Предыдущая глава
Нина Гусева была женщиной практичной и во всём старалась найти выгоду. ГлУпой её никак назвать было нельзя. Она и замуж выходила с умом. Не по любви, как её подружки, а взвесив все "за" и "против". Главным её желанием было не работать.
По мнению Ниночки муж должен быть добытчиком в семье, а дело жена поесть приготовить, убрать, постирать, да детей воспитать. Детей много не удалось, а получилось народить только одну-единственную доченьку, Тонюшку.
Ниночка большие надежды лелеяла в своей девочке и самое главное, что она старалась ей внушить, так это то, что в жизни важнее всего удачно выйти замуж.
-За хорошим мужем и свинка господинка, а за плохим и барыня свинья - повторяла Ниночка, вдалбливая в голову дочери эту фразу, как неизменный законы бытия.
Только Антонина росла какой-то рохлей и совсем Нину не радовала. Ни в учёбе не преуспела, ни в каком-либо другом таланте. То ли дело Лиза, внучка бабки Ноти или Наташка Круглова. Обе красавицы и умницы. Не то, что её Тонька. Еле-еле школу окончила и то Ниночке подсуетиться пришлось. Директор школы её хорошая подруга и бывшая одноклассница. "Красную Москву" пришлось по блату доставать, а для этого муженька своего напрячь, который вахтами в столицу мотался.
Институт Антонине не светил с её-то скудными знаниями, которые она вынесла из стен школы. Поэтому и тут вездесущая Ниночка подсуетилась. В медицинское училище девчонку свою непутёвую определила, да в общежитии комнату ей выпросила, благо что одно единственное койко-место освободилось совершенно неожиданно.
В своей дочери Ниночка была в одном уверена. Что хоть умом и скудна, зато пить-курить как все не начнёт. Тоня была домашней и даже в посёлке редко куда ходила. Так, на речку пару раз, да на танцы иногда.
А в последние полгода что-то с ней странное приключилось. Ниночка вдруг еле уловимый запах сигарет стала подмечать, когда дочь на выходные из города приезжала. Да и внешне Тоня изменилась. Юбки короткие стала носить и капроновые колготки в мороз! Красится ярко, губы красной помадой обводит. Да и жаргонные словечки стали проскальзывать в разговоре.
Отец-то не замечал за дочерью изменений, куда ему. Две недели вахты, две недели дома пашет, чтоб его Ниночка в комфорте жила и никого из соседей мужиков не просила забить и прибить.
Нина не знала, что и думать. Неужели в дурную компанию попала? С разговорами не подступиться к Тоне. Всё "отстань" да "отстань" повторяет. На выходных нет чтобы матери в чём помочь по дому, валяется лежит с плеером, да песни всё слушает в наушниках.
А тут то ли поправилась Тоня, то ли не дай Бог беременна. Не поймёт Нина. Решила она у дочери напрямки спросить. А то чем дальше будет с ней тактику соблюдать, тем хуже. Опозорит на весь посёлок и ходи потом, терпи сплетни да косые взгляды односельчан. Ведь Ниночка свою семью оберегает и как зря сор из избы никогда не выносит. Усвоила ещё в юности, что счастливыми быть нужно тихо. А тут, сглазил, что ли, кто?
-Ты часом не залетела от кого в городе? - Нина деловито противень маслом и аккуратно разложила на нём пирожки. Хотела Тоне напечь с собой в город. А то голодует, небось. Готовить-то она так и не научилась, руки не из того места растут у девчонки.
-Залетела - неожиданно заявила Тоня и бросила пачку денег на стол - вот! Воропаев Захар Савельич дал. Приказала аборт сделать.
Нина так и ахнула, в лице переменилась. Хорошо позади неё табурет стоял, а то на пол бы так и рухнула от такой новости.
-От него самого, что ли беременна? - упавшим голосом спросила она. Ведь жену Воропаева все стороной обходили. Сплетница она знатная и лучше на пути у неё никогда не вставать и во врагах не ходить. В порошок сотрёт и в помойную яму высыпет.
-Нет. От Никиты - Тоня по привычке пошарила по карманам кофты, да вовремя опомнилась. Не хватало при матери ещё закурить. Тогда её точно удар хватит.
Нина дрожащей рукой схватила деньги. В висках сильно заломило. Ну как же так, а? Воспитываешь, воспитываешь. Всю душу вкладываешь в воспитание, а она вдруг беременна!
-Ах ты ж паразитка. Ах тыж дрянь такая - тихо начала закипать Ниночка, сжимая в руках сырое полотенце.
-Ма, да хватит тебе. Сама же меня учила, что главное в жизни это удачно выйти замуж. А чем Воропаев Никитка не кандидат в мужья? Деньги есть у них, нуждаться ни в чём не буду.
Но Нину уже понесло. Отхлестала дочь полотенцем так, что мало не показалось.
-"Замуж удачно выйти" - передразнила она свою дочь, успокаиваясь. Тоня забилась в угол кровати с ногами и поскуливала оттуда, как собачонка.
-Да на Воропаевых где сядешь, там и слезешь! Там одна Зинаида чего стоит. Она же нас живьём слопает и не подавится - добавила Нина.
Пирожки были благополучно отправлены в духовку, а Нина села возле окошка и подперев щёку рукой стала думать. Вот метель на улице разыгралась-то. Так же и в душе. Серо, мрачно и непонятно. И что делать? С Федькой, что ли, своим посоветоваться? Хотя что с ним советоваться? Ему лучше не знать, что Тонька залетела. Да ещё от Воропаева-младшего.
Нина вздохнула. Придётся аборт делать. Не губить же девчонке жизнь. Воропаевы открестятся ото всего.
-Тонь, срок-то уж какой? - вяло спросила она.
-Так четыре месяца уже - срывающимся от беззвучных рыданий голосом ответила Тоня. Она сначала не поняла, что беременна. Думала просто сбой какой-то. У неё и эти дни-то поздно пошли. У всех девчонок уже во всю шли, а у Тони всё не было. А тут только недавно вроде цикл установился и Никита нарисовался тут как тут.
С того первого раза Тоня и влетела. Потом уж как поняла, что что-то не то с её организмом, уж зима наступила.
-Ой ... - только и смогла произнести Нина и тут же вскочила - так тебе ж тогда семнадцать было? Это ж сколько ты времени молчала-то, а? Чего ждала? Предложения руки и сердца?
Тоня только ещё горше заревела.
-На таком сроке делать аборт мало кто согласится. Но мы и не будем - заявила вдруг Нина. Она ловко достала пирожки, выложила их на полотенчико и сняв фартук, повесила его на спинку стула - я к Воропаевым сейчас на дом схожу и всё им выскажу. Меня не тронут, а тронут, я такой хай по всему посёлку подниму, что мало им не покажется. Захарка и так у всех, как мозоль на одном месте. От его палёнки уж сколько местных алкашей сгинуло, жёны вдовицами остались. Да я такое устрою им.
Нина накинула пальтишко, обмоталась шерстяным платком и вышла в сени. Она решительно зашагала по скрипучему снегу к калитке, не обращая внимания на окрики дочери. Тоня испуганно кликала мать, чтоб не позорила её и не делала глупостей.
Но Нина, сжимая Воропаевские деньги в кармане, даже не обернулась.
***
Никита мучался от очередного похмелья. Захару сыну намолотить хотелось от души.
-Сбежала и пёс с ней! Ты теперь спиваться намерен? Вон на Тоньке Гусевой женись. Может, аборт ещё не успела сделать. Так хоть внук кровный у нас родится.
Никита дополз до шкафа и вытащил оттуда отцовский ликёр. Крепкий, собака. Но сейчас ему самое то. Так тошно Никите никогда ещё не было. Получается, что всё зазря было. Наташка всё равно от него сбежала и вместе им уже не быть.
-Не хочу на Тоньке. Мне смотреть на неё противно. Ни рожи, ни кожи - пьяным голосом произнёс Никита, отмахнувшись от слов отца.
Захар не выдержал и схватил сына за шкирку.
-Больше ты пить не будешь, щенок! Ещё ни копейки не заработал, чтобы такое себе позволить.
Никита увернулся от отцовского увесистого кулака и спотыкаясь, спрятался за мать, которая отсчитывала капли корвалола в стакан с водой. Зине было плохо. Наташка сбежала, Тоня Гусева беременна от её Никитушки. Ещё в её семье ей Гусевых не хватало. Она Нину и Фёдора терпеть не могла всегда.
Во дворе залаяла их овчарка.
-Захарушка открой, пришёл кто-то - Зина залпом выпила лекарство и вяло опустившись в кресло, откинула голову на спинку - вы меня в гроб загоните. Оба.
Воропаев-старший метнув на жену с сыном злобный взгляд, скрылся в прихожей. Послышались голоса, выкрики. Захар вернулся в гостиную вместе с Ниной Гусевой.
-Никита женится на Тоне. Я так решил. Вот сидите теперь и обсуждайте свадьбу, пока я по делам отъеду. Чтоб весь посёлок от зависти захлебнулся, да побыстрее. А то у невесты пузо на нос скоро полезет.
Захар припечатал своё решение и возражать ему никто не стал. Нина от счастья, что всё так быстро и благополучно разрешилось, даже дышать боялась.