницу.
А ведь такая брюнетка с характером в наши дни считалась бы просто неотразимой! Единственно - ей бы настоятельно советовали заняться фитнесом.
По поводу их дочери Елизаветы ни у кого никаких сомнений не возникало. Не просто красавица, а Первая Красавица Европы! На кого больше похожа? Глаза точно отцовские...
Её писали часто и охотно, портретов много, и к счастью, мы знаем, какие нравились самой Елизавете, а какие она распорядилась отправить в запасник. Сама к себе была настроена критично: курносая! Интересно, просила на портретах "подправить"? Но те, кто решался изобразить её в профиль, заказов более не получали.
Да и только ли в форме носа дело? Как-то уж очень тяжело далось Елизавете "расставание с молодостью и красотой". Ей было тридцать шесть, когда ко двору прибыла невеста её племянника, шестнадцатилетняя София-Августа-Фридерика. Кратко - Фике. Не конкурент - решительно невзрачна. И это ещё считалось, что Екатерина к свадьбе похорошела!
Трудно с уверенностью судить, когда достоверность любого портрета сомнительна, но сама Екатерина в воспоминаниях рассказывает, что считала себя дурнушкой (об этом твердили её родители), и не надеялась пленять внешностью. Оттого и "старалась о приобретении других достоинств". Сохранился портрет, писанный с десятилетней Фике, который сама Екатерина терпеть не могла: "Если он в самом деле был похож, то меня не обманывали".
А ведь это просто подгонка под стандарт: на смену идеалу русскому (рост, дородность) пришёл европейский: чем меньше индивидуальности - тем лучше. В идеале - КУКЛА! Непременно белые волосы, бледное лицо (допустим чётко очерченный "чахоточный" румянец), маленький рост, осиная талия...
Рост, впрочем, был просто идеальный: 158 см. И "весьма тонкая" талия. Те, кто видели императрицу впервые, не могли скрыть удивления: на портретах она казалась высокой! Что за иллюзия?
Но вот Антропов об иллюзии не позаботился. Написал, как есть...
А Екатерина не хотела выглядеть "стандартом". И в двадцать - двадцать пять лет, когда была возможность соперничать с Елизаветой, сама Елизавета удивлялась равнодушию невестки к нарядам: как это - являться на бал просто в белом платье, украшенном живым букетиком, "и ни одной мушки"?!
А унаследовав от Елизаветы Петровны, помимо всего прочего, двенадцать тысяч платьев, Екатерина распорядилась гардеробом так, что удивила придворных: часть раздала театрам, но многое велела перешить на себя. Никогда не экономила на мелочах, но здесь - зачем покупать новые ткани при таком избытке самых лучших? К счастью, перешивать было несложно, ведь Елизавета была гораздо крупнее.
Пьер Фальконе (сын скульптора), очевидно, попытался угадать желания модели. Не получилось: Екатерине этот портрет не понравился.
А вот Левицкий сумел. Этот портрет стал хрестоматийным.
Очевидно, он продуман самой императрицей до мелочей. Официальная парадность сведена к минимуму: не бросается в глаза мантия, нет императорской короны и скипетра... Впечатление высокого роста - от безупречной осанки! Маки (символ сна) горят на жертвеннике перед алтарём Фемиды - богини правосудия. Императрица жертвует своим сном ради разработки справедливых законов. Державный орёл у ног в пояснении не нуждается, а вид за спиной - Чёрное море. Крым. Новорожденный флот.
В парадном портрете удалось совместить официоз - и индивидуальность! Именно этот портрет императрица утвердила в качестве официального, для присутственных мест.
Впрочем, ненадолго. В 1787 году, во время путешествия в Крым, Потёмкин представил императрице своего крепостного человека Михаила Шебанова, к тому времени уже обученного художника. Шебанов сделал карандашный рисунок с натуры, и Екатерине он очень понравился. Вскоре села позировать.
Никакой подгонки под стандарт - реализм! И этот портрет путешественницы в дорожном костюме известен и в авторских повторениях, и во множестве копий. И даже получил неофициальное название: "Матушка отечества".
Есть и такой его авторский вариант:
Интересно, пришло ли кому-нибудь в голову обсуждать достоинства или недостатки внешности шестидесятилетней императрицы? Или уж сошлись во мнении, что соответствие стандарту для правительницы - не главное?
Да и только ли для правительницы?
продолжение здесь: