Свекровь выдвинула мне ультиматум. Но я в ответ тоже поставила перед ней непростую задачу. И тем самым заставила её задуматься. А что? Пусть знает, как требования выдвигать и пугать последствиями за их неисполнение.
Это случилось ровно год назад. В субботу, во время завтрака. Когда мой любимый муж уже поел, вышел из кухни, и только мы вдвоём с ней остались за столом.
А началось всё с пустяка.
— Я не собираюсь делить с тобой сына, Светлана, — сказала свекровь.
Для меня это её заявление стало неожиданным. Было непонятно, с чего вдруг она решила поднять эту тему? Ведь между нами ничего такого не было, чтобы она именно так ко мне обращалась. И за всё время мы с ней даже ни разу не поссорились. Ни разу. И тут вдруг на тебе.
— Потому что ни о каком дележе здесь и речи быть не может, — продолжала свекровь. — Николай — мой и только мой. Потому что я мать. А мать, как ты сама понимаешь, у сына одна, а таких, как ты, у него может быть сколько угодно.
«Эко тебя разобрало, — подумала я. — Несёт, сама не знает что. Или знает? Тогда получается, что главное, что она хочет сказать, ещё впереди. А это всё предисловие».
Поскольку ситуация всё ещё была неясной, я решила не спешить сразу что-то ей отвечать. Пусть прежде скажет всё, скажет главное, а там будет видно.
— И если хочешь знать, Светлана, — продолжала свекровь, — у него и до тебя женщины были.
«Ещё бы их не было, — подумала я, — мужу скоро сорок».
— Не хуже, чем ты, поверь, — продолжала свекровь. — Не хуже. А некоторые так даже и лучше.
Услышав от свекрови про бывших женщин Николая, я сразу подумала, что, наверное, в этом всё и дело. Скорее всего, свекровь уже переговорила с одной из них. Уж не знаю, о чём они там разговаривали, но, наверное, о чём-то очень серьёзном, если она мне сейчас такой концерт закатывает.
— В общем так, Света, слушай меня внимательно, два раза повторять не стану, — тихо, но грозно произнесла свекровь, — и пока Николая здесь сейчас с нами нет, я скажу тебе наконец-то всё, что уже давно нужно было сказать.
В этот момент я поняла, что нужно хоть что-то ответить. Иначе разговор не получится. А мне ещё многое нужно было выяснить. Хотелось знать, с кем же всё-таки разговаривала свекровь и о чём же они говорили, что сейчас она решилась на такой разговор со мной.
— Как давно? — спокойно поинтересовалась я.
— Ещё год назад, — уверенно ответила свекровь. — Сразу после того, как ты вышла замуж за моего сына, и мы стали жить вместе.
«Ага! — подумала я. — Так я и поверила, что год назад хотела. Ещё вчера утром она была доброй и милой, а сегодня её просто не узнать».
— Год назад? — с наивным недоумением воскликнула я. — И вы столько времени молчали и носили это в себе? Ну у вас и выдержка, Калерия Аркадьевна.
— Светлана, прекрати ёрничать, — возмущённо воскликнула свекровь.
«Ну, если моя интонация кажется ей неискренней, — подумала я, — значит, точно у неё на душе нечисто, и она против меня что-то недоброе задумала. Иначе с чего бы ей подозревать меня?»
— Прекрати, по-хорошему прошу, — продолжала свекровь. — В данном случае твой цинизм и твоё глумление надо мной неуместны.
Во всём следует соблюдать меру и вовремя останавливаться. Особенно в ехидстве при общении со свекровью. Тем более, если ехидство и цинизм уже замечены. Она у меня хоть и прогрессивных взглядов женщина, и всё такое, но всему есть предел, и я этот предел знаю. Я всегда чувствую, когда следует притормозить.
— Простите, Калерия Аркадьевна, — опустив глаза, тихо произнесла я. — Это я, наверное, блинов со сгущёнкой сейчас переела, вот и не сдержалась. Слушаю вас внимательно. Что вы хотели мне сказать?
— Я хотела сказать, Светлана, что если ты в течение года не станешь мамой и не сделаешь моего сына счастливым отцом, то... — грозно произнесла свекровь и, строго посмотрев на меня, взяла многозначительную паузу.
— То что тогда? — спросила я, воспользовавшись недолгой паузой.
— Тогда ты собираешь вещи и навсегда уходишь из моего дома, — решительно ответила свекровь.
— О, как! — воскликнула я. — Это угроза?
— Понимай, как хочешь.
— Буду понимать как угрозу.
— Пусть так, но я уже, если честно, устала ждать, когда ты моего сына сделаешь счастливым отцом. Поэтому или делай, что я прошу, или проваливай из моей квартиры.
— Мне всё понятно, — ответила я.
— Что тебе понятно?
— Что вы очень хотите стать бабушкой и поэтому угрожаете мне.
— Не говори ерунды, — ответила свекровь. — Дело не в этом.
— А в чём? — спросила я.
— А в том, что тебе уже скоро тридцать! И пройдёт ещё немного времени, и ты не сможешь родить ребёнка. А я хочу, чтобы у моего сына была полная семья. Он уже не в том возрасте, чтобы оттягивать. И если ты не можешь или не хочешь этого сделать, тогда просто возьми и уйди в сторону. За тебя это сделает другая. Которая и хочет, и может.
«Так вот оно в чём дело! — подумала я. — Ну конечно. Как же это я сразу-то не догадалась. Оказывается, есть та, которая и может, и хочет. Очень интересно. Нет, ну сразу бы так и сказала. А то...»
Прежде чем продолжить, я закрыла глаза и минуту, не меньше, представляла маленьких пушистых котят, которые пытаются вылезти из большой корзины, но у них это не получается.
— Вчера, Калерия Аркадьевна, когда я и Николай были на работе, — успокоившись с помощью котят, продолжила я, — вы с кем-то встречались? Здесь.
— Ни с кем я не встречалась! — уверенно заявила свекровь.
— Вы не умеете врать, Калерия Аркадьевна.
— Я не вру!
— Врёте. И когда вы врёте, вас сразу выдают и ваше лицо, и ваш голос. Вы краснеете, начинаете слишком нервничать, и речь ваша становится эмоциональной и громкой. А когда вы говорите правду, вы спокойны и говорите очень тихо.
— Зачем мне тебе врать?
— Это я и хочу понять. Зачем?
— Ну хорошо, хорошо. Я вчера встречалась с Сусанной.
— Очень хорошо. С Сусанной встречались. Видите, как легко говорить правду.
— Светлана, прекрати ёрничать?
— Кто такая Сусанна, Калерия Аркадьевна?
— Сусанна — это бывшая девушка Николая.
— Замечательно. Насколько бывшая?
— Если ты в этом смысле...
— В этом.
— В этом смысле, Светлана, они встречались задолго до тебя. Это было очень давно. Ещё когда учились в институте. Но, к сожалению, Сусанна тогда выбрала другого. Правда, с ним у неё тоже ничего не получилось, и сейчас она одна. По-прежнему любит Николая и хочет детей. Она очень несчастна.
— Стоп, — сказала я. — Калерия Аркадьевна, не засоряйте свой и мой мозг лишней информацией. Предлагаю разговаривать серьёзно.
— Я с тобой серьёзно разговариваю! — возмущённо воскликнула свекровь.
— Нет, Калерия Аркадьевна. Серьёзно — это значит, без вот этих ваших «бывшая девушка», «по-прежнему любит», «хочет детей», «очень несчастна» и тому подобной ерунды.
— Но она действительно...
— Без ерунды и серьёзно, Калерия Аркадьевна. Я же попросила.
— Это не ерунда, Светлана. Это правда! Так оно и есть на самом деле. Я серьёзно тебе говорю.
— Если серьёзно, то я хочу знать, кто такая Сусанна, что вы так за неё впряглись.
— Как кто? Я же сказала, что она...
— Это я уже слышала, а теперь ближе к фактам. Кто она? Дочь вашей подруги?
Возникла недолгая пауза.
— Можете не отвечать, — продолжила я. — По вашему изменившемуся лицу вижу, что так оно и есть. Это она к вам приходила вчера днём, когда мы с Николаем были на работе?
— Она. Вместе с Сусанной. И мы всё обсудили. Ты не сердись. Но жизнь она действительно сложнее, чем ты думаешь. А моя задача — сделать всё, чтобы мой сын был счастлив. С тобой он счастлив не будет до тех пор, пока у вас нет детей. И мой ультиматум, как ты говоришь, вовсе и не угроза. Если ты выполнишь мои условия, у нас с тобой всё будет просто замечательно. Мы, может, даже станем лучшими подругами. Но, а нет, тогда уступи место другой. Той, которая уже сегодня готова осчастливить моего сына. Ты меня поняла?
— Поняла. Но ведь Николай любит меня, а не Сусанну.
— Ты прекрасно понимаешь, что если ты уйдёшь от него, то он очень быстро тебя забудет и полюбит другую. А уж Сусанна сделает для этого всё возможное. Можешь не сомневаться. И я ей в этом помогу.
— Вы — замечательная мать и хорошая подруга, Калерия Аркадьевна, — сказала я. — Это серьёзно. Сейчас я не ёрничаю.
— Просто я люблю своего сына и желаю ему счастья, — ответила свекровь.
А мне стало обидно. Очень! Потому что мне выдвинули ультиматум, а я такого не выношу. И поэтому решила проучить свекровь за её наглость.
«Как она посмела! — подумала я. — Вот так бесцеремонно вмешиваться в нашу с Николаем жизнь? Ещё какую-то Сусанну сюда вмешивать рискнула? Для чего, спрашивается? Ну ладно она своей жизнью не дорожит, но зачем она ставит под угрозу жизнь другого человека? Тем более дочь своей лучшей подруги! Не понимаю. И не думаю, что она сама это понимает и сможет ответить на этот вопрос».
Моё возмущение можно было понять. Ладно бы, если это я была виновата в том, что у нас с Николаем нет детей. Но виноват-то был Николай. Я уже сколько раз начинала разговор с ним о детях. Но он каждый раз отказывался. Каждый раз он говорил, что нам ещё рано, что надо пожить для себя.
А тут вдруг свекровь на меня наезжает. И меня же ещё и обвиняет в том, что я — причина того, что у нас детей нет.
Можно было бы, конечно, сказать ей сразу правду. Что это не я, а её любимый сыночек не спешит становиться счастливым отцом. Но смысл? Разве она поймёт? Наверное, скажет, что я, как женщина, должна всё брать в свои руки, а не спрашивать у мужа разрешения.
Почему я так уверена, что она скажет мне именно это? А потому что она мне уже один раз намекнула. Это было вскоре после нашей с Николаем свадьбы.
Калерия Аркадьевна сказала тогда, чтобы я не ждала от мужа одобрения насчёт детей, а поступала так, как считаю нужным, без его на то согласия.
— Как же я могу без его согласия? — спросила я тогда.
— Не прикидывайся! — ответила свекровь. — Каждая женщина прекрасно знает, как это делается. Мало ли чего там муж не хочет. Отец Николая, если хочешь знать, тоже не хотел детей и постоянно принимал меры, чтобы не допустить подобного. Но я сумела его перехитрить.
— Обмануть, вы хотели сказать?
— Нет! Перехитрить. И у нас родился сын.
— А через год отец Николая вас бросил, — напомнила я.
— Откуда тебе это известно?
— Николай рассказывал. Я тогда не понимала причину, но теперь мне всё ясно.
— Чего тебе ясно? Ничего тебе не ясно. Отец Николая просто оказался подлецом! И трусом! Испугался трудностей и сбежал.
— Трусом и подлецом стал? После того, как вы его обманули?
— Не обманула, а обхитрила. Это большая разница. А иначе у тебя сейчас не было бы такого хорошего мужа. Поэтому и ты должна обхитрить Николая. Ничего такого страшного в этом нет.
— Чтобы и он со мной расстался через год после того, как у нас кто-то родится?
— С чего вдруг он с тобой расстанется?
— С того! Не простит вранья и уйдёт. Пример для подражания у него есть. Его же родной папа.
На этом наш разговор год назад закончился. Свекровь сказала, что её дело — дать мне совет, а следовать ему или нет — это уже моё дело. Я поблагодарила её и сказала, что подумаю над её предложением. И больше мы к этой теме не возвращались. Но прошёл год, и тема снова всплыла.
В общем, получается, что уже с первых дней свекровь учила меня обманывать мужа. Или, как она это называла, хитрить с ним.
Вот почему сейчас, когда меня обвинили в том, что я не хочу детей, и выдвинули ультиматум, мне не было смысла всё сваливать на Николая.
Но и обманывать мужа, и хитрить с ним я тоже не собиралась.
И до тех пор, пока он сам не захочет детей, у нас их не будет. Но как донести это до свекрови? Вот в чём вопрос.
Что касается какой-то там Сусанны, это мне было вообще безразлично. Я прекрасно понимала, что всё это пустой трёп и не более того.
Но настроение свекрови меня тревожило серьёзно. И вот с этим нужно было что-то срочно делать.
В данном случае нужно было придумать что-то такое, чтобы свекровь, во-первых, навсегда утратила охоту выдвигать мне свои глупейшие требования. А то, не дай бог, у неё это в привычку войдёт. А во-вторых, наезжала бы не на меня с этим, а на своего сына.
Но больше всего меня, конечно, возмутило то её заявление, что я должна покинуть её дом.
Это же надо такое сказать, чтобы я или рожала, или навсегда уходила из их дома! Размечталась. Вот прямо сейчас встану и побегу. Ага. Как же. Жди.
До тех пор, пока я жена её сына и живу здесь, это квартира не её, а моя. Вот когда мы разведёмся или переедем на другую квартиру, тогда это будет снова её дом. А до тех пор пусть даже и не мечтает.
И вообще, тот факт, что я добрая, милая, покладистая невестка, способная в трудную минуту представить корзину с пушистыми котятами, не говорит о том, что я не могу в любой момент измениться и стать другой. А вместо котят представить стаю разъярённых волкодавов, с пастей которых капает пена.
И что тогда будет с Калерией Аркадьевной? Страшно представить. Так что пусть скажет спасибо, что я умею держать себя в руках, а пушистые котята в моём сознании вытесняют разъярённых волкодавов.
И тут, вспомнив про котят, мне в голову пришла простая мысль, которую я тут же и озвучила.
— Я очень, очень хочу детей. Но, к сожалению, это зависит не от меня, Калерия Аркадьевна. Я хоть сегодня готова. Но к этому не готов Николай.
— Что-то с его здоровьем? — испуганно воскликнула свекровь. — Тебе что-то известно?
— Здоровье здесь ни при чём. Ваш сын здоров как бык. Но на нём тёмная тень.
— В каком смысле?
— В прямом. На нём тяжёлый груз судьбы.
— Какой ещё груз?
— Я вам отвечу. Но у меня просьба. Пусть это останется между нами. И вообще, пусть весь этот разговор останется между нами. Иначе Николай мне не простит. Ну, вы понимаете?
— Понимаю, — охотно согласилась свекровь. — Очень хорошо понимаю. Я и сама хотела попросить тебя о том же. Николаю не нужно знать, о чём мы с тобой здесь и сейчас разговариваем. Ты согласна?
— Абсолютно, — ответила я. — Потому что не его ума это дело.
— Правильно, — согласилась со мной свекровь, — не его точно.
— Пусть прежде подрастёт.
— И ума наберётся.
В это время на кухню зашёл Николай.
— Света, ну тебя ещё долго ждать? — обиженным голосом произнёс он. — Сколько можно болтать? В кино ведь собирались.
Мы со свекровью переглянулись и, не сговариваясь вместе, потребовали от Николая, чтобы он шёл отсюда и не мешал нам разговаривать.
— И закрой за собой дверь, Коля! — строго сказала свекровь.
Когда испуганный Николай выскочил из кухни, мы ещё какое-то время молча смотрели друг на друга.
— Что за груз судьбы? — первой нарушила молчание свекровь.
— Вы же знаете, Калерия Аркадьевна, что у вашего сына до меня были другие женщины, — сказала я. — Та же Сусанна, например.
— Само собой. Мальчику ведь уже скоро сорок лет. Не мог же он всё это время... Ну, ты понимаешь.
— Понимаю. И вот одна из его женщин вскоре после свадьбы прислала мне сообщение, в котором говорила, что Николай до тех пор не сможет иметь детей, пока не поднимется очень высоко и не откроет своим ключом какую-то железную дверь. И никакая женщина не может изменить этот рок. Вот почему, Калерия Аркадьевна, Сусанна вам в этом деле не помощница. И даже если она вдруг займёт моё место, у неё ничего не получится. Как бы она ни старалась. Понимаете теперь?
— Теперь понимаю. Но какую дверь открыть надо?
— Понятия не имею, — ответила я.
— Каким ключом?
— Ума не приложу.
— Покажи сообщение.
— Я его стёрла сразу, как получила. Боялась, что если Николай увидит, то могут быть непредсказуемые последствия.
— Правильно сделала, что стёрла. Такие сообщения мужчинам видеть нельзя.
— Не так понять могут.
— Могут, — согласилась свекровь. — А не помнишь, кто прислал сообщение? Только не говори, что Сусанна.
— Не Сусанна, — уверенно ответила я. — Точно не она. Это бы имя я запомнила.
— Хорошо, что не Сусанна. Но кто?
— Не помню. Вроде Вера.
— Вера?
— А может, Надя.
— Так Вера или Надя?
— Точно не скажу.
— А может, это Люба? — спросила свекровь. — У Николая была одна знакомая Люба. Наглая девица, вредная, каких свет не видывал.
— Серьёзно? Даже наглее и вреднее меня?
— Ну что ты, девочка, ты по сравнению с ней ангел.
— Спасибо, Калерия Аркадьевна, вы ко мне слишком добры.
— Это точно она, — задумчиво продолжала свекровь. — Ты как только сказала про это бремя судьбы, я так сразу и подумала, что это Люба. Больше некому, кроме как ей.
— Вы, наверное, сделали Любе что-то плохое?
— Я сделала только то, что на моём месте сделала бы каждая любящая мать. Не больше, не меньше.
— Мне даже страшно представить, что вы сделали.
— И не представляй.
— Не буду, — обещала я.
— Но что же теперь получается? — спросила свекровь.
— А получается, Калерия Аркадьевна, что если я или другая какая-нибудь женщина и сделаем вас бабушкой, а вашего сына счастливым отцом, то никак не раньше, чем он куда-то там поднимется и железную дверь откроет своим ключом.
— Какую ещё железную дверь? — задумчиво произнесла свекровь. — Каким ключом? И как высоко надо подняться?
— Я всё сказала, — ответила я. — А вы думайте. И как только Николай это сделает, я сделаю его счастливым отцом, а вас — бабушкой.
— Обещаешь?
— Клянусь.
— Я тебе верю, девочка.
— Поговорите с сыном.
— Когда?
— Прямо сейчас.
— Сейчас?
— А чего откладывать? Ведь речь о его счастье.
— Да-да. Ты права. Прямо сейчас и поговорю.
— Но только не говорите про сообщение, Калерия Аркадьевна. Вы же его знаете. Он не верит во всю это. Считает вздором.
— За это не волнуйся. Я знаю, как с ним разговаривать.
— Так я его зову?
— Зови!
Я вышла из кухни и сказала Николаю, что мама хочет с ним о чём-то серьёзно поговорить.
Когда они разговаривали, я стояла у дверей кухни и подслушивала.
— Слушай, Коля, — задумчиво и не спеша начала свекровь, — я, собственно, чего тебя позвала. Ты наелся?
— Наелся.
— Очень хорошо. Вопрос у меня один есть к тебе. Точнее, не вопрос, а помощь мне от тебя нужна. Понимаешь? Загадку хочу одну разгадать.
— Не понимаю, мама. Ты можешь говорить конкретно.
— Ты случайно не знаешь, куда мужчине нужно подняться, чтобы там была дверь, которую нужно открыть своим ключом?
— Для чего открыть?
— Чтобы счастливым стать.
— Понятия не имею. Странный вопрос какой-то? Куда-то подняться? Не понимаю. А почему тебя это интересует?
— Да мне тут загадку загадали, а разгадать не могу.
— Кто загадал? Светлана?
— Нет. Другая женщина. Ты её не знаешь. Но вот ты сам как думаешь? Ты ведь мужчина. Должен знать, куда поднимаются мужчины и какую дверь открывают своими ключами, когда хотят быть счастливыми отцами.
— Надо подумать.
— Подумай.
— Не на вершину горы точно, — ответил Николай. — Потому что на вершинах гор дверей нет.
— Тогда куда?
— Понятия не имею, — ответил Николай.
— Ну, а куда ещё мужчины поднимаются, если не на вершину горы?
— По карьерной лестнице поднимаются, — ответил Николай.
— А там какие двери?
— Может, двери нового кабинета? — предположил Николай.
— Думаешь?
— Предполагаю, мама.
— А тебе в ближайшее время не светит подняться по карьерной лестнице и занять новый кабинет?
— Мне нет, а что?
— Плохо.
— Почему?
— Да так. Слушай, сынок, ну а куда ещё, если не в горы и не по карьерной лестнице, поднимаются мужчины? И чтобы ещё там дверь была, которую он откроет своим ключом.
Николай задумался.
— Слушай, мама, вот если взять меня, то я каждый день поднимаюсь на лифте, чтобы войти в эту нашу с тобой квартиру. Ничего другого, куда можно подняться и где есть дверь, я не знаю.
— Квартира, говоришь? — задумчиво произнесла свекровь. — А что? Это идея, сынок. И хорошая идея. Мужчина поднимается на свой этаж, там железная дверь его квартиры, и он её открывает. Спасибо.
— Я могу идти, мама?
— Можешь.
— Рад был тебе помочь.
— Позови Светлану, — сказала свекровь, когда Николай поднялся из-за стола. — Мне нужно с ней кое-что обсудить.
Николай нашёл меня в гостиной. Я смотрела телевизор.
— Тебя мама зовёт, — сказал он. — Странная она сегодня. Загадки разгадывает.
Я сказала Николаю, чтобы он не осуждал маму, и пошла к свекрови.
— Звали, Калерия Аркадьевна? — спросила я, заглядывая на кухню.
— Садись, — уверенно ответила свекровь. — Кажется, я всё разгадала. Квартиру Николаю нужно свою иметь. Вот о чём сообщение. И когда у него будет своя квартира, груз судьбы спадёт.
— Легко сказать, Калерия Аркадьевна, своя квартира. Это сколько же денег надо.
— Мы сделаем вот что. Эту, большую, квартиру продадим, а купим две поменьше. В одну перееду я, а в другую — вы с Николаем. Правильно?
— Правильно. Но как мы уговорим Николая пойти на это?
— Понятия не имею, — ответила свекровь.
— А давайте я его уговорю.
— А ты сможешь?
— Смогу.
— Уговори, Светочка. А я за это вам уступлю ту квартиру, которая побольше.
— Договорились.
Разговор с Николаем занял всего пару минут. Я сказала, что смогу уговорить Калерию Аркадьевну разменять эту квартиру и разъехаться, но только при условии, что я стану мамой.
Николай, который давно уже мечтал разъехаться с мамой, думал недолго. Точнее говоря, он вообще не думал.
— Я согласен! — сразу ответил он.
— Очень хорошо, — сказала я. — Теперь пойду уговаривать твою маму.
Через месяц мы разъехались.
А ещё через девять месяцев у меня родилась дочка.
А вчера ко мне заходила свекровь. И между нами состоялся серьёзный разговор.
— Я вчера встретила Любу, — сказала она. — Она, конечно, сделала вид, что не узнаёт меня, и хотела пройти мимо. Но от меня не так просто отделаться.
— Любу? — удивилась я. — А кто такая Люба?
— Про которую мы думали, что она прислала тебе то самое сообщение на телефон. Так вот. Мы с ней немного поговорили, и она призналась. Не сразу, конечно, но призналась, что посылала какое-то сообщение, но уже не помнит точно, что в этом послании было.
— Надо же! — удивлённо воскликнула я. — Посылала и сама призналась. Удивительно.
— Удивительно другое, Светлана, — сказала свекровь. — Сообщение она посылала не тебе, а Николаю. На его телефон! И это она помнит точно. Ты понимаешь, к чему я клоню?
— Хотите сказать, что я залезла в телефон мужа и...
— Я хочу сказать, что наконец-то вижу, что ты умная женщина. И ты всё сделала правильно. Только представь, что бы произошло, если бы ты не заглянула в его телефон.
— Представляю, — ответила я.
Я решила не разубеждать свекровь. Пусть пребывает в своём заблуждении, если ей так больше нравится. ©Михаил Лекс