«… Через три часа Тимофей, бледный как полотно, лежал без сознания, прооперированный. Это действительно был аппендицит.
Пелагея не раз видела на фронте, как доктора делали эту операцию.
«Вроде все сделала правильно! — разговаривала она мысленно сама с собой. — Хорошо, что на всякий случай взяла на складе набор для операции. Как будто чувствовала. А Варя-то с Василиной — просто прирождённые сестрички!»
Часть 32
Хорошо, что уже были рядом с деревней, и лошадь сама потихоньку добрела до хаты. Деду было совсем плохо, и он уже даже ничего не соображал, только твердил одно и то же:
— Эх, Варьку жалка… эх жалка… Как жа она таперича снова одна? Эх жалка… Варька, Варька, прости ты мене, дурака старова…
Пелагея понимала, что дед думал о плохом: он приготовился умирать.
Что делать? Как быть? А вдруг это не аппендицит, а что-то другое? Вскрыть-то — она вскроет! Не впервой! А дальше что?
— А вот там и посмотрим! — вслух сказала Пелагея и крикнула: — Варвара, выходи быстро!
Подъехали к хате деда. Варя выскочила мгновенно, на ходу накидывая шаленку, а увидев бледного Тимофея, лежащего на подводе, запричитала:
— Да чавой жа деется-та?! Уехал жа здоровый! Весь белый день мене усякие мысли маяли! И ня напрасно! Чавой с тобой, Тимоша? Глазья-то хочь открой! Палаша, чавой с им? Живой он? Аль чавой? — Варя рыдала.
— А ну цыц! — слегка приободрился дед, открыв один глаз, сил от боли не было совсем. — Вон Палашку слухай. Она тебе кажеть обо усем. Усе делай и ня ерепеньси. Поняла мене? И ничавой не боись! Усе путем будять.
«Вот молодец дед! Не раскис!»
— Конечно, все будет путем! — сказала вслух Пелагея. — Ну-ка, Варвара, позови Михаила на подмогу, надо деда аккуратно в хату перенести. Василину тоже кликни, я ее сейчас в медпункт отправлю, скажу, чего принесть оттуда. Давай тряпок побольше и… — Пелагея не заметила, как оказалась на земле, а ведь всегда ей Тимоха помогал, и продолжала раздавать указания, уже входя в хату.
Медпункт не топлен, сделать операцию она приняла решение в хорошо протопленной избе Тимохи. Да и незачем таскать уже едва живого деда. Условия медпункта немногим отличались от любой другой хаты.
Варвара быстро исполняла все распоряжения Палаши то ли от страха, то ли на автомате.
Михаил и Василина появились почти мгновенно. Правда, мужик выскочил раздетый на мороз, а Василина хоть шаленку накинула.
— Ты — деда в избу неси, — приказала она мужику, — а ты — хорошо оденься и в медпункт беги, мне не надо еще потом с тобой больной маяться. Мороз-то какой!
Девчонка кивнула и ринулась снова в свою хату, выбежала одетая, через минуту она неслась во весь опор в медпункт.
Михаил занес деда…
ЗДЕСЬ МОЖНО НАЙТИ И ДРУГИЕ МОИ РАССКАЗЫ
… Через три часа Тимофей, бледный как полотно, лежал без сознания, прооперированный. Это действительно был аппендицит.
Пелагея не раз видела на фронте, как доктора делали эту операцию.
«Вроде все сделала правильно! — разговаривала она мысленно сама с собой. — Хорошо, что на всякий случай взяла на складе набор для операции. Как будто чувствовала. А Варя-то с Василиной — просто прирождённые сестрички!»
Пелагея накинула шинельку и вышла во двор, закурила. Следом за ней вышла Варвара, Василина осталась около деда.
Увидев баб в окошко, тут же вышел и Михаил, потом подошли и другие деревенские. Слух о том, что Палаша сделала деду операцию, мгновенно облетел деревню.
— Пошто он ня в себе до сих пор? — спросила беспокойно Варвара, она была готова вот-вот разрыдаться, но крепилась.
— А ты как хотела? — строго спросила Пелагея. — Чтобы он после операции вскочил и гопака сплясал сразу? Во-первых, пьяный он, я же ему стакан самогона дала, а во-вторых, всегда так после операции.
Увидев глаза Варвары, полные слез, смягчилась:
— Нормально это! Придет в себя! Не переживай. Время нужно и уход. Завтра уколы начнем колоть. Научу тебя, сама будешь делать.
Варя закивала быстро-быстро, не сдержалась, заплакала, прильнула к Пелагее.
— Спасибо тебе, родненькая! Ух, как я испужаласи! Глядь, а он белый как полотнище!
— Ну будет-будет. Все хорошо прошло.
Пелагею саму слегка потряхивало, ведь она впервые сделала самостоятельно пусть и несложную, но все же операцию!
Свои чувства она не показывала, не хотела пугать Варвару. Делала вид, что это ей не впервой.
Деревенские уже собрались около забора и терпеливо ждали, что скажет «дохтур».
Первым не выдержал Михаил:
— Палаша, ну чавой там? Ня поймем! Варька рыдать, да вроде ня как по покойнику-то!
— Да тяпун тебе на изык, Мишка, а то и с десяток зараз. Живой дед! А то как жа! — крикнула Варя, махнув рукой на Михаила.
Толпа радостно загалдела.
— Все будет хорошо с Тимохой! — заговорила Пелагея, и люди враз замолчали. — Операцию я ему сделала, аппендикс удалила. Завтра уже придет в себя! А сейчас расходитесь, нечего тут галдеть.
— Это чавой жа за штукенция такая? Аппендис! А? Аль как яво, ядрит твою в качель. Как таперича Тимоха без яе жить-то будят? — забеспокоился Демьян. — Работать-то смогет?
Пелагея улыбнулась.
— Аппендикс, Демьян! Так потому и удалила, что не нужна она организму. Работать смогет. Обещаю.
Люди опять загудели.
— А ежеля ня нужна, так и давай усем нам удаляй! На хрена жа нам ненужные штукенции в организьме? Мы усе у очередь к тебе запишемси.
Пелагея нахмурилась, чтобы не рассмеяться:
— Ты, штоль, Демьян, список напишешь? Кто первый будет? Давай, прямо сейчас с тебя и начнем.
— Ты, енто, устала жа, поди! — по лицу Демьяна было видно, что он перепугался не на шутку. — Давай завтре ужо.
Деревенские потихоньку разошлись.
Пелагея с улыбкой наблюдала, как через пару минут у забора никого не осталось.
…Тимоха пришел в себя ночью, спросил тихо:
— Я ужо на небесах? Аль ишшо поживу?
— Дурень старый! — обругала его обрадованная Варя и тут же поцеловала. — У хате ты своей. Палашка тебе какого-то аппе… аппян… в обшем, отрезала она тебе чавой-то унутри. Казала, ня надо енто тебе!
— Ну Палашка знат! Раз отхреначила, значат, так енто и нада! А ты ня реви! Чавой ныть удумала? — спросил он, строго глянув на Варю. — Провожашь мене, штоль! А ну давай улыбайси! Поживем ишшо! А то как жа!
Варя улыбнулась и перекрестилась:
— Ну усе хорошо с моим! Зубаскалить! Значат, жить будять!
…Через неделю дед потихоньку начал выходить во двор, а еще через неделю уже выполнял свои обязанности.
Пелагею пришлые стали звать по имени-отчеству, да и свои, кто помоложе, тоже Пелагеей Прохоровной норовили.
Василина и Варвара принялись ей помогать в медпункте. Целый год операций больше не было, а вот в сорок седьмом четверых прооперировали, но и без того работы было непочатый край. Слух про Пелагею шел…
Жизнь текла своим чередом… Люди рождались и умирали, болели и лечились, женились и рожали детей, работали, радовались и печалились...
Продолжение ⬇️⬇️⬇️
Татьяна Алимова
Все части повести здесь ⬇️⬇️⬇️